Юнг и другие говорят...

Юнговская теория не задается вопросом: «Что есть личность?» — как сущность, требующая определения и объяснения. Прежде всего эта теория в своем вопросительном подходе прагматична и динамична, и вопрос в ней ставится так: «Каким образом может человек знать, кто он есть, обнаружить свою личность, развить и усовершенствовать ее, и стать самим собой»?

Джеймс Хиллман. Архетипическая психология.

 

"Юнг описывает типичные черты процесса индивидуации: сначала необходимо интегрировать "тень".
При этом возникают проблемы с "персоной" - тем образом себя, который мы демонстрируем миру и в который вплетено множество социальных ценностей и представлений.
Затем необходимо интегрировать анимус и аниму.

Конфронтация с тенью, персоной, анимой и анимусом и в самом деле играет большую роль.
Однако, это не всегда происходит в том виде, как это описал Юнг: если процесс индивидуации имеет собственный смысл, то он должен быть уникален, у каждого индивида свой.

Общей остается тяга к становлению собой, которая одновременно является тягой к постоянному преодолению границ - с одной стороны, границ эго-комплекса, с другой стороны - границ в отношениях с окружающими.
Эти процессы неотделимы друг от друга.

Индивидуация подразумевает необходимость поставить под вопрос все границы, которые существуют на данный момент, и которые составляют "меня" сейчас, а также - пожертвовать или "перешагнуть" их.
В этом смысле процесс индивидуации является настойчивым, систематическим изменением себя.
В этом можно увидеть эмансипационный аспект концепции индивидуации".

Верена Каст «Динамика символов»

 

Око воображения является ключевым образом для Хиллмана, который модифицирует — или, как он говорит, пересматривает — юнгианский анализ. Терриевские лекции Хиллмана в Йельском университете (1972) опубликованы под заголовком «Пересматриваемая психология» (Пересмотр психологии). Для архетипических психологов, анализ — это не просто «лечение разговором», но также и «лечение созерцанием», которое ценно визуально как минимум так же, как и вербально. Со времен Фрейда (или со времен слепоты Эдипа) доминирующим образом анализа был инсайт (прозрение). Однако Хиллман делает акцент не на «рассматривании», а на «видении насквозь» , под которым он подразумевает способность ока воображения видеть метафорическое сквозь буквальное. Пересмотр — это дебуквализация (или метафоризация) реальности. Согласно Хиллману, цель анализа не в том, чтобы сделать бессознательное — сознательным, ид — эго или эго — самостью, а в том, чтобы сделать буквальное — метафорическим, реальное — «воображаемым». Задача не в том, чтобы побудить индивидов быть реалистичными (согласно фрейдистскому «принципу реальности»), а в том, чтобы дать им возможность оценить, что «воображение есть реальность» и что реальность есть воображение: то, что кажется на первый взгляд наиболее «реальным», является в действительности образом с потенциально глубоким метафизическим смыслом. Хиллман использовал термин «образная психология» в качестве синонима «архетипической психологии». Поскольку для Хиллмана воображение есть реальность, он предпочитает термин «образный» термину «воображаемый», который имеет уничижительное дополнительное значение «нереальный». Он взял термин «образный» от Анри Корбена, выдающегося знатока ислама. Согласно Хиллману, образное столь же реально (либо даже обладает более непосредственной реальностью), как и внешняя реальность. Такая позиция совпадает с установкой, которую Юнг ставил условием практики «активного воображения», преднамеренной индукции образной активности в бессознательном. Чтобы активировать воображение, воображать активно, от индивида требуется рассматривать возникающие образы, как если бы они были автономными и равными по онтологическому статусу внешней реальности. Хиллман использует этот метод по отношению к любым образам, и не только к тем, которые возникают в активном воображении. Девиз образной психологии — «верность образам». Это указание Хиллман приписывал Рафаэлю Лопесу-Педразе. Очевидно, что это изречение вдохновлено Юнгом, который сказал: «Чтобы понять значение сновидения, я должен быть верным так полно, как это возможно, образам сновидения». Верность образу означает приверженность феномену (а не, скажем, свободное ассоциирование на его тему, как советовал Фрейд). Для Фрейда образ — это не то, что, очевидно, проявилось в существовании. Это еще нечто скрытое. Для Юнга и для Хиллмана, образ — это в точности то, что проявилось в существовании — и ничего больше. Чтобы выразить свои намерения, психика выбирает самый подходящий образ из всех доступных опыту индивида образов, который служит особой метафорической цели. В образной психологии, техника анализа влечет за собой быстрое увеличение числа образов, строгую приверженность этим феноменам, и различение описательных качеств и скрытых метафор. Этот метод порождает все больше образов и воодушевляет индивида чутко придерживаться этих феноменов в том виде, в каком они возникают, для того чтобы обеспечить им описательные характеристики и затем обнаружить в них скрытую метафоричность. В качестве аналитика, образный психолог должен быть специалистом по образам, феноменологом, специалистом по метафорам.

Майкл Ванной Адамс. Архетипическая школа.

 

Если внимательно проследить историю невроза, мы обязательно обнаружим в ней определенный критический момент, когда возникла некая проблема, от которой больной попытался уклониться. Такая реакция столь же естественна и распространенна, как лень, вялость, трусость, тревога, неведение и бессознательность, лежащие в ее основе. Всякий раз, когда ситуация принимает неприятный или опасный оборот, мы начинаем колебаться и по возможности стараемся дистанцироваться от нее.
К.Г.Юнг

 

Как правило, когда коллективное бессознательное констеллируется в больших социальных группах, то результатом становится публичное помешательство, ментальная эпидемия, которая может привести к революции или войне и т.п. Подобные движения очень заразительны - заражение происходит потому, что во время активизации коллективного бессознательного человек перестает быть самим собой. Он не просто участвует в движении, он и есть само движение.
к.г.юнг

 

Женщина чувствует себя лучше всего только тогда, когда она любит мужчину. Личные отношения — это ее основная потребность, и когда это нарушается, она становится недовольной и вздорной.

Бог создал женщин, чтобы нарушить мужское самодовольство.

К Г.Юнг

 

Однажды мы с тетей пошли в зоологический музей. Я был в полном восторге от звериных чучел. Когда время вышло, мы пошли к выходу, а для этого надо было пройти через другие залы музея, в том числе через галерею античных статуй.

Ничего подобного я прежде не видел! Как же они были прекрасны! Это было откровением, но тетя одернула меня: "Скверный мальчишка! Немедленно закрой глаза!". Я не понял: "почему же? ведь они такие красивые". Пока мы шли, я все время оборачивался, не в силах оторвать взгляд от такой красоты. "Зачем она велела мне закрыть глаза?" - не мог понять я.

Позже я догадался, что она сказала это, потому что статуи были обнаженными, и тетя была не в силах это перенести. А я для нее был скверным мальчишкой, потому что обратил на это внимание.

К Г.Юнг

 

– Но как оказалось возможным, чтобы немцы, весь народ, попали в эту безнадежную психическую ситуацию? Могло ли случиться подобное с какой-либо другой нацией?


К. Г. Юнг: Позвольте сделать здесь небольшое отступление и наметить в общих чертах мою теорию относительно общего психологического прошлого, предшествовавшего национал-социалистической войне. Возьмем за отправную точку небольшой пример из моей практики.

Однажды ко мне пришла женщина и разразилась неистовыми обвинениями в адрес мужа: он сущий дьявол, он мучит и преследует ее, и так далее и тому подобное. В действительности этот человек оказался вполне добропорядочным гражданином, невиновным в каких-либо демонических умыслах. Откуда к этой женщине пришла ее безумная идея? Да просто в ее собственной душе живет тот дьявол, которого она проецирует вовне, перенося свои собственные желания и неистовства на своего мужа. Я разъяснил ей все это, и она согласилась, уподобившись раскаявшейся овечке. Казалось, все в порядке. Тем не менее именно это и обеспокоило меня, потому что я не знаю, куда пропал дьявол, ранее соединявшийся с образом мужа. Совершенно то же самое, но в больших масштабах произошло в истории Европы.

Для примитивного человека мир полон демонов и таинственных сил, которых он боится; для него вся природа одушевлена этими силами, которые на самом деле не что иное, как его собственные внутренние силы, спроецированные во внешний мир.

К Г.Юнг

 

Идущий к самому себе рискует с самим собой встретиться. Зеркало не льстит, оно верно отображает то лицо, которое мы никогда не показываем миру, скрывая его за персоной, за актёрской личиной. Зеркало указывает на наше подлинное лицо. Такова проверка мужества на пути вглубь, проба, которой достаточно для большинства, чтобы отшатнуться, так как встреча с самим собой принадлежит к самым неприятным. Обычно всё негативное проецируется на других, на внешний мир. Если человек в состоянии увидеть собственную тень и вынести это знание о ней, задача, хотя и в незначительной части, решена: уловлено по крайней мере личностное бессознательное.

***

Детей ориентируют на то, чтобы добиваться именно того, чего не добились родители, им навязывают амбиции, которые родители так и не смогли реализовать.

К.Г. Юнг

 

Меня крайне занимало то, что внутри меня существует какая-то женщина и вмешивается в мои мысли. "Возможно, - размышлял я, - она и есть "душа" в примитивном смысле слова? И почему душу назвали "anima"? Почему ее представляют как нечто женственное?" Много позже я осознал, что "женщина во мне" - это некий типический, или архетипический, образ, существующий в бессознательном любого мужчины. Я назвал его "анима". Аналогичный образ в бессознательном женщины получил имя "анимус".
К.Г.Юнг

 

… там, где есть жемчужина, там есть дракон, - и наоборот. Они неразделимы. Зачастую после первого интуитивного осознания Самости врываются опустошающие силы тьмы. В момент рождения героя всегда происходит ужасное убийство… Как только появляется росток внутреннего развития, он сразу подвергается воздействию пагубной для него силы. Если посмотреть извне, часто случается так, что самое сокровенное ядро человеческого существа по-настоящему оказывает раздражающее воздействие на внешнее окружение… Юнг часто говорил, что окружение подобно стаду овец, которое серьезно обижается на ту овцу, что захотела гулять сама по себе.
⠀
Мария-Луиза фон Франц

 

Все человеческие суждения несовершенны, что заставляет нас всякий раз сомневаться в правильности наших суждений. Ошибаться может каждый, и это в итоге превращается в проблему этическую, в той степени, в какой мы не уверены в своих моральных оценках. Но этический выбор остается всегда, относительность "добра" и "зла" не означает, что эти категории обесценились и перестали существовать.
Этические суждения наличествуют всегда и приводят к специфическим психологическим последствиям.
Я не единожды подчеркивал, что любая несправедливость, которую мы совершили или помыслили, обрушится местью на наши души, и это произойдет независимо от отношения к нам окружающих.
Конечно, смысл суждения не остается неизменным, он зависит от условий места и времени, но в основе этической оценки всегда лежит некий общепринятый и бесспорный моральный кодекс, как бы определяющий абсолютные границы между добром и злом.
Как только мы начинаем понимать степень ненадежности наших оснований, этическое решение превращается в субъективный творческий акт, в чем можно убедиться лишь путем concedente Deo (принимая Бога. - лат.), - то есть спонтанным и бессознательным импульсом.
Собственно этика, сам выбор между добром и злом, от этого проще не становится.
Ничто не в состоянии избавить нас от мук этического выбора.
И тем не менее, как это резко ни прозвучит, мы должны иметь возможность в определенных обстоятельствах уклониться от того, что известно как добро, и делать то, что считают злом, если таков наш этический выбор.
Короче, мы не должны идти на поводу у противоположностей. В таких случаях немалую услугу может оказать известный в индийской философии принцип neti-neti, когда моральный кодекс неизбежно снимается и этический выбор предоставляется индивидууму.
Сама по себе эта идея стара как мир, еще в допсихологические времена ее называли "конфликтом долга", или "конфликтом чести".
Карл Густав Юнг.
Воспоминания, сновидения, размышления

 

Каков источник проекций?

"Что же это за фактор, создающий проекции. На Востоке его называют "Пряхой" - Майей, своим танцем порождающей иллюзии. Даже если бы мы заранее не знали символики сновидений, этот идущий с Востока намек навел бы нас на верный след: окутывающий, объемлющий и поглощающий элемент безошибочно указывает на мать, то есть на отношение сына к его реальной матери, к ее образу и к женщине, которая для него станет матерью. Его Эрос пассивен как у ребенка: он надеется быть пойманным, втянутым, окутанным и поглощенным. В действительности он стремится попасть в обороняющий и питающий материнский зачарованный круг, в состояние младенца, избавленного от всех хлопот, испытывающего на себе заботу всего мира, который прямо-таки заставляет его быть счастливым. Неудивительно, что реальность исчезает из поля зрения!"
Юнг

 

Юнг определил архетип (Urbild, исконный образ) как “образ, будь он демоном, человеком или процессом, который постоянно повторяется в ходе истории и проявляется везде, где свободно выражена творческая фантазия”.

Когда человек сталкивается с одним из этих образов, он ощущает его яркость и неповторимость. Юнг описал это ощущение следующим образом: “Это как если бы мы почувствовали в себе некий отклик, который не испытывали никогда прежде, или словно бы в нас проснулись силы, о существовании которых мы никогда ранее не подозревали”.

Человечество изначально понимало, что архетипы независимы, что они повинуются своим собственным высшим законам, и когда они задействованы в характере внутренних переживаний, они проецируют себя на экран внешнего человеческого опыта. Поэтому архетипы присутствуют одновременно и внутри человеческого психэ, и на исторической арене.

В ходе своей жизни Юнг пришел к выводу, что следует разделять архетипы как таковые и архетипические образы. Архетип как таковой, по его словам, не достигает сознания, поскольку он существует в недоступной области психической действительности, “невидимый, ультрафиолетовый конец психического спектра”.

С другой стороны, архетипические образы регулярно являют себя в сознании, снах, видениях, архетипических событиях и измененных состояниях сознания. Архетипы, говорил Юнг, пребывают выше человеческого психэ, в то время как архетипические образы внутрипсихичны, то есть они распознаются сознанием.

На все эти открытия Юнга вдохновили идеи Платона и учение Филона Александрийского об исконных образах. Вслед за Филоном эту идею продолжили христианские гностики, отразившие свое понимание архетипов и архетипических образов примерно таким же образом, как в следующем фрагменте Евангелия от Филиппа:
Истина не пришла в мир обнаженной, но она пришла в символах и образах. Он не получит ее подругому.

(В другой линии того же самого высказывания в этом евангелии автор использует фразу “образ через образ”, что может указывать на различие архетипа и архетипического образа.)

Стефан Хёллер
Юнг и утерянные Евангелия

 

Интерпретация сна – это не то, что можно сделать в одиночку и лишь рациональными усилиями. Человек зависит от «кусочков» помощи бессознательного, от догадок, поступающих из бессознательного. Искусство толкования сновидений состоит в нащупывании правильного пути, в прицеливании и попадании в цель, когда у сновидца внутри что-то «щёлкает». Когда кто-то обсуждает сны с другими людьми, и все они высказывают различные теории о том, что сон может означать, сновидец имеет чувство: «Да, это может означать это, а это может означать и то». И затем вдруг кто-то говорит что-то такое, что «бьёт в цель». И сновидец чувствует: «Вот оно! Теперь я чувствую, что это оно!» Вот когда валун падает с неба.

Всегда, когда при толковании снов других людей моё бессознательное не даёт мне верных предчувствий, я ощущаю растерянность. Я могу заикаться, запинаться непрестанно, но бессознательное, слава богу, очень заинтересовано в понимании человеком сновидений и, как правило, помогает попасть в цель. Но это действительно акт благодати, которая падает с неба.

(Мария Луиза Фон Франц "Путь сновидений")

 

Боязнь высоты и фантазии о падении с пугающей высоты несут определённый психологический смысл. Они показывают, что человек имеет завышенные, нереалистичные сознательные установки, отождествляет себя с духом, оторван от земли и, следовательно, находится в сложных отношениях с реальностью. Инфляция – это также отчуждение, поскольку, находясь на высоте, человек отделяет себя от других и от естественных реалий своего собственного бытия. Падение является необходимым, но если оно слишком резко и неожиданно, или если диссоциация слишком велика, спуск может стать катастрофой.

(Эдвард Эдингер "Комментарии к Моби Дику")

 

Юнг говорил, что если уничтожить все человечество, кроме двух особей, вся культура и цивилизация восстановится точно таким же образом: сначала воспроизведутся генетически обусловленные истории, архетипические энергии, лежащие в каждом из нас, а затем – все модели, динамические структуры, персоны и развязки старых как мир сюжетов, разыгрывающихся снова и снова и ныне, и присно, и во веки веков.
Тот, кто не знает, что сегодняшняя история – лишь перепев старой, тот плохо разбирается в хрониках человечества.
Те же эпизоды, те же глупости, те же инфляции и дефляции, и все, что возвращается земле, отыгрывается вновь и вновь. Настоящее заполнено архетипической динамикой, которая постоянно напоминает нам о том, что даже нерассказанные истории продолжают действовать, пусть и бессознательно. Неосознаваемое настоящее – это история, которая хочет быть рассказанной, которая настойчиво проникает в нашу жизнь.
Над входом в свой дом Юнг поместил надпись со словами, принадлежащими Эразму Роттердамскому: «Прошенный или нет, Бог здесь пребудет».
Точно так же древнейшие истории, рассказанные или нет, неизбежно проступают в наших бессознательных решениях, наших антипатиях, наших заботах, наших проекциях, наших тайных планах, а затем они перепроигрываются в соответствии с моделями, которые и составляют всю человеческую историю.

Джеймс Холлис. Призраки вокруг нас

 

Как нам известно, любая зависимость – это сознательный или бессознательный способ избавиться от тревожности. Тянется ли человек к сигарете, алкоголю, наркотику, пище или к другому человеку, эта связь на какое-то время заглушает первичную травму, которую все мы носим в себе.
На короткое время одиночество заменяется психологическим слиянием с Другим. На этот период человек как бы возвращается обратно в материнскую утробу, а затем, как сказал Рильке, одиночество возвращается и продолжает течь, как река.

Джеймс Холлис

 

Анима является своего рода желанием или системой ожиданий, которые мужчина имеет в отношении женщины, фантазией по поводу отношений и эротики.
Если внешние ожидания, подобно обычным чувственным желаниям или планам в отношении денег, власти и т.д. смешиваются с ней, все утрачивается.
Таким образом, сознательно признать аниму означает любить другого человека ради него самого и ради самой любви.
"Когда я следую своей любви, тогда моя любовь удовлетворена".
Только для человека, который следует за анимой ради нее самой, она становится Беатриче.
Для такого мужчины она становится мостом к трансцендентным сферам. "Размышляя, я шел по пути любви", как это выразил Данте.
Однако изначально аниму можно найти также в амбициях человека, и таким образом она опутывает его чувством вины и ошибками, если он сознательно не узнает свою жажду власти.
Если человек не способен на это, он в конце концов оказывается в полной изоляции в состоянии одержимости.
Мы также можем применить это описание к анимусу, который на самом деле является системой понимания.
Для анимуса имеет значение понимание или правда исключительно ради правды и без любой примеси чувственности или жажды власти.
Только женщина, которая любит истину ради нее самой, может интегрировать анимус, и тогда он становится, подобно аниме, мостиком к Самости, другими словами, к знанию Самости.
И когда два человека, состоящие в отношениях друг с другом, находятся на пути к взаимному процессу индивидуации, тогда констелируется мотив coniunctio надличностной пары.
Мария-Луиза фон Франц. Психотерапия