Юнг и другие говорят...

"Если человек религиозен, то он боится признаться себе в бессознательных сомнениях. Если он равнодушен к религии, то ему будет неприятно признаться себе в том, что он ощущает духовную пустоту. Вот два наиболее характерных источника обиды, возникающей у людей при чтении «Ответа Иову», Их оскорбляет или то, что Юнг в такой возмутительной форме пишет о Яхве — в полном противоречии с тем догматическим образом Бога, в который они веруют, или, напротив, то, что Юнг с такой серьезностью относится к примитивному, антропоморфическому образу Бога, который давно уже не вызывает доверия у рационально мыслящего человека. Рискну утверждать, что любой человек при первом знакомстве с «Ответом Иову» будет до известной степени оскорблен — по первой или по второй причине; не исключено, что и по обеим причинам. "

(Эдингер "сотворение сознания")

 

"Я сталкивался с несколькими случаями, когда дети попросту предчувствовали основные моменты своей будущей жизни; они предвидели всю жизнь, всю сразу, на тридцать, сорок, пятьдесят лет вперед. Детям могут снится самые поразительные проблемы, а мы и представить себе не можем, как такое могло прийти к ним в голову."

(Карл Юнг "Анализ сновидений")

 

..суть не в том, чтобы не страдать, а в том, чтобы не быть слепым — так вы можете видеть все аспекты. (...) Если у вас есть сны, рекомендующие неверный, разрушительный путь, то у них есть цель — как у танца Пракрити — показать вам все аспекты, дать полноту опыта всего вашего существа, даже опыт собственной разрушительности. Это ужасная игра: бывают просто трагические случаи, и вмешаться нельзя. Природа ужасна, и я часто задаюсь вопросом, не следует ли вмешаться? Но нет, это невозможно, потому что судьба должна сбыться. Очевидно, для природы куда важнее, чтобы человек обладал сознанием, пониманием, чем избежал страдания.

Карл Юнг Семинары по "Заратустре " Ницше

 

Интерпретация сна – это не то, что можно сделать в одиночку и лишь рациональными усилиями. Человек зависит от «кусочков» помощи бессознательного, от догадок, поступающих из бессознательного. Искусство толкования сновидений состоит в нащупывании правильного пути, в прицеливании и попадании в цель, когда у сновидца внутри что-то «щёлкает». Когда кто-то обсуждает сны с другими людьми, и все они высказывают различные теории о том, что сон может означать, сновидец имеет чувство: «Да, это может означать это, а это может означать и то». И затем вдруг кто-то говорит что-то такое, что «бьёт в цель». И сновидец чувствует: «Вот оно! Теперь я чувствую, что это оно!» Вот когда валун падает с неба.

Всегда, когда при толковании снов других людей моё бессознательное не даёт мне верных предчувствий, я ощущаю растерянность. Я могу заикаться, запинаться непрестанно, но бессознательное, слава богу, очень заинтересовано в понимании человеком сновидений и, как правило, помогает попасть в цель. Но это действительно акт благодати, которая падает с неба.

(Мария Луиза Фон Франц "Путь сновидений")

 

Аристотель считал, что театр и литература могут очистить переполненную и запутавшуюся душу. Поход в театр или в кино может быть формой катарсиса, но рассказывание историй о вашем собственном опыте также может обновлять и очищать. Психотерапия по сути своей – это процесс, в котором один человек рассказывает историю, а второй внимательно его слушает. Обычный разговор также полон историй, которые играют главную роль в развитии представления о жизни. Повторяющийся рассказ постепенно помогает нам собрать воедино все кусочки жизненного опыта и найти их взаимосвязь друг с другом.

Не только тот, кто слушает историю, но и тот, кто ее рассказывает, проходит через катарсис в процессе рассказа. Если вы сможете найти подходящие слова и стиль для вашей истории, вы сможете ощутить очищение благодаря ей. История того, через что вы проходите, придает вашему опыту форму, помещает ее вне вас для того, чтобы вы и другие могли подумать о ней, и дарит эстетическое удовольствие, которое мы всегда испытываем при прочтении хорошей истории. Будь это литературный рассказ или простой отчет о жизненном опыте, хорошая история нуждается в определенной ясности, которая приходит из честности и желания отказаться от отговорок, протестов и оправданий.

(Томас Мур "Темная ночь души")

 

Реорганизация сексуального импульса, по-видимому, необходима для каждого перехода в плоскости сознания. Обряды инициации в период полового созревания, брачные обряды, а также обет целомудрия для тех, кто вступает в религиозные ордена, — все это указывает на важность сексуальных изменений в связи с изменениями в состояниях бытия. Предполагается, что змеиная сила Кундалини находится в спящем состоянии в основании позвоночника в области копчика, ануса и простаты; мнения относительно ее точного местонахождения расходятся. Она тесно связана с сексуальностью, так что трансформация сексуальности через интернализацию становится необходимым занятием, даже главным опусом в этой дисциплине. Эту идею можно найти в йогических, алхимических и шаманских практиках. Она также лежит в основе даосских сексуальных практик. Фрейдистский анализ тоже можно рассматривать как ритуализацию сексуальной жизни ради ее трансформации, тем более
что в его ортодоксальной форме «отыгрывание» является обязательным во время анализа. Основная идея проста: сперма — это жидкость в организме, наиболее заряженная праной. Оккультная анатомия предусматривает прямую связь между гениталиями и нервной системой, либо через мозг и позвоночник, либо через кровь. Потеря семени означает потерю той жизненной сущности, которая является источником живого жидкого света. Поэтому сперма
должна быть различима, она должна вытекать вверх, а не наружу, тем самым усиливая внутреннюю циркуляцию праны. Бхарати говорит о разнице между буддийским и индуистским мировоззрениями. Первые, как даосы, сохраняют сперму, а вторые выпускают ее (левосторонний путь тантризма) в качестве жертвоприношения. В каждой из этих разнообразных традиций выделяется одна идея: трансформация сознания требует трансформации сексуальности, которая происходит через ритуал.
В нашем тексте говорится о необычном брожении в половых органах и
выработке обильного количества спермы. Это противоречит привычным представлениям о том, что йога — это аскетическая дисциплина, призванная ослабить сексуальный импульс. Это не так! И мы можем понять, почему целомудрие, созерцание и другие сексуальные mystiliques (включая оргиастическую майтхуну ) архетипически относятся к дисциплине «святого человека».
И дело не в том, что он менее сексуален, а в том, что более. (Например, ранним признаком призвания к шаманизму у коренных американцев мохаве является частая детская мастурбация). «Святой человек» как «выдающаяся личность» подразумевает наделение большей сексуальностью; поэтому его трансформации поднимает всевозможные проблемы, ответы на которые были
сформулированы в различных эзотерических техниках и дисциплинах Запада и Востока, среди которых целомудрие и ритуальное совокупление тантрического майтхуны были бы противоположными полюсами одной и той же архетипической формулировки.

Джеймс Хиллман "Нечеловеческие отношения"

 

Настоящая опасность заключается в том, что вас может разрушить не только зло, но и добро тоже. Образы наверху слишком большие, так что когда вы отождествляетесь с ними, то получаете инфляцию и разрушаетесь так же, как вас разрушают дьяволы. Неважно, откуда это идёт, со стороны добра или зла, вы всё равно разрушаетесь. Но, конечно, с практической точки зрения разница огромная. Лучше всего быть не слишком хорошим и не слишком плохим, и хуже всего быть разрушенным инфляцией, потерять собственные пропорции. Так что ныне люди говорят, что неважно, плохо это или непристойно, важно, что это дурной вкус — утрата чувства меры. Добродетельный герой может быть таким же неприятным, как и тот, кто подвержен самым разным порокам, с такими людьми рядом вам не по себе. В одном случае безвкусно быть с порочными людьми, а в другом человек страдает от чувства неполноценности, которое тоже неприятно, так что лучше избегать крайностей. Идея о том, что правильная мера вещей — это высший этический принцип, несколько раз появлялась в истории мира, ведь можно так же мало избегать дурного, как и хорошего; так что возьмите должную меру того и другого и получите более или менее целостного человека.

К.Г. Юнг - Видения

 

О "Семи ангелах Церквей" у Иоанна

Эдвард Эдингер "Комментарии к Откровению Иоанна Богослова"

Заметим, что Иоанну поручено обратиться к «ангелам» семи церквей, а не к самим церквам. Как понимать такой подход? Некоторые ученые считают, что под «ангелами» следует разуметь «общественных представителей», – что ж, у нас нет другого выхода, если мы стремимся трактовать ситуацию буквально. Если нет, то придется признать, что мы имеем дело с загадкой, с чем-то, чего глубинная психология еще не касалась. Могу предположить, что ангелы семи церквей обозначают разные группы, которые все же между собой тесно связаны глубинными связями, хотя бы потому, что все они – «семь звезд» в «деснице» апокалиптического Христа.



Можно с определенной долей условности выделить несколько уровней коллективного бессознательного. На поверхности лежит родовая память, далее идет уровень национального, глубже покоится отпечаток этноса, который старше и примитивнее национального, затем следуют уже животный и растительный слои, и наконец, в самом низу, мы выходим за пределы органического. Предполагаю, что каждый из этих слоев имеет «душу», символическим представителем которой выступает «ангел» или «демон», в зависимости от того, одобряется эта психическая сущность или порицается.



Если человек пребывает в состоянии мистического соучастия с группой, «коллективная душа» этой группы становится его spiritus rector, путеводной звездой. Вот что, как я считаю, имеется в виду под «ангелами семи церквей». Однако, как я уже заметил, эти «души» живут в глубинах коллективного бессознательного; не стоит ожидать, что они принадлежат каждой группе. Когда люди, имеющие что-то общее, собираются вместе и формируют группу, у коллектива обязательно сформируется подобие «души». И если в группе отозвалось и отразилось что-то глубокое, что-то, что можно отнести к «звездам» в руках Бога или к божественным «светильникам», – тогда перед нами свидетельство того, что оказались затронуты глубокие слои коллективного бессознательного; в таких случаях «душу» уже не удастся вывести из конкретных действий представителей группы.

 

Наша жизнь часто состоит из таких ситуаций, меняющихся в соответствии с восходящим и нисходящим ритмом. Ошибкой было бы думать, что когда мы на вершине, всё вечно будет идти прекрасно. Затем всё рушится в ад, и мы думаем, что всё пропало навеки, вместо того, чтобы более или менее спокойно довериться падающим водам; но потом всё выправляется. Рекомендую вам философию Тиля Уленшпигеля. Когда он поднимался в гору в своих путешествиях, и стояла жаркая и неприятная погода, он смеялся и пел в самом счастливом расположении духа; а спускаясь вниз, когда всё было приятно и легко, он плакал и был мрачен. Друг спросил, почему он ведёт себя так, и он ответил: «Это вполне естественно; когда я иду наверх, я думаю о том, как буду спускаться, а когда спускаюсь, думаю, как буду подниматься».

Карл Густав Юнг "Видения".

 

Когда группа начинает функционировать, в частности, посредством того, что нервная система и мозг членов группы находятся в состоянии взаимодействия, в общем поле, во взаимопроникновении и контакте... Группа говорит то одним ртом, то другим. Активные течения внутри группы могут прийти в голову одному конкретному человеку или проявиться между отдельными людьми, или, возможно, в каком-то смысле стать “персонифицированными” отдельными людьми»

(Кристофер Мак Кена "Вера в аналитическом процессе")

 

Случилось так, что императору Александру, когда он достиг ворот рая, вручили невероятно тяжелый череп. Настолько тяжелый, что руки его не выдержали и опустились, спина согнулась, и ему пришлось опустить череп наземь, ибо тот был поистине неподъемным. И поэтому повелитель греков не смог попасть в рай и оcтался у входа.
Он размышлял два дня.
На третий день он нагнулся и набрал пригоршню земли. Смешал эту землю со своей слюной. И старательно залепил этой смесью обе пустые глазницы че¬репа. Тотчас же ему удалось поднять эту мертвую голову так легко, словно она стала легче перышка. Держа череп на своей ладони, он прошептал:
— По правде говоря, череп мертвого не тяжелее этой пригоршни сухой пыли.
И ступил на порог рая.
Однако некий воин, лишенный погребения, который стоял в воротах, ожидая своего срока, задержал его и спросил, как ему удалось в один миг сделать череп умершего таким легким, всего лишь залепив пустые глазницы смесью земли и слюны?
Александр-Победитель отвечал Непогребенному так:
— В человеке есть всего лишь одна весомая часть - его ненасытный взгляд.

(Паскаль Киньяр "Ладья Харона")

 

Вопрос настоящего знания в противовес мнению по-прежнему животрепещущий в сегодняшней психологии, и поднимает за собой проблему психологической эпистемологии и природы знания. Психология обладает очень шатким эпистемологическим базисом, потому что психология, и особенно глубинная психология, это процесс, в котором психэ выносит суждение о самой себе. С психэ больше, чем с любым другим субъективным фактором, невероятно трудно различить объективный факт и личное убеждение. Это серьезная проблема, если психология заявляет себя как наука (хотя поле символизма, такое, как алхимия, обеспечивает нас объективной основой для понимания психэ). Есть возможность отделения психической истины от физического мнения, но остается фактом то, что человек пропускает свой опыт психэ через личный субъективный опыт. Другого пути нет. Это означает, что чтобы установить подлинное знание психэ, субъективность должна быть объективизирована – это ключевая мысль. Юнг ясно выражает эту концепцию:

Хотя я и уверен в моем субъективном опыте, я должен наложить на себя все мыслимые ограничения в его интерпретации. Я должен оберегать себя от идентификации с моим субъективным опытом.
(Эдвард Эдингер "Душа в античности. Вечная драма")

 

Дело в том, что человеку обязательно требуются идеи и убеждения, придающие смысл его жизни и позволяющие найти свое место во вселенной. Он преодолеет самые невероятные испытания, будучи убежденным в том, ради чего он это делает. Но когда все неприятности уже позади, он может потерпеть сокрушительное поражение, узнав, что участвует в идиотской и бессмысленной затее.
Юнг

 

Я не могу исправить в ребенке те ошибки, которые я сам все еще допускаю. Дети, конечно, не столь глупы, как мы полагаем. Они слишком хорошо замечают, что настоящее, а что поддельное. Все, что мы желаем изменить в детях, следовало бы прежде всего внимательно проверить: не является ли это тем, что лучше было бы изменить в нас самих, как, например, наш педагогический энтузиазм. Вероятно, лучше направить его на себя. Пожалуй, мы не признаемся в том, что нуждаемся в воспитании, потому что это беззастенчивым образом напомнило бы нам о том, что мы сами все еще дети и в значительной мере нуждаемся в воспитании.

Юнг

 

Я рано осознал, что, когда нет внутреннего отклика на вопросы и сложности жизни, их значение в конечном счете ничтожно. Внешние обстоятельства не заменяют внутренних переживаний, поэтому моя жизнь была на редкость бедна внешними событиями. Мне нечего о них сообщить, поскольку для меня они на удивление бессодержательны. Я могу оценить себя только в свете внутренних событий. Именно они придают уникальность моей жизни.

Юнг

 

К вопросу о символизме "змеи").(c)kv

Увидев что-то в отдалении, кажущееся стоящим,человек к этому стремится. Таков современный способ жить; умом мы решаем, что нечто хорошо и идем к этому, вместо того, чтобы жить так, как задумала для нас природа – извилистым путем. Мы утверждаем, что там цель, и проводим к ней прямую линию, но природа хочет, чтобы мы двигались, как змеи. Потому у людей, живущих по прямой линии, в бессознательном появляется символизм змеи. Люди, живущие в городах, никогда не видели змей, но им всем снятся змеи, особенно тем, кто живет по прямой линии, потому что бессознательное хочет, чтобы они двигались естественным змеиным путем. Так что змея – это символ великой мудрости природы, потому что слишком прямой путь – не лучший; кратчайший путь – извилистый, кружной.

(Карл Юнг "Visions")

 

Если мужчина лишен контакта со своей Анимой и пытается решить проблемы Эроса, он как бы делит свою душу на части. Именно поэтому мужчинам сложнее, чем женщинам, принять юнгианскую психологию.
Юнгианцы настаивают на признании бессознательного, следовательно, мужчины вынуждены признать эмоциональную составляющую чувства и чувственную связь (Эрос), а мужчине подобные признания часто внушают отвращение; для него это равносильно тому, что его заставили нянчить детей: он ощущает, словно должен идти против себя, против своей природы.
Но если мужчина хочет развиваться дальше, он должен сделать ответный жест и начать относиться более серьезно к своим чувствам и проблемам Эроса (как, впрочем, и женщина, чтобы научиться жить в мире мужчин, должна стать более объективной и беспристрастной).
Это неизбежная часть человеческого развития, заключающаяся в том, что мы должны интегрировать другую, неразвитую сторону нашей личности.
Если мы этого не сделаем, она овладеет нами против нашей воли.
Следовательно, чем серьезнее мужчина относится к проблемам Эроса, тем менее женоподобным он становится, хотя ему может показаться прямо противоположное.
Однако, «затвердевая» на своих эмоциях, не принимая их, он невольно уподобляется женщине.

Мария-Луиза фон Франц
Вечный юноша

 

Сила приходит не после того, как человек поднялся по лестнице или на гору, не после того, как он чего-то добился.
Собраться с силой – непременное условие самого процесса достижения; особенно это необходимо перед его началом и в продолжении. Но и после тоже.
Я убеждена, что самая насущная сила проистекает от внимания к природе души и ее развития.

В любом отрезке времени есть много такого, что может сломить дух и душу, – это могут быть попытки разрушить намерение или вынудить вас забыть важные вопросы – не только те, которые касаются практических сторон ситуации, но и такие, как "где душа этого дела?".
Мы идем по жизни, находим точку опоры, восстанавливаем справедливость, держимся против ветра, и все это благодаря силе духа.

Приток силы, что бы мы ни использовали для того, чтобы его вызвать, – слова, молитву, разные методы созерцания или другие средства, – мы получаем от высшей силы, которая обитает в центре души и в то же время значительно превышает душу.
Эта высшая сила абсолютно доступна, о ней необходимо заботиться, ее необходимо питать.
Хотя у нее есть много названий, ее существование – неопровержимый психологический факт.

Кларисса Пинкола Эстес

 

С детства мы сами взваливаем на себя бремя наших заблуждений и тащим этот тяжелый груз за собой во взрослую жизнь.
Деликатность проблемы, однако, заключается в необходимости избавиться от некоторых иллюзий, не впадая при этом в цинизм.
Есть люди, которые еще в самом начале жизни избавляются от иллюзий, что можно наблюдать, например, в процессе терапии детей-сирот, к какому бы социальному кругу они не принадлежали.
Циничными оказываются и дети, которых сегодня называют «заброшенными»: это либо дети бедноты с трудной судьбой, которые родились и выросли в трущобах, в неблагоприятной семейной обстановке, либо дети очень богатых родителей, переживающие те же несчастья (кроме, пожалуй, отсутствия денег): развод родителей, сложный психологический климат в семье и т. п.
Одно очевидно: в семьях «заброшенных» детей полностью отсутствует столь важная для них теплая эмоциональная атмосфера, поэтому они, как правило, взрослеют раньше своих сверстников.
Они очень рано становятся прагматиками, лишенными всяческих иллюзий.
Они уверенны в себе и независимы с самого юного возраста — такими их делают жизненные трудности.
Однако их сразу можно отличить по горьким и псевдозрелым высказываниям о том, что в жизни идет что-то не так, неправильно — их слишком рано вытолкнули из мира детства в жестокую реальность.
Исследуя психологию таких людей, мы видим, что проблема детских иллюзий внутри них не проработана, она просто оторвана, отделена (cut off) от сознания. Убедив себя в том, что их идеалы и желание быть любимыми слишком обременительны и тяжелы, как мешок с камнями, который они взвалили себе на спину, они твердо решили, что от такого груза нужно избавиться.
Но решение, которое приняло их Эго, совсем не помогает: более глубокий анализ показывает, что они по-прежнему остаются во власти детских иллюзий.
Желание иметь любящую мать и обрести счастье осталось столь же сильным, как и в детстве, только подавленным.
Но на самом деле эти люди являются менее зрелыми по сравнению с другими: проблема нереализованности детских желаний загнала их в угол.
И поскольку жизнь зашла в тупик, перед ними встает трудноразрешимая задача воскрешения этих желаний и иллюзий.
Поэтому им приходиться вновь переживать их, чтобы снова почувствовать себя на высоте.

Мария-Луиза фонФранц

Вечный юноша