Мужчины и женщины

12 УСЛОВИЙ ДЛЯ СОЗДАНИЯ ДОЛГОСРОЧНЫХ ОТНОШЕНИЙ.
Юнгианский психоаналитик и писательница Кларисса Пинкола Эстес считает, что существует двенадцать условий для создания долгосрочных отношений; они не имеют иерархии и каждое из них одинаково важно.
1. Выбирайте человека так, словно вы слепы. Закройте глаза и почувствуйте, что вы думаете об этом человеке. О его доброте, верности, проницательности, преданности, о его способности позаботиться о вас и позаботиться о себе самом как о независимом существе.
2. Существует одно главное различие между человеком, который способен стать партнёром для долгих отношений и тем, кто способен быть партнёром только на короткий срок. И эта отличительная черта - способность учиться. Тот, кто не способен обучаться новому взгляду на вещи, кто не способен видеть привычное в новом свете, кто не является любопытным по отношению к миру и к тому, как он устроен, к тому, как устроены люди, очень часто закрывается и говорит "нет, всё может быть только так или так".
3. Выбирайте того, кто хочет быть таким же, как вы: одновременно и сильным, и чувствительным. Например, сила, которой обладает дерево. Его может ударять сильный ветер, но из-за своей гибкости оно будет двигаться вместе с ветром. Если оно не будет гнуться, то оно сломается. Под чувствительностью подразумевается способность быть живым и воспринимать то, что происходит вокруг.
4. Выбирайте того, кто показывает, что ему больно, если вы причинили ему боль. И также наоборот. Выбирайте того, кто, причинив боль вам, тоже видит вашу боль и сожалеет об этом. Это очень важно.
5. Выбирайте того, кто обладает собственной внутренней жизнью. Выбирайте тех, кто идёт собственным путём и воспринимает вас, как партнёра и попутчика в этом путешествии. Эти люди обладают способностью соединяться с другими, но при этом оставаться отдельными и это очень важное качество.
6. Выбирайте того, кто разделяет ваши увлечения. Вы делаете что-то вместе, это сохраняется в вашей памяти и становится клеем, который соединяет вас. Вы вытаскиваете эти воспоминания для того, чтобы вспомнить счастливые моменты. И если нет таких приятных воспоминаний, то будет очень сложно вместе пережить трудные времена.
7. Выбирайте того, кто разделяет ваши ценности. В том, что касается детей, количества членов семьи, гендерных ролей, денег, религии и тд и тп. Как вы понимаете - это в идеальном случае. В реальности навряд ли люди могут полностью совпадать по абсолютно всем пунктам. Не всегда и не во всём и уж точно не в самом начале отношений. Но всегда можно видеть, в каком направлении развиваются отношения.
8. Выбирайте того, кто способен сочувствовать. Того, кто хочет и может слушать. Того, кто готов в равной степени потратить на вас своё время.
9. Выбирайте того, кто может смеяться над собой. Важность здесь заключается во взаимодействии и в том, как именно вы себя чувствуете рядом с человеком даже во время ссоры. Быть способным посмеяться над собой в такой момент - это настоящий дар. Но даже если, например, ваш партнёр не очень-то любит шутить, то обратите внимание на то, насколько он способен остановить жаркий спор в самый трудный момент.
10. Способность "обмётывать" некоторые недостатки и характеристики. Те качества (мелкие недостатки), которые когда-то нас привлекли в партнёре, позже станут для нас же самыми раздражающими. Знайте заранее, с чем вы сможете смириться, а с чем нет. И не позволяйте соблазнить себя мыслью о том, что то, что кажется раздражающим для окружающих, на самом деле мило только потому, что ОН или Она имеют эту привычку.
11. Выбирайте не просто любить друг друга, но и быть друзьями. Это проявляется в том, хотите ли вы делать для своего партнёра то, что делаете для своего друга, - то есть, хотите ли вы сидеть и слушать его, готовы ли вы разговаривать о том, о чём он хочет поговорить, делать то, что он хочет делать.
12. Убедитесь в том, что тот, кого вы выбрали, делает вашу жизнь больше, а не меньше (лучше, а не хуже). Это скажет вам обо всём, что вы должны знать.

 

Сергей Дремов

Где взять отца? Феномен отсутствующих отцов

Тяжелые времена, холод, голод, войны, мужчины убивают друг друга, старые женщины понимают, что рассчитывать можно только на себя и передают эту житейскую мудрость дочерям и внучкам, чтобы те смогли выжить.

Не проходит и ста лет, как образ патриарха – сильного мужчины, мужа и отца уходит в семейные предыстории, а новые мужчины, воспитанные без отцов капризны, драчливы и не надежны. Дочери и сыновья пока еще маленькие не знают об этой дефектности отцов, тянутся к ним, хотят проводить с ними время, сидеть на ручках, но вскоре им расскажут или сами поймут, что отец пьяница (не умеет зарабатывать, зависим, нерешителен, погряз в гульбе, не нашел себя и своего места в жизни и пр. пр.).

Обычно так в социально-психологических повествованиях объясняют физическое отсутствие сильных, зрелых мужчин и снижение отцовского статуса главы семейства. Конечно, это похоже на правду, действительно забирают самых лучших и сильных, действительно погибают прежде всего самые мужественные. Во многом это так, все в логике героического мифа, но здесь мы позволим себе поставить под сомнение эту единственно верную историческую правду и посмотреть на проблему в ином ракурсе.

Первое, что побуждает это сделать - это явно наметившийся уклон в традиционализм, тенденция реанимировать т.н. лучшие времена и возрождение мифа о старом добром патриархальном укладе русичей, кривичей, древлян… Ну или, как минимум, наших православных предков, у которых отец - голова, жена - шея...

И жили они в уважении друг к другу и деток растили и если надо было землю родную от супостата защищали мужественно. Такой потерянный суверенно-патриархальный рай. А предшествовал ему еще более благостный материнский мир с Берегинями, Макошами и другими женскими божествами родной Земли, где Иваны с Ладами водили хороводы и жили в согласии с вековечными законами Природы.

За лубочной картинкой, изображающей языческих и православных предков открывается реальность матриархального и патриархального укладов – жестких обычаев и норм поведения, необходимых для элементарного выживания.

Цена выживания, о которой обычно не говорят (не мы платили) может заставить содрогнуться и развеять миф о благости матриархально-патриархального миропорядка. А мы сегодняшние платим за то, что все еще сидим в этих временах и верим в то, что они и есть наше будущее спасение от безумного нового мира.


Отсутствующий отец матриархата
Центральной фигурой матриархального уклада являляется Великая Мать в сакральном и профаном воплощении. Великая подразумевает сосредоточение в ее руках всей полноты сакральной, законодательной и распорядительной власти на том и на этом свете. Там где речь заходит о власти, предполагается насилие, посредством которого эта власть утверждается и поддерживается. В матриархальном мире мать захватывает, удерживает и поглощает, полагаясь на биологическую "лицензию" рожать и удерживать любой ценой с целью продолжения рода и поддержания жизненных циклов. Эго, личность, индивидуальность, свой путь, уважение к мужу и ребенку далеки от идей матриархата не по причине материнской злобности, а в силу того, что в приоритете находятся интересы рода. Индивидуальные ценности в этой системе приоритетов на последнем месте.

В сакральном измерении Мать и женские богини стоят на вершине иерархии как подательницы жизни и управительницы судьбой.

Активация материнского архетипа и получение властных полномочий происходит у женщин в период беременности. У будущих отцов в этот период также активируется свой отцовский архетип с чувством ответственности за будущее рода, но, в-первых, не у всех, а во-вторых, не все будущие матери воспринимают нарождающееся отцовство мужа с благосклонностью. У некоторых женщин нет собственной отцовской опции и отец не представляется необходимостью.

Вынашивание и рождение потомства наделяет женщину силой стихийного природного масштаба, которой не способен противостоять ни один мужчина, рожденный женщиной. Страх перед матерью и женщиной, тотальная зависимость от материнского образа (Мать Сыра Земля, Родина Мать, Паучиха, Медведица) биологически вшиты в сознание мужчины. Некоторые из них испытывают не только благоговение, но и иррациональный ужас перед матерью и такие мужчины спасаются бегством при виде беременности жены.

По К.Г. Юнгу негативный аспект архетипа Матери несет значение чего-то...

скрытого, тайного и темного, бездны, мира мертвых, чего-то, что поглощает, соблазняет и отравляет, чего-то ужасающего и неизбежного, и, в свою очередь, символизируется ведьмой, драконом или каким-то другим пожирающим или обвивающим животным, могилой, кошмарами и призраками.

В матриархальном миропорядке мужчины – мужья, выполнив биологическую функцию, не могут сохранить семью и остаться рядом с детьми. Сыновья, психологически кастрированные матерью и не ставшие мужчинами не имеют возможности завести семью. Гормонально активные мужчины становятся воинами и насильниками, обладающие слабой половой конституцией – превращаются в работяг или трутней. Общим для мужчин, поглощенных Великой матерью является зависимости и пьянство.

Самая распространенная аналогия с негативным архетипом Матери у наших современников мужчин и женщин – это болото и засасывающая трясина.

Как пишут Терещук Е.И. и Е.В. Аксёнчикова Е.В. (Негативный материнский комплекс: Проработка в аналитической психотерапии):

Примером может служить мать, которую всегда интересуют болезни ребенка, его неудачи и мрачные прогнозы насчет его будущего, но которая остается безразличной к благоприятным переменам и не реагирует на радость ребенка. Можно обнаружить, что в ее сновидениях полно болезней, смерти, трупов, крови. Она не наносит видимый ущерб ребенку, но постепенно подавляет в нем радость жизни и веру в развитие, а в конечном итоге заражает его своей некрофильной ориентацией, и ребенок начинает бояться жизни и тянется к неживому… В результате формируется страдающее Эго, несущее на себе отпечаток горя или рока . В семейном окружении роль спасения от влияния негативной матери и поддержку в развитии сознания ребенка должен взять на себя отец.

Но в матриархальной культуре, также как и в современных материнских семьях все повязаны друг с другом «либидом родства» (К.Г. Юнг) и мужчины, включая отцов, могут полагаться лишь на милость жены, если хотят остаться внутри семейной системы при жене-матери. В благоприятном варианте такие мужчины способны поддерживать детей материально, но не могут выполнить отцовские функции в формировании ценностно-смысловой сферы ребенка и социализации.

Мужской доблестью в этой среде является служение семье или, как минимум, своей матери если отец-муж изгнан из семьи жены. При необходимости мужчина должен выразить готовность принести себя в жертву во славу тому или иному материнскому божеству. Будь то Великая Родина Мать, жена или собственная мать, которая может остаться для мужчины важнее его собственной семьи и детей.

Яркая иллюстрация служения матери представлена в фильме А. Сокурова "Мать и сын" (1997).


Хуже матриархата только патриархат
Если в матриархате практикуются кастрация сыновей / мужей и символические убийства мужчин, то в обновленной патриархальной системе эта практика меняется на повсеместное насилие над женщинами – изощренные пытки, месть и неотвратимость наказания. Для женщин (жен и матерей) и детей (приплода).

Чтобы не показалось, что мы сгущаем краски возьмем за основу самый чистый и не цензурируемый материал – русские народные сказки. Далее тезисно по диссертационной работе «Гендерные стереотипы русской традиционной культуры» (2005) филолога, культуролога и юнгианского аналитика Е.В. Васильевой:

Дочь в патриархальной системе порой сравнивается с выброшенными деньгами – «дочь питаю – за окно кидаю». Выдача замуж дочери в системе патриархальных гендерных стереотипов приравнивается к сделке: «…только это дело нельзя просто делать. Пожалуй, еще твой сын отступится от невесты; давай мне двадцать тысяч залогу! – А если твоя дочь да помрет? – Ну, тогда и деньги назад». Дочь, помогающая отцу сдержать честное купеческое слово (и сохранить при себе сумму предоплаты за товар - дочь), прославляется и награждается достойным женихом.
Слабый отец отдает дочь в жены нежелательному жениху, в крайнем варианте - дракону (на съедение). Жадный отец готов выдать дочь за разбойника или попа. Плохой отец препятствует замужеству дочери, желая сохранить ее для собственных сексуальных посягательств. При слабом отце его функции исполняет языческое мужское божество Морозко, воплощающее холодность отцовского закона и разумность патриархального порядка. Дочерняя покорность вознаграждается замужеством, а «непокорность» наказывается холодом. Испорченная и изнеженная матерью дочь, то есть та, что не способна переносить холод (возможно, в психологическом смысле - нелюбовь) не способна пройти инициацию и погибает.
Женщина патриархального мира не обладает правом выбора и приравнивается к собственности, имуществу или добыче мужа. Будь она хоть обычная баба, хоть Елена Прекрасная. Мужской выбор рационален и основан на том насколько хорошее потомство даст женщина и сможет ли она увеличить объем власти мужа. Женщина должна быть полезной во всех отношениях и ее польза увеличивается, если она из знатной семьи. Но главным достоинством патриархальной жены является ее покорность. Даже полный бедняк должен иметь возможность почувствовать себя господином в своем доме и иметь рядом женщину, которую сможет унизить. Если муж заводит другую женщину, то в системе патриархальных гендерных стереотипов это его право – быть немилостивым. Мужа изо всех сил стараются вернуть, наказав не его, а соперницу. Насилие служит и для мужского удовольствия. Насилием власть добивается покорности. Но покорное, запуганное, заезженное существо вызывает презрение, обесценивание – и новое насилие, для удовольствия, потому что малоценную вещь не стоит беречь. Женская честь не обладает ценностью, а девственностью является лишь знаком того, что имущество является новым и не использованным.
О том насколько жена хороша и преданна решается мужчинами. Поп «доделывает ребенка» жене мужика, обиженный попом мужик отплачивает ему тем же, но в утроенном размере (секс с попадьей и двумя дочерьми). После чего «помирился поп с мужиком и стали жить большими приятелями». «Верная» и «честная» по отношению к женщине означают, что она честно соблюдает патриархальный договор и верна своему положению отчуждаемого имущества мужа (отца, брата).
Своей чести у женщины нет, а то, что называется ее «честностью» – девственность – принадлежит ее отцу (брату) и может быть предметом удачной или неудачной сделки. Происходит естественная проституизация женщины, поскольку ее сексуальная неверность оказывается верностью хозяину. Жена, как и дочь, не протестует, если хозяин, то есть муж (отец) отдает ее во временное пользование другому сексуальному партнеру. Честь патриархальной жены в ее преданности, а не в честном слове. Хитрость жены на службе у мужа не ставится ей в вину: жена соглашается на предложение мужа, или сама предлагает заманить в дом другого мужчину, пообещав ему сексуальную близость, чтобы обобрать и/или убить его. При этом восхваляется ловкость женщины, с которой она, взяв за услугу деньги, ее не оказывает. Как отмечено в исследовании Е.В. Васильевой (2005) патриархальные гендерные стереотипы широко представлены и в наше время. По результатам социологических опросов (1992-1996 гг.) в молодежной среде Санкт-Петербурга с высоким социокультурным статусом, мужчины, прежде всего, ориентированы на внешнюю привлекательность женщины, а для женщин важным фактором в выборе партнера является состоятельность мужчины и способности взять на себя ответственность за создание необходимых условий для благоустройства. То есть, имуществом женщины в браке по-прежнему является ее тело, а имуществом мужчины – деньги.
Уродство женских персонажей в патриархальном мире вызывает не страх, а смех над дурнушкой - конопатой, косой, рябой, тощей. Главное уродство – старость, сексуальная непригодность. Молодые женщины, особенно толстые – все «красивые». Худая женщина значит – плохая, порченная в противоположность доброй и дородной.
Позитивные патриархальные отношения отец – дочь построены на принципе конкуренции. Согласно ему, отец выбирает лучшую дочь - жертвенную, самоотрекающуюся («меньшая только о хозяйстве радела»), ни на что не претендующую «дурочку». Отец, реальный или божественный, награждает ее по заслугам. За ее терпение, кротость и характерное для системы патриархальных гендерных стереотипов отсутствие у женщины брезгливости (поскольку она сама нечиста) ей достается самый лучший жених.
Кроткая жена патриархальной модели не протестует против власти мужа, какой бы садистичной, неразумной и разрушительной она ни была, каким бы «хитрым испытаниям» ни подвергал ее муж. Позитивная патриархальная жена покорно сносит не только неверность и отсутствие мужа, но и любые надругательства над ней и детьми.
Кротость мужчины проявляется как милость. Христианский Бог всемилостив; языческие Божества тоже являют милость, равно как и авторитетные мужские персонажи: наказание следует лишь на третий раз, первые два проступка прощаются.
Патриархальная модель отводит особое место женскому мученичеству. Позитивная героиня патриархальных сюжетов – мученица. Отец отдает ее дракону (разбойнику, Морозу), сын убивает мать, мать или мачеху сживают со свету, сестры завидуют и клевещут, братья казнят сестер. Возмещать причиненный женщине (моральный) ущерб не нужно. Если ее, оклеветанную, сажают в каменный столб, в темницу, в засмоленную бочку и т.п., то достаточное исправление ошибки означает лишь то, что ее освободят и выпустят. Поверивший клевете муж, отец или брат ни в одной сказке не наказывается хотя бы раскаянием.
Догадливость патриархальной женщины является ответом на ее положение между мужем и детьми, отцом и мужем. Перун и Велес тянут Мокошь каждый в свою сторону, к небу и к земле. А женщина вынуждена находить компромисс между противоречивыми интересами сторон, при этом хорошая жена полностью жертвует своими интересами.
Умение найти выход, чтобы хотя бы не быть битой, делало женщину догадливой (в сакральном варианте – мудрой). Если при этом она умудряется еще и преследовать свой интерес, то ее называют увертливой. Если жена-посредник надувает обе стороны, чтобы остаться в выигрыше самой, то мы имеем дело уже с женским образом плута (Трикстера) – лисы Патрикеевны, которой, однако, не всегда удается уйти от того, чтобы не быть битой.
Женщины патриархальной модели не могу дружит друг с другом. Их отношения описываются в сказочных сюжетах как зависть и соперничество между сестрами. Смекалистыми и в выигрыше оказываются те, кому удается опорочить и оклеветать соперницу в глазах мужчины. Женщину надо бить, потому что она по определению лжива, изворотлива, коварна и нечиста. Отцовско-сыновний союз зачастую выстраивается против матери - мачехи, которую сын советует «лечить нагайкою о двенадцати хвостах» и отец прислушивается к совету взрослого сына.
Хороший патриархальный сын – это тот, кто неукоснительно подчиняется отцовской власти, но если отец чудовищен по патриархальным меркам, то сын освобождается от сыновнего долга. Убив отца, он становится мужем и отцом – рождает себя сам. Антагонист Кощея должен пройти по линии времени назад, созерцая стадии пренатального развития плода в обратном порядке, добраться до оплодотворенной яйцеклетки, вынуть из нее сперматозоид и отломить ему «хвостик», то есть окончательно убить отца, чтобы ничем не быть ему обязанным.


Поверженный отец
В каждой семье есть своя семейная травма и своя патология. Чем слабее или чудовищнее отец, тем ближе становятся матери, жены, дочери, объединенные общей ненавистью к отцовской фигуре. Мотив сына-безотцовщины или сына, убивающего отца-тирана и порождающего самого себя соединяет матриархальный и патриархальный мифы. Отец становится опасен или как минимум не нужен для продолжения рода. Он обесценивается не только женщинами, но и сыновьями, что сплошь и рядом проявляется в современных семьях.

Чем беднее люди и больше нищеты, чем сложнее условия жизни и больше ожесточения внутри семей, тем скорее фигура реального отца устраняется из семейной системы, заменяясь мужским божеством или фигурой царя. Отцовская фигура при всей ее номинальной властности в патриархальной системе оказывается самой уязвимой и хрупкой.

Прочность патриархальной системы зиждется на убеждении, что для выживания нужны жертвы. Кому-то обязательно должно быть плохо, без страданий не случается ничего хорошего, всем надо терпеть, кого-то обязательно надо наказать и казнить. Поиск виноватого или виноватой является сквозной нитью не только сказочных повествований, но и будней патриархальной семьи как позапрошлых веков, так и современности. Виновным поздно или рано становится сам отец.

Идеализация отца или страх перед ним легко меняется на обесценивание. Сначала молодой отец бьет домочадцев, потом выросший сын выкидывает отца, заменяя его собой – новым молодым тираном или из почтения к матери начинает служить ей и кормиться при ней. Матриархально-патриархальный цикл замыкается в себе и мы наблюдаем возрождение матриархата в самом сердце патриархальной системы.

Наступает новый матриархат – месть матерей, жен и дочерей своим мужьям, отцам, братьям и даже сыновьям. Здесь наказывают за любые намеки на патриархальность, сексизм и харрасмент. В западном либеральном обществе матриархальный порядок и власть женщин проникает во все сферы жизни и заставляет выбритых мужчин ходить по струнке новой политкорректности. В российском менталитете и законодательстве все еще в силе право сильного: бить бабу – дела семейные. Но для детей не столь важно кто кого бьет, мать отца или отец мать.

Конечно, гибридные матриархально-патриархальные отношения это не только мир, в котором все бьют всех. В перерывах между борьбой за власть люди работают, занимаются сексом, гуляют на праздниках, улучшают жилищные условия, совершают предписанные светские и религиозные обряды, привычно холуйствуют перед властью, выкраивают свой кусок надела и солнечного света. Но в этом мире нет пространства для личного и совместного развития. Отцы много пьют на радости и в горе, матери много едят, потому, что это благополучие, а голод страшен, все лечатся, занимаются имитацией жизни, находят компромиссы, подыгрывают друг дружке и потихоньку уничтожают друг друга.


Как жить с таким наследием?
Этот вопрос звучит намного шире, чем где взять отсутствующего отца, но проблема отцов решается лишь в комплексе. Правильнее спрашивать, как создать нормальную семью, в которой одинаково важны отец и мать.

1. Видеть теневую сторону жизни, представленную здесь, не закрывая на нее глаза и не впадая в розовые иллюзии. Но видеть не только ее. Ценить и культивировать светлую часть отношений.

2. Заимствовать, не отвергая лучшие характеристики матриархально-патриархального уклада, двигаясь к эгалитарному (от égalité — равенство). Эгалитарная модель не столь уж и новая, она очевидна и эмоционально впечатляюща. Здесь утверждается не только законное, но и этическое равенство мужчин и женщин, независимо от, возраста, этнической принадлежности, социального положения и т.п. Речь идет о новой этике и новой культуре. Эгалитарная модель не исключает прохождения женских и мужских инициаций для перехода к зрелости. Эгалитарная модель включает традиционно женскую доброту, милосердие, готовность делиться, жалость и чадолюбие матриархата; сакральность беременности и рождения ребенка; уважение с поклонением Природе и принятие своего тела как ее части; соотношение женского тела с природным и материнским. Эгалитарная модель принимает долженствования, обязательства и договороспособность из патриархальной модели, распространяющиеся на людей своего и противоположенного пола; честное мужское слово и ответственность. Мужья и отцы защищают жен и детей не как свою собственность, а в результате ответственности физически сильного перед физически слабыми.

3. Дети рождаются не у отца, как в патриархальной модели и не у матери как в матриархальной. Дети рождаются у отца с матерью. Ребенок уникален для родителей и любим безусловно. Детей не приносятся в жертву и не привлекают в союзники против мужа - отца или жены - матери.

4. Отказ от манипуляций и способность признавать неправоту, смелость просить прощение и раскаиваться в ошибках.

5. Взаимодействие между супругами в решении житейских вопросов вместо борьбы за власть. Отсутствие подчинения одного члена семьи другому. Старших и младших уравнивает любовь, мужа и жену взаимоуважение.

6. В эгалитарной гендерной системе дети сами находят себе женихов и невест, а в браке мужчина и женщина добровольно верны друг другу, своему честному слову, ответственны и заботливы.

7. В целом эгалитарную систему ценностей можно описать как объединение различного, взаимность, добровольность, сотрудничество, отсутствие насилия и борьбы за власть, свобода, справедливость (отсутствие двойного стандарта), достоинство во всех проявлениях, благодарность вместо мести.

Таковы ориентиры для исправления больных семейных отношений. Если для кого-то они выглядят утопичными, то всегда есть регрессивная, поощряемая государством и церковью тенденция к матриархально-патриархальной жестокости.

https://psycholog-samara.ru/biblioteka/stati/19/515/?bitrix_include_areas=Y&clear_cache=Y

 

В статье, озаглавленной «Структурные формы фемининной
психики», ныне покойная Тони Вулф, цюрихский аналитик,
описала четыре разных женских типа: мать, гетеру, амазонку и
медиума (или посредницу). Согласно утверждению Тони Вулф,
хотя в каждой женщине в той или иной мере воплощаются все четыре типа, один из них, а иногда и больше, играет главную роль,
и главная идентификация с этим основным типом и формирует
личность женщины.
Для женщины, которая преимущественно идентифицирует ся с типом матери, основная идентичность и реализация связа ны с проявлением заботы и внимания к другому человеку. Как правило, она находит свое предназначение в рождении и воспи тании детей, и именно к этой сфере жизни ее влечет больше все го. Когда она выходит замуж, для нее дети будут значить гораз до больше, чем муж. Люди ее очень ценят, ибо она стоит у исто ков жизни, хотя у этого характера всегда может проявиться и негативная сторона: вследствие своей потребности быть матерью
женщина может мешать развитию своих детей, слишком долго
удерживая их рядом с собой. Или же она может выйти замуж за
психологически ущербного мужчину, и тогда тот тоже станет для
нее ребенком.
Sanford
Nevidimye partnery

 

Из старой книжки...

В душевной жизни нормального человека женщина далеко не играет той роли, как в душевной жизни психопата. В физиологическом отношении мужчина и женщина чувствуют временное влечение друг к другу, а когда оно отсутствует — равнодушие. Нормальный человек никогда не относится с отвращением и тем более с чувством сильной вражды к женщине. Когда он чувствует к ней влечение, он любит её; когда его эротическое возбуждение успокоено, он холоден к ней, но не испытывает ни отвращения, ни страха. Подчиняясь чисто субъективным, физиологическим своим потребностям и наклонностям, мужчина никогда не придумал бы брака, т.е. постоянной связи с женщиною. Брак является установлением, так сказать, не физиологическим, а общественным. Он обусловливается не органическими инстинктами отдельной личности, а потребностями общества. Он находится в тесной связи с существующими экономическими условиями и с преобладающими воззрениями на государство, его задачи, его отношение к неделимому и соответственно изменяет свою форму. Мужчина может — или по крайней мере должен был бы — избирать себе спутницу жизни по любви. Но раз он совершил выбор и благополучно вступил в брак, его в нём удерживает уже не любовь в физиологическом смысле этого слова, а смешанное чувство привычки, благодарности, платонической дружбы, затем желание доставить себе хозяйственные удобства (к которым относится также благоустроенный дом, связи в обществе и т.д.), чувство долга по отношению к детям и государству, более или менее ещё и слепое подражание общеустановленному обычаю. Но чувства, изображённые Толстым в «Крейцеровой сонате» и в «Семейном счастье», нормальный человек никогда не испытывает к женщине, даже если он её уже разлюбил в физиологическом смысле этого слова.

Совершенно другое приходится сказать о психопатах. Они всецело находятся под властью болезненной деятельности половых нервных центров. Для них мысль о женщине имеет силу назойливого представления. Они чувствуют, что не могут противостоять возбуждению, исходящему от женщины, что они — полные её рабы и по первому её слову или жесту готовы совершить всякую глупость, безумие или преступление. Они, следовательно, видят в женщине таинственную, всемогущую природную силу, доставляющую высшие наслаждения, но в то же время и разрушительную, и они трепещут перед её силою, чувствуя себя перед ней совершенно беспомощными. Если же присоединятся ещё почти неизбежные проступки, если эти субъекты ради женщины действительно совершат нечто предосудительное или преступное, или если женщина возбуждает в них чувства или мысли, пред низостью или беззаконием которых они в ужасе отшатываются, то страх, внушаемый им женщиною, превращается в минуты истощения, когда ум берёт верх над инстинктом, в отвращение и дикую ненависть. Отношение эротомана к женщине тождественно с отношением алкоголика к спиртным напиткам. Маньян изобразил нам потрясающую картину борьбы, происходящей в душе пьяницы, между страстным стремлением к вину и отвращением, ужасом, которое оно ему внушает. В душе эротомана происходит такая же, но, вероятно, ещё более сильная борьба. Она приводит иногда несчастного, не видящего другого средства избавиться от своих назойливых половых представлений, к самоизувечению. Наглядным примером могут служить скопцы, надеющиеся этим путём отделаться от чёрта и заслужить вечное блаженство. Позднышев — скопец помимо ведения, а половая мораль, проповедуемая Толстым в «Крейцеровой сонате» и в его теоретических писаниях, является литературным выражением психопатии скопцов

Макс Нордау, «Вырождение» (Entartung), 1892

 

Патриархатная религия и этика связывают женщину и секс в одно, как если бы вся тяжесть ответственности и позора, за которые, по патриархатным понятиям, сопровождают секс, лежала исключительно на совести женщины. Тем самым секс, воспринимаемый как нечистый, греховный и истощающий, имеет отношение только к женщине, мужская же идентичность оказывается человеческой, а не сексуальной.

Таким образом, с помощью патриархатной интерпретации мифа о грехопадении производится отмена мифов о Богине-матери, а женщина низводится в подчиненное мужчине положение, становясь, по словам М. Лютера, «блудницей чертовой». В посланиях апостола Павла четко определяется статус женщины: «В женщине – начало греха, и из-за нее все мы вкусим смерть»; «… Не Адам соблазнился, но женщина, соблазнясь, преступила дозволенное».

Позднее женщину назовут «вратами дьявола и стезей беззакония» (св. Иероним), скорпионом, всегда готовым ужалить (св. Бонавентура), орудием, используемым дьяволом для овладения нашими душами (св. Сципион), ядом аспида, злобой дракона (св. Григорий Великий). Григорий Чудотворец говорит: "Один человек из тысячи может быть чистым; женщина - никогда". "Женщина - это орган дьявола" (св. Бернард), "Ее голос - это шипение змеи" (св. Антоний), "Женщина - это инструмент, который дьявол использует, чтобы завладеть нашими душами" ( св. Киприан). Климент Александрийский говорит: "Становится стыдно при размышлении о том, какова природа женщины". "Женщина - это дочь лжи, страж ада, враг мира", - св. Иоанн Дамасский. "Из всех диких зверей самое опасное - это женщина", - св. Иоанн Хризостом. А Августин Блаженный никогда не допускал в свой дом и к своей трапезе женщин. Исключение не было даже сделано для его родной сестры - монахини.

Долгое время христианское духовенство не могло решить сложный для себя вопрос: имеет ли женщина душу?! В середине VI века Маконский церковный собор в числе прочих важных вопросов рассматривал и эту сложную проблему. Почти половина присутствующего духовенства категорически отвергла даже само предположение о том, что женщина может иметь душу, и лишь с перевесом в один-единственный голос собор христианской церкви признал, что у женщины, хоть она и является существом низшего порядка, все таки имеется некое подобие души.
Ученый Валенций Ацидалий, преподававший в 16-м веке в Силезии, опубликовал труд, в котором на тех же основаниях, что и епископ на Маконском соборе, делал выводы что женщина, в отличие от мужчины, не имеет души. Итальянка Архангела Таработти написала опровержение подназванием «В защиту женщин». Но папа Иннокентий X декретом от 18 июня 1651года поместил это опровержение в Индекс запрещенных книг.

Оригинальную точку зрения высказывает святитель Григорий Нисский, он ставит вопрос так: Как же должен был распространяться человек, если бы он не совершил греха? То есть, был бы другой способ распространения человека, кроме чувственного, плотского, если бы он не пал? И тогда он отвечает: Ну а как же ангелов же множество, значит они каким-то образом размножаются, вот и человек бы так же, если бы он не пал в грехе, размножался бы таким же ангелоравным способом. ( глава XVII, “Об устроении человека .")

Ворошилова О. Н.
«Образ женщины в религиях».