Николай Тихонов БАЛЛАДА О ГВОЗДЯХ Спокойно трубку докурил до конца, Спокойно улыбку стер с лица. "Команда, во фронт! Офицеры, вперед!" Сухими шагами командир идет. И слова равняются в полный рост: "С якоря в восемь. Курс - ост. У кого жена, брат - Пишите, мы не придем назад. Зато будет знатный кегельбан". И старший в ответ: "Есть, капитан!" А самый дерзкий и молодой Смотрел на солнце над водой. "Не все ли равно,- сказал он,- где? Еще спокойней лежать в воде". Адмиральским ушам простукал рассвет: "Приказ исполнен. Спасенных нет". Гвозди б делать из этих людей: Крепче б не было в мире гвоздей. Между 1919 и 1922
Это стихотворение относится к другой теме: "Кошмары" скорее, чем "Любовная лирика". Разбираю книги, чтобы освободить место, нашла: из серии "Поэтическая Россия" Сергей Клычков Я не тебя любил... Ты только странный случай... А случай мог бы быть совсем иной... Но правда то, что случай этот неминучий Среди минучести случайности земной! Подчас я строго сам допытываю душу: За что тебя я дорогой зову?! Но ты же знаешь хорошо, что за благушу Ношу я в сердце, словно в кузову! Когда-то, лет шести-пяти, играя в салки Со сверстниками на крутом бугру, Я мельком увидал в речных глазах русалки Улыбки полнолунную игру! Она в меня глядела нежно, полулежа На ветках обомлелого куста... И может, на нее немного ты похожа... Но губы у тебя, а не... уста... Коса у ней была пышней и тоньше пряжи, Распущенная, будто напоказ! Я мало разглядел... Я испугался даже Сиянья влажного ресниц и глаз! С тех пор я, может, и тебя люблю слегка ведь, Твою тростинкой согнутую бровь... Но самому в любви мне не пришлось слукавить, А без лукавства в сердце что же за любовь?! 1929
Серия "Поэтическая Россия", М., 1989 Павел Васильев "Конь" Замело станицу снегом - белым-бело. Путался протяжный волчий вОлок. И ворон откуда-то нанесло, Неприютливых да невеселых. Так они и осЫпались у крыльца, Сидят раскорячившись, у хозяина просят: "Вынеси нам обутки, Дай нам мясца, винца... Оскудела сытая В зобах у нас осень". А у хозяина беды да тревоги, Прячется пес под лавку - Боится, что пнут ногой, И детеныш, холстяной, розовоногий, Не играет материнскою серьгой. Ходит павлин-павлином В печке огонь, Собирает угли клювом горячим. А хозяин башку стопудовую Положил на ладонь - Кудерь подрагивает, плечи плачут. Соль и навар полынный Слижет с губ, Грохнется на месте, Что топором расколот, Подымется, накинет буланый тулуп И выносит горе свое На уличный холод. Расшатывает горе дубовый пригон. Бычьи его кости Мороз ломает. В каждом бревне неотесаном Хрип да стон: "Что ж это, голубчики, Конь пропадает! Что ж это - конь пропадает. Родные!" - Растопырил руки хозяин, сутул. А у коня глаза темные, ледяные. Жалуется. голову повернул. В самые брови хозяину Теплом дышит, Теплым ветром затрагивает волоса: "Принеси на вилах сена с крыши". Губы протянул: "Дай мне овса". "Да откуда ж?! Милый! Сердце мужичье! Заместо стойла Зубами сгрызи меня..." По свежим полям, По луговинам По-птичьи Гриву свою рыжую Уносил в зеленя! Петухами, бабами в травах смятых Пестрая станица зашумела со сна, О цветах, о звонких пегих жеребятах Где-то далеко-о затосковала весна. Далеко весна, далеко, - Не доехать станичным телегам. Пело струнное кабылье молоко, Пахло полынью и сладким снегом. А потом в татарской узде, Вздыбившись под объездчиком сытым, Захлебнувшись В голубой небесной воде, Небо зачерпывал копытом. От копыт приплясывал дом, Окна у него сияли счастливей, Пролетели свадебным Веселым дождем Бубенцы над лентами в гриве!.. ... Замело станицу снегом- белым-бело. Спелой бы соломки- жисти дороже! И ворон откуда-то нанесло, Неприветливых да непригожих. Голосят глаза коньи: "Хозяин, ги-ибель, Пропадаю, Алексеич!" А хозяин его По-цыгански, с оглядкой, На улку вывел И по-ворованному Зашептал в глаза: "ничего... Ничего, обойдется, рыжий. Ишь, каки снега, дорога-то, а!" Опускалась у хозяина ниже и ниже И на морозе седела голова. "Ничего, обойдется... Сено-то близко..." Оба, однако, из этих мест. А топор нашаривал В поленьях, чисто Как средь ночи ищут крест. Да по прекрасным глазам, По карим, С размаху - тем топором... И когда по целованной Белой звезде ударил, Встал на колени конь И не поднимался потом. Пошли по снегу розы крупные, мятые, Напитался ими снег докрасна. А где-то далеко заржали жеребята, Обрадовалась, заулыбаласт весна. А хозяин с головою белой Светлел глазами, светлел, И небо над ним тоже светлело, А бубенец зазвякал Да заледенел... 1932
Николай Гумилев. ВОСПОМИНАНИЕ Над пучиной в полуденный час Пляшут искры, и солнце лучится, И рыдает молчанием глаз Далеко залетевшая птица. Заманила зеленая сеть И окутала взоры туманом, Ей осталось лететь и лететь До конца над немым океаном. Прихотливые вихри влекут, Бесполезны мольбы и усилья, И на землю ее не вернут Утомленные белые крылья. И когда я увидел твой взор, Где печальные скрылись зарницы, Я заметил в нем тот же укор, Тот же ужас измученной птицы. ВЫБОР Созидающий башню сорвется, Будет страшен стремительный лет, И на дне мирового колодца Он безумье свое проклянет. Разрушающий будет раздавлен, Опрокинут обломками плит, И, Всевидящим Богом оставлен, Он о муке своей возопит. А ушедший в ночные пещеры Или к заводям тихой реки Повстречает свирепой пантеры Наводящие ужас зрачки. Не спасешься от доли кровавой, Что земным предназначила твердь. Но молчи: несравненное право - Самому выбирать свою смерть. ДУША И ТЕЛО Над городом плывет ночная тишь, И каждый шорох делается глуше, А ты, душа, ты всё-таки молчишь, Помилуй, Боже, мраморные души. И отвечала мне душа моя, Как будто арфы дальние пропели: "Зачем открыла я для бытия Глаза в презренном человечьем теле? Безумная, я бросила мой дом, К иному устремясь великолепью, И шар земной мне сделался ядром, К какому каторжник прикован цепью. Ах, я возненавидела любовь - Болезнь, которой все у вас подвластны, Которая туманит вновь и вновь Мир, мне чужой, но стройный и прекрасный. И если что еще меня роднит С былым, мерцающим в планетном хоре, То это горе, мой надежный щит, Холодное презрительное горе." ПРОРОКИ И ныне есть еще пророки, Хотя упали алтари. Их очи ясны и глубоки Грядущим пламенем зари. Но им так чужд призыв победный, Их давит власть бездонных слов, Они запуганы и бледны В громадах каменных домов. И иногда в печали бурной Пророк, не признанный у нас, Подъемлет к небу взор лазурный Своих лучистых, ясных глаз. Он говорит, что он безумный, Но что душа его свята, Что он, в печали многодумной, Увидел светлый лик Христа. Мечты Господни многооки, Рука Дающего щедра, И есть еще, как он, пророки - Святые рыцари добра. Он говорит, что мир не страшен, Что он Зари Грядущей князь... Но только духи темных башен Те речи слушают, смеясь. УЖАС Я долго шел по коридорам, Кругом, как враг, таилась тишь. На пришлеца враждебным взором Смотрели статуи из ниш. В угрюмом сне застыли вещи, Был странен серый полумрак, И точно маятник зловещий, Звучал мой одинокий шаг. И там, где глубже сумрак хмурый, Мой взор горящий был смущен Едва заметною фигурой В тени столпившихся колонн. Я подошел, и вот мгновенный, Как зверь, в меня вцепился страх: Я встретил голову гиены На стройных девичьих плечах. На острой морде кровь налипла, Глаза зияли пустотой, И мерзко крался шепот хриплый: "Ты сам пришел сюда, ты мой!" Мгновенья страшные бежали, И наплывала полумгла, И бледный ужас повторяли Бесчисленные зеркала.
Каждый выбирает для себя... Стихи Юрия Левитанского Каждый выбирает для себя женщину, религию, дорогу. Дьяволу служить или пророку - каждый выбирает для себя. Дьяволу служить или пророку - каждый выбирает для себя. Каждый выбирает по себе слово для любви и для молитвы. Шпагу для дуэли, меч для битвы каждый выбирает по себе. Каждый выбирает по себе щит и латы, посох и заплаты. Меру окончательной расплаты каждый выбирает по себе. Каждый выбирает для себя... Выбираю тоже, как умею, ни к кому претензий не имею - каждый выбирает для себя. ни к кому претензий не имею - каждый выбирает для себя. Александра Стихи Юрия Визбора, Дмитрия Сухарева Не сразу все устроилось, Москва не сразу строилась. Москва слезам не верила, А верила любви. Снегами запорошена, Листвою заворожена, Найдет тепло прохожему, А деревцу - земли. Припев: Александра, Александра, Этот город наш с тобою, Стали мы его судьбою,- Ты вглядись в его лицо. Чтобы ни было вначале,- Утолит он все печали. Вот и стало обручальным Нам Садовое кольцо. Москву рябины красили, Дубы стояли князями, Но не они, а ясени Без спросу выросли. Москва не зря надеется, Что вся в листву оденется, Москва найдет для деревца Хоть краешек земли. Припев: Александра, Александра, Что там вьется перед нами? Это ясень семенами Крутит вальс на мостовой. Ясень с видом деревенским Приобщился к вальсам всенским, Он пробьется, Александра, Он надышится Москвой. Москва тревог не прятала, Москва видала всякое, Но беды все и горести Склонялись перед ней. Любовь Москвы не быстрая, Но верная и чистая, Поскольку материнская Любовь других сильней. Припев: Александра, Александра, Этот город наш с тобою, Стали мы его судьбою,- Ты вглядись в его лицо. Чтобы ни было вначале,- Утолит он все печали. Вот и стало обручальным Нам Садовое кольцо. Вот и стало обручальным Нам Садовое кольцо. Сон об уходящем поезде Стихи Ю.Левитанского Один и тот же сон мне повторяться стал: Мне снится, будто я от поезда отстал. Один, в пути, зимой, на станцию ушел, А скорый поезд мой пошел, пошел, пошел, И я хочу бежать за ним - и не могу, И чувствую сквозь сон, что все-таки бегу. И в замкнутом кругу сплетающихся трасс Вращение Земли перемещает нас - Вращение Земли, вращение полей, Вращение вдали берез и тополей, Столбов и проводов, разъездов и мостов, Попутных поездов и встречных поездов. Но в том еще беда, и, видно, неспроста, Что не годятся мне другие поезда. Мне нужен только тот, что мною был обжит. Там мой настольный свет от скорости дрожит. Там любят лечь - так лечь, а рубят - так сплеча. Там речь гудит, как печь, красна и горяча. Мне нужен только он, азарт его и пыл. Я знаю тот вагон, я номер не забыл. Он снегом занесен, он в угле и в дыму, И я приговорен пожизненно к нему. Мне нужен этот снег. Мне сладок этот дым, Встающий высоко над всем пережитым! И я хочу бежать за ним - и не могу, И чувствую сквозь сон, что все-таки бегу, И в замкнутом кругу сплетающихся трасс Вращение Земли перемещает нас. Остается во фляге невеликий запас... Стихи Г.Шпаликова Остается во фляге Невеликий запас, И осенние флаги Зажжены не про нас. Вольным - вольная воля, Ни о чем не грущу, Вздохом в чистое поле Я себя отпущу. Но откуда на сердце вдруг такая тоска? Жизнь проходит сквозь пальцы желтой горстью песка. И осенние флаги зажжены не про нас. Остается во фляге невеликий запас. Вольным - вольная воля, ни о чем не грущу Вдохом в чистое поле я себя отпущу. И осенние флаги зажжены не про нас, Остается во фляге невеликий запас.
Храм мой - тело твое белое... Вольно трактуя строку Писания,- Господи, что я с собою делаю В явном соблазне непонимания... Читаю ладони твои, как Библию, Вглядываясь в каждую черточку пристально, Иду Израилем, прохожу Ливию, Возвращаюсь в Россию жадно, мысленно... Лбом запыленным коснусь коленей: Так, припадая к порогу церковному, Раненый воин, бредущий из плена, Спешит к высокому и безусловному Слову; Наполненные смирением, Рвутся цветы из под снежной скатерти, Или осенних лесов горение Огненной лавой стекает к паперти. Плечи твои... Не на них ли держится Весь этот свод, изукрашенный фресками? - Не Богоматерь, не Самодержица, Не Баба степная с чертами резкими... Не нахожу для тебя сравнения. Сладко притронуться, как к святыне... В каждой молитве - благодарение Древне-возвышенной латыни! Дай мне войти, позабыв уклончивость Пришлых законов. Взгляни на шрамы. Время любого бессилия кончилось. Нужно держаться легко и прямо. Храм мой - прими меня сирого, серого... Не с плюсом, минусом - со знаком равенства. Губ твоих горних коснуться с верою И причаститься Святыми Таинствами © Андрей Белянин
Сказка о Снежной Королеве В детстве я в сказочной книжке увидел картину: Маленький мальчик выкладывал что-то из льдинок И восседала на мраморном троне, что слева, Бледная женщина Снежная как Королева Я вдруг подумал – тоскует по мальчику Каю Теплая, нежная, добрая… в общем – ДРУГАЯ Кто-то сказал ей: «Нельзя быть такой доррогая» Кто-то поддакнул: «А Кларра пррава, доррогая!» Герда отправилась в путь в тот же пасмурный вечер Чтобы узнать – что такое морозная вечность Слухи ходили, что Герду украли вороны Те, что служили на благо Холодной Короны Годы спустя я случайно увидел картину: Мальчик все так же выкладывал вечность из льдинок И восседала на мраморном троне, что слева, Девочка, ставшая ради него Королевой Саша Бес , 2008
Вот снова по городу Желтые, красные, Последние листья В молчании кружатся. Ты знаешь - Бывает молчание разное: Молчание страха. Молчание мужества. Молчание неба. Молчание моря. Молчание счастья. Молчание горя... Молчание далей Прозрачно заснеженных. Молчание взглядов Тревожных и нежных. Молчание первого прикосновения. Молчание От говорить неумения. Согласия есть И протеста молчание... И, Словно захлопнула губы печать Бывает еще и молчанье отчаянья. Бывает! - НО СКОЛЬКО ЖЕ МОЖНО МОЛЧАТЬ?!!
Wanderer, это мое жизненное кредо... "Выбираю для себя..." И мой страх "...что я от поезда отстал". И сеюминутное ощущение: Полковник и Однополчане... Опять Am Dm Опять куда-то конница летит, G C E Опять соседа мучают в допре, Am Dm Опять за речкой пулемет стучит, E Am Опять кого-то режут во дворе. A7 Dm Опять стучится с обыском конвой, G C E Опять нашли под полом пулемет, Am Dm Я думал это тот же, нет-другой, E Am Какая падла их туда кладет? Все последующие куплеты начинаются с A7 A7 Опять поствил красный самовар, Опять туда засунул динамит, Опять пылает дом. кругом пожар, А эта шваль, хоть тресни, не горит. Опять сожрал секретное письмо, Опять меня заставили насрать, Опять разрыли палочкой дерьмо, Ну знают, суки, знают, где искать. Опять на митинг с улицы зовут, Опять стреляют тех, кто не идет, Опять заполнен Смольный институт, А спросишь кем, ответят: "Не ебет". Опять достался тяжкий жребий мне, Опять сижу, как-будто не сидел, Опять меня ведут к глухой стене, Ну что ты скажешь, блядь, опять расстрел. (ненормативная лексика - автора) А по душе... Митяев... Самою любимою ты была моею, Я шептал тебя во сне, я с тобой вставал. Я за красками ходил в желтую аллею И в морозы на стекле звуки рисовал. Осень отражалась в зеркале оконном, Выцветал от ожиданья лес. Осень свой обряд вершила по законам, Не суля событий и чудес. А той ночью я бродил по пустому городу, Собирая паузы, да осколки дня. А ветра до петухов все играли с вороном, И случайно с листьями принесли тебя. Помнишь, плыли на пододеяльник листья С запахами будущей пурги? Помнишь, я тебе читал их, словно письма, По прожилкам лиственной руки?.. Есть начало и конец у любой истории, Нас несет фантазия завтрашнего дня. Снятся мне по-прежнему светлые мелодии, Только не встречается лучше, чем твоя. Осень отражалась в зеркале оконном... Осень свой обряд вершила по законам...
Ну, по душе можно и так: Dm Gm Посмотри, в каком красивом доме ты живешь. A7 Dm Я вчера пошел за пивом, прямо обомлел: Gm Целовал его слепой расплакавшийся дождь, A Dm Извиняясь, что всю зиму гриппом проболел. Я стоял бы любовался до скончанья дня. Вместе с нашим участковым молча под грибком, Но в пакетике прозрачном дырка у меня, И все время утекает пиво из него. Dm Gm Я ушел в апреле, я нашел повод. A Dm Я замерз, укутываясь в твой холод, Gm И пошел на улицу встречать лето. A Dm Лето - это маленькая жизнь... Лето - это маленькая жизнь порознь. Тихо подрастает на щеках поросль. Дом плывет по лету, а меня нету. Лето - это маленькая жизнь. Странно... мы все время были в городе одном, Ты все там же, в доме на последнем этаже, А я в различных точках, именующихся дном. Впрочем, если пить, то нету разницы уже. Я и не заметил, что конец мая, Что давно повесилась метель злая. Выпил с участковым, смотрю - лето... Лето - это маленькая жизнь. Лето - это маленькая жизнь порознь. Тихо подрастает на щеках поросль. Дом плывет по лету, а меня нету. Лето - это маленькая жизнь И хотя в окне твоем ночует наша грусть, Я в мусоропровод бросил два своих ключа, И к тебе я точно этим летом не вернусь, Я хожу в кино и в парк культуры по ночам. А ты вернулась с моря, я вчера видел, Словно прошлой жизни посмотрел видик, Видик про разлуку, про твое лето. Лето - это маленькая жизнь. Жизнь, в которой не было ни дня фальши, Вряд ли кто-то точно знает - что дальше. Только участковый мне кивнет молча... Лето - это маленькая жизнь.
Юрий Кукин Gm {свист} Мой маленький Гном, Dm {свист} Поправь колпачок A Dm И брось, не сердись, разожми кулачок. Gm {свист} Беги от людей, Dm {свист} Мой маленький Гном, A Dm Беги поскорей в свой старенький дом. Gm Где по стенам вместо картин - Dm Гирлянды ненужных слов, Gm Где мозаикой стекол окон - Dm Десятки волшебных снов, C H B И книги, рожденные сотнею A Сказочно умных голов: Gm От Шарля Перро A И до "Магизма основ"... Мой маленький Гном, поправь колпачок, Не топай ногой - потерял башмачок. Беги от людей, мой маленький Гном, Беги поскорей в свой старенький дом. Где чай не в стаканах, А в чашечках чайных роз, Где веточки пихты - духи, А подарок - ответ на вопрос. Где много неслышного смеха И много невидимых слез... Где песни под звуки гитар Мотыльков и стрекоз... Мой маленький Гном, поправь колпачок И так не ругайся - получишь щелчок! Беги от людей, мой маленький Гном, Беги поскорей в свой старенький дом. Нет-нет, я к тебе не пойду, Мой маленький Гном! Я стар, я устал, Да и двигаться стал я с трудом. Я знаю, твой год - Он всего от зари до зари... Мне тысяча лет, Потому лишь, что мне сорок три. (тридцать три в оригинале) Мой маленький Гном, поправь колпачок И брось, не сердись, разожми кулачок. Слезинки утри, надень башмачок И косу привычно забрось за плечо. "К этой песне я обычно даю пояснение: "Коса, которую Гном забрасывает за плечо — это женская коса..." (с) Ю.Кукин
Э. Асадов Я могу тебя очень ждать Долго-долго и верно- верно И ночами могу не спать Год, и два, и всю жизнь наверное. Пусть листочки календаря, Облетят как листва у сада Только знать бы, что все не зря, Что тебе это вправду надо Я могу за тобой идти по чащебам и перелазам По пескам , без дорог почти По горам, по любому пути, Где и черт не бывал ни разу. Все пройду, никого ни коря Одолею любые тревоги Только знать бы что все не зря, Что потом не предашь в дороге. Я могу для тебя отдать Все что есть у меня, и будет. Я могу за тебя принять Горечь злейших на свете судеб. Буду счастьем считать даря Целый мир тебе ежечасно Только знать бы что все не зря, Что тебе это очень надо.
Булат Окуджава Надежды крашеная дверь, фортуны мягкая походка. Усталый путник, средь потерь всегда припрятана находка. И пусть видна она нечетко, но ждет тебя она, поверь: улыбка женщины одной, единственной, неповторимой, соединенная с тобой суровой ниткою незримой, от обольщения хранимой своей загадочной судьбой. Пойдут иные времена и выдумки иного рода, но будет прежнею она, как май, надежда и природа, как жизнь и смерть, и запах меда, и чашу не испить до дна.
Сидит Петрушка, скучает, А всяк его поучает: - Займись делом, порисуй мелом! - Возьми лопатку, вскопай грядку! - Позвони Косте, позови в гости! - Попрыгай, Петрушка, Не сиди, как старушка! Тут Петруня - как разозлится, Как топнет ногой по дощечке! - Не хочу, - говорит, - веселиться, А хочу погрустить на крылечке. Оставьте меня в покое, У меня настроенье такое! Займитесь делом, Порисуйте мелом! Возьмите лопатку, Вскопайте грядку! Позвоните Косте, Позовите в гости! Поиграйте в мои игрушки, Не мешайте грустить Петрушке! Юнна Мориц
Артур Наумов С сайта: www.mudryiecitaty.ru Я в храм пришёл – не жаловаться, нет, А чтобы к Богу… встать немного ближе. Я бомж… и, ясно, не во фрак одет… Но ведь не Богом я - людьми унижен! Я всё своё теперь ношу с собой: Мой быт тяжёл, но так легка дорога! Хоть потолок дырявый надо мной, А мне и места надо-то немного…. Я деньги дал на толстую свечу, Спросил послушника, куда её поставить… Что мне ответил он – я лучше промолчу… Не он ведь в храме службу будет править! Священник с дьяконом запели «Отче наш…» И люд вокруг поспешно закрестился. Меня же служка «взял на карандаш» И под дождём я снова очутился…. Сижу на улице у храмовых ворот, Со мной такой же рядом бедолага… А дождь, как из пожарных шлангов льёт, Так жалко стало мне его беднягу! Накрыл его своим я пиджаком, Пожаловался: «Что ж это такое Из храма гонят нищего пинком… Скажи, где ж их сознание святое?!» Он тихо слушал, опустив глаза, Но в них мелькнуло что-то неземное… А по щеке то ль капля, то ль слеза… Он до меня дотронулся рукою: «Прости, что не ответил на вопрос, Заслушался, как звонница рыдает… Мне тоже в храме места не нашлось, Хотя меня там… Богом называют"
Такой вот стих нашла в инете... Лежали в больнице в палате одной Два тяжко больных человека. Один у окошка лежал, а другой – У двери, где не было света. Один постоянно в окошко глядел, Другой - лишь на краску дверную, И тот, что у двери, узнать захотел, Про жизнь за окошком другую. С готовностью первый больной рассказал, Что видно ему из окошка: - Там тихая речка, дощатый причал, И ходит по берегу кошка. По синему небу плывут облака, Причудливые, как зверушки, Сидят на причале там два рыбака, И с внуком гуляет старушка. И так каждый день - то про сказочный лес Рассказывал, то про влюблённых… Другой же сосед перестал даже есть, Считая себя обделённым. Он мучился злобой, и зависть росла, Его постепенно съедая, Не мог он понять, почему же была Тут несправедливость такая. Однажды сосед у окна занемог, Что не было сил разогнуться, Он стал задыхаться и даже не мог До кнопки своей дотянуться. У двери сосед мог на кнопку нажать И вызвать сестру милосердья, Но он не нажал, а остался лежать, Глаза закрывая усердно. Наутро сестра милосердья пришла Постель поменять за покойным, Сосед попросил, и она помогла Занять эту самую койку. Когда ж он в окно, наконец, посмотрел, - На шее задёргалась вена: Увидел он вместо того, что хотел, - Глухую высокую стену. Он был потрясён и сестре рассказал, Про тихую чистую речку, Про сказочный лес, про дощатый причал И небо в кудрявых овечках… – Ах, если б он видел, – сказала сестра, – Всю жизнь он слепым оставался. – Зачем же тогда?..– тут больной прошептал. – Да он вас утешить старался…
КОМБАТ [Барс] -Видно, время пришло,- молвил старец устало,- Перед дальней дорогой мой последний привал! На кровати своей, сжав в кулак одеяло, Глядя сыну в глаза, ветеран умирал… Память, словно страницы, лет прошедших листала, Начиная с того, когда мать умерла. В восемь лет сирота натерпелся немало И мальчишку судьба в детский дом привела, Только фото на память о маме осталось И любовь, что на сердце всю жизнь берегут. Позади - все плохое ,мальчишке казалось. Он не знал: впереди испытания ждут... Гитлер, словно шакал, на пути всё сметая, Свою псарню повёл на Советский Союз! Разгулялась, клеймённая свастикой стая, Заливая кровавой слюной Беларусь! Добровольцем на фронт, на защиту Отчизны, Запах плавленой стали и невинная кровь, Души тысяч людей, потерявшие жизни, Перевёрнутый мир, не познавших любовь! Преступления нацистов отзывались набатом, От сожженных селений- труб печных череда! Поседевший парнишка стал суровым комбатом И громил беспощадно с батальоном врага! Он прошёл всю войну и дошёл до Берлина, Задыхался в дыму и сражался, как мог, Но в последнем бою, поджидавшая мина Взорвалась…и парнишка остался без ног… Но он был не из тех, кто так просто сдавался: На протезах ходил и врачей удивлял. И с работой любой, как и прежде справлялся, Инвалидом себя никогда не считал. Ликовала страна на девятое мая! Каждый дом распахнул победителям дверь! И смешала победа, в цветах утопая, Слёзы счастья и горечь огромных потерь. Поселился комбат возле Тихого Дона, Председателем был деловым, пробивным. Взял ребёнка (мальчишку из детского дома). Для него этот мальчик стал сыном родным. Время быстро летит, год за годом меняя, Лет, прошедших уже, никогда не вернуть. Только память хранит, словно книга живая, Непростой, человеческий, жизненный путь… -Смерти я не боюсь, с ней встречался немало, И за годы войны я всего повидал!- На кровати своей, сжав в кулак одеяло, Глядя сыну в глаза, ветеран умирал. -Я уверен, сынок, сила в дружбе народов, На себе испытали мы горечь войны. -Мы гордимся страной, мощью фабрик, заводов, Освоением бескрайних земель целины. -Берегите друг друга, мир в котором живёте, Не дай Бог вам узнать, что такое война! И не плюйте в колодец, из которого пьёте, В этой жизни мы все, как цепочка одна. -Бога я попрошу, чтобы он не сердился, Ведь во время войны я не верил в него. - Тихо молвил старик и крестясь, помолился. -Перед смертью хотел бы я лишь одного: Чтобы так же, как в детстве, пробежать по поляне Босиком по бодрящей, целебной росе, Чтобы чувствовать землю своими ногами, Чтобы мама жила и погибшие все……. Боевые друзья попрощались с комбатом Им Великой Войны никогда не забыть, С честью каждый из них остаётся солдатом, Чтобы мирную жизнь на земле сохранить!
Вновь безденежье. И вновь, и вновь башка трещит к тому ж! Встать с дивана, выпить кофе… Встать с дивана, влезть под душ… Встать с дивана, взять бы веник да окурки подмести… Одинокий неврастеник - прямо, Господи прости! Я продал свои ботинки, и не дрогнула рука. Я наскреб на четвертинку и бутылочку пивка. А пельмень ли там, вареник ли – кусок сойдет любой! Одинокий неврастеник - выпиваю сам с собой. Ни желания, ни лени. Голова почти пуста. Не разогнуты колени, не разомкнуты уста. Не отбрасывая тени, сторонясь пиров и драк, одинокий неврастеник - доживаю кое-как. А конец не за горою. А в конце – гореть в аду. Постучите – не открою, позовете – не приду. Нету денег, нету денег… Жаль конечно… Но – плевать! Одинокий неврастеник - буду тихо доживать. ( Зевелев ) _____________________________________________ Я не был в жизни счастлив ни минуты. Все было у меня не по-людски. Любой мой шаг опутывали путы Самосознанья, страха и тоски. За все платить — моя прерогатива. Мой прототип — персидская княжна. А ежели судьба мне чем платила, То лучше бы она была должна. Мне ничего не накопили строчки, В какой валюте их ни оцени… Но клейкие зеленые листочки?! Ах да, листочки. Разве что они. На плутовстве меня ловили плуты, Жестокостью корили палачи. Я не был в жизни счастлив ни минуты! — А я? со мной? — А ты вообще молчи! Гремя огнем, сверкая блеском стали, Меня давили — Господи, увидь!— И до сих пор давить не перестали, Хотя там больше нечего давить. Не сняли скальпа, не отбили почки, Но душу превратили в решето… А клейкие зеленые листочки?! Ну да, листочки. Но зато, зато — Я не был счастлив! в жизни! ни минуты! Я в полымя кидался из огня! На двадцать лет усталости и смуты Найдется ль час покоя у меня? Во мне подозревали все пороки, Публично выставляли в неглиже, А жизни так учили, что уроки Могли не пригодиться мне уже. Я вечно был звеном в чужой цепочке, В чужой упряжке — загнанным конем… Но клейкие зеленые листочки?!— О Господи! Гори они огнем!— И ведь сгорят! Как только минет лето И цезарь Август справит торжество, Их дым в аллеях вдохновит поэта На пару строк о бренности всего. И если можно изменить планиду, Простить измену, обмануть врага Иль все терпеть, не подавая виду,— То с этим не поделать ни фига. …Катают кукол розовые дочки, Из прутьев стрелы ладят сыновья… Горят, горят зеленые листочки! Какого счастья ждал на свете я? (Быков) __________________________________________________ Крылатый серафим, упав с лазури ясной Орлом на грешника, схватил его, кляня, Трясет за волосы и говорит: «Несчастный! Я - добрый ангел твой! узнал ли ты меня? Ты должен всех любить любовью неизменной: Злодеев, немощных, глупцов и горбунов, Чтоб милосердием ты мог соткать смиренно Торжественный ковер для Господа шагов! Пока в твоей душе есть страсти хоть немного, Зажги свою любовь на пламеннике Бога, Как слабый луч прильни к Предвечному Лучу!» И ангел, грешника терзая беспощадно, Разит несчастного своей рукой громадной, Но отвечает тот упорно: «Не хочу!» (Бодлер) ______________________________________________ Поверь мне: - люди не поймут Твоей души до дна!.. Как полон влагою сосуд, - Она тоской полна. Когда ты с другом плачешь, - знай: Сумеешь, может быть, Лишь две-три капли через край Той чаши перелить. Но вечно дремлет в тишине Вдали от всех друзей, - Что там, на дне, на самом дне Больной души твоей. Чужое сердце - мир чужой, И нет к нему пути! В него и любящей душой Не можем мы войти. И что-то есть, что глубоко Горит в твоих глазах, И от меня - так далеко, Как звезды в небесах... В своей тюрьме, - в себе самом, Ты, бедный человек, В любви, и в дружбе, и во всем Один, один навек!.. (Мережковский) ___________________________________________ В час отлива, возле чайной я лежал в ночи печальной, говорил друзьям об Озе и величьи бытия, но внезапно чёрный ворон примешался к разговорам, вспыхнув синими очами, он сказал: "А на фига?!" Я вскричал: "Мне жаль вас, птица, человеком вам родиться б, счастье высшее трудиться. полпланеты раскроя..." Он сказал: "А на фига?!" "Будешь ты, великий ментор, бог машин, экспериментов, будешь бронзой монументов знаменит во все края..." Он сказал: "А на фига?!" "Уничтожив олигархов, ты настроишь агрегатов, демократией заменишь короля и холуя..." Он сказал: "А на фига?!" Я сказал: "А хочешь — будешь спать в заброшенной избушке, утром пальчики девичьи будут класть на губы вишни, глушь такая, что не слышна ни хвала и ни хула..." Он ответил: "Все — мура, раб стандарта, царь природы, ты свободен без свободы, ты летишь в автомашине, но машина — без руля... Оза, Роза ли, стервоза — как скучны метаморфозы, в ящик рано или поздно... Жизнь была — а на фига?!" Как сказать ему, подонку, что живём не чтоб подохнуть,— чтоб губами чудо тронуть поцелуя и ручья! Чудо жить необъяснимо. Кто не жил — что ж спорить с ними?! Можно бы — да на фига?! (Вознесенский) ___________________________________________ Выпомнителито, что видели мы летом? Мой ангел, помните ли вы Ту лошадь дохлую под ярким белым светом, Среди рыжеющей травы? Полуистлевшая, она, раскинув ноги, Подобно девке площадной, Бесстыдно, брюхом вверх лежала у дороги, Зловонный выделяя гной. И солнце эту гниль палило с небосвода, Чтобы останки сжечь дотла, Чтоб слитое в одном великая Природа Разъединенным приняла. И в небо щерились уже куски скелета, Большим подобные цветам. От смрада на лугу, в душистом зное лета, Едва не стало дурно вам. Спеша на пиршество, жужжащей тучей мухи Над мерзкой грудою вились, И черви ползали и копошились в брюхе, Как черная густая слизь. Все это двигалось, вздымалось и блестело, Как будто, вдруг оживлено, Росло и множилось чудовищное тело, Дыханья смутного полно. И этот мир струил таинственные звуки, Как ветер, как бегущий вал, Как будто сеятель, подъемля плавно руки, Над нивой зерна развевал. То зыбкий хаос был, лишенный форм и линий, Как первый очерк, как пятно, Где взор художника провидит стан богини, Готовый лечь на полотно. Из-за куста на нас, худая, вся в коросте, Косила сука злой зрачок, И выжидала миг, чтоб отхватить от кости И лакомый сожрать кусок. Но вспомните: и вы, заразу источая, Вы трупом ляжете гнилым, Вы, солнце глаз моих, звезда моя живая, Вы, лучезарный серафим. И вас, красавица, и вас коснется тленье, И вы сгниете до костей, Одетая в цветы под скорбные моленья, Добыча гробовых гостей. Скажите же червям, когда начнут, целуя, Вас пожирать во тьме сырой, Что тленной красоты – навеки сберегу я И форму, и бессмертный строй. (Бодлер) _______________________________________________ В кромешной темноте перед экраном монитора, Я всё ещё гляжу опустошёно в даль. Не выдержат мои глаза перед лицом Позора, Упорно повторяющий мне в душу "Очень жаль..." Я чахну под крылом своих измученных желаний, Заполненные грязью омерзительных тревог. Ещё чуть-чуть, и вскоре окажусь уже на грани, Переступив смертельный, предвещающий порог. И в тот момент мой Страх одержит надо всем победу, Убив последний миг с надеждой на возврат. Я превращусь всего лишь в жалкую замену Своих унылых будней, состоящих из преград. (?) ____________________________________________________ Ты умрешь на больничной подушке, Кое-как похоронят тебя, И покончишь ты век одинокий, Никого никогда не любя. И никто над могилой твоею Не помолится грустной душой - Только синее небо над нею Растоскуется вьюгой-грозой. Только птицы слетят издалёка Над твоим неприметным крестом, Только зорька над ним заиграет Предрассветным румяным лучом. (?) ___________________________________________ + Есенин, Лермонтов.
