Юнг и Таро. Архетипическое путешествие

Юнг и Таро. Архетипическое путешествие
Салли Никольс

Опубликовано «Spring» № 70, 2004

Посвящается Калверу Никольсу

Высказываю свою благодарность следующим друзьям, которые помогли спустить на воду лодку путешествия в Таро, и без чьих советов и поддержки нашего судно никогда бы не достигло родного порта: Джанет Даллет, Рода Нэд, Ферн Йенсен, Джеймс Кирш, Рита Найп, Клэр Окснер, Уин Стернлихт, Вильям Уолкотт и Лор Зеллер.

Предисловие

Один из основных источников непонимания природы и важности вклада Юнга в современную жизнь связан с часто делающимся заключением, как его последователями, так и другими, что его основной интерес лежал в сфере того, что он сам называл, «коллективным бессознательным» человека. Совершенно верно, что он первым обнаружил и исследовал коллективное бессознательное и обозначил его истинное современное значение и смысл. Но абсолютно не тайна этой универсальной неизвестности разума человека, а много большая тайна, владела его духом и управляла всеми его поисками, и это была тайна сознания и его взаимоотношения с великим бессознательным.

Поэтому не удивительно, что он первым установил существование великого наиболее значимого парадокса из всех существующих: бессознательное и сознание находятся в состоянии глубокой внутренней зависимости друг от друга, и благополучие одного невозможно без благополучия другого. Если когда-либо связь между этими двумя великими состояниями бытия уменьшается или нарушается, человек заболевает и теряет смысл, если поток между ними прерывается надолго, человеческий дух и жизнь на земле вновь погружается в хаос и древнюю ночь. Таким образом, для него сознание, в отличии, например, от логически настроенных современных позитивистов, не просто интеллектуальное и рациональное состояние разума и духа. Это не нечто полностью зависящее от способности человека различать, артикулировать, как это утверждают некоторые современные философские школы, вплоть до заявления, что все не рациональное и что не может быть сформулировано в словесной форме не имеет смысла и не стоит проявлять, выражать. Напротив, он эмпирически доказал, что сознание не является просто рациональным процессом, и что современный человек болен и лишен смысла именно потому, что на протяжении уже многих веков, начиная с Возрождения, он все сильнее уходил в сторону в своем развитии из-за предположения, что сознание и сила причины одно и то же. И пусть тот, кто считает это преувеличением, вдумается в изречение Декарта: «Я мыслю, значит, я существую!» и он бы сразу же узнал европейское высокомерие, которое привело к французской революции, и породило чудовищное потомство в Советской России и ведет к разрушению творческого духа человека в тех местах, которые когда-то были цитаделью живых смыслов – церквях, монастырях, университетах и школах по всему миру.

Юнг в своей работе с, так называемыми, «сумасшедшими» и сотнями «невротических» людей, которые приходили к нему разрешать свои проблемы, доказал, что большинство форм сумасшествия и психической дезориентации вызваны сужением сознания. Чем больше человек фокусирует свое сознание на рациональном, тем больше опасность довести сопротивление универсальных сил коллективного бессознательного до такого предела, где они прорвутся, в мятеже сметая последние признаки болезненно достигнутого сознания человека. Нет, для него ответ был ясен: только в результате постоянной работы по увеличению сознания человек может найти свой величайший смысл и реализацию своих наивысших ценностей. Он установил, возвращаясь к изначальному парадоксу, что сознание является продолжительным и наиболее глубоким сном бессознательного, и что с самых древних времен, с каких только возможно отследить зарождение человеческого духа, до его исчезновения за последние горизонты мифа и легенды, он непрерывно боролся за достижение все большего и большего сознания, сознания, которое Юнг предпочитал называть «осознание», «понимание». Это «осознание», для него и для меня, включало в себя все формы не-рационального восприятия и знания, и они тем более ценные еще и потому, что являются мостами, соединяющими неисчерпаемые богатства пока еще нереализованных смыслов в коллективном бессознательном, которые всегда готовы дать подкрепление для расширения и усиления сознания человека, ведущего нескончаемую кампанию против настоятельных требований жизни относительно здесь и сейчас.

Это, пожалуй, одно из его самых важных вложений в новое и наиболее значимое понимание природы сознания: оно может быть обновлено и увеличено настолько, насколько жизнь требует, чтобы оно было обновлено и увеличено, только поддерживая свои не-рациональные пути общения с коллективным бессознательным. По этой причине он высоко оценивал все не-рациональные способы, при помощи которых в прошлом человек пытался исследовать тайну жизни и стимулировать сознательное познание человека расширяющейся вокруг него вселенной в новые области бытия и знания. Это объясняет его интерес, например, к астрологии, и это также объясняет важность Таро.

Он сразу признал, как у него происходило это и с другими играми и первобытными попытками предсказания, угадывания невидимого и будущего, что Таро имеет в своих истоках и предожиданиях глубинные паттерны коллективного бессознательного с доступом к возможностям увеличения осознания именно во время соприкосновения с этими паттернами. Это явилось еще одним из тех не-рациональных мостов связывающих кажущееся четкое разделение бессознательного и сознания, как ночь и день, что на самом деле является растущим потоком движения между темнотой и светом.

Салли Никольс своим глубинным исследованием Таро и восхитительным толкованием его паттернов как истинной попытки расширения возможностей человеческого восприятия некоторым образом, который я по необходимости описал в такой сверх упрощенной манере, оказала огромную услугу аналитической психологии. Ее книга обогащает и помогает понять пугающую ответственность, возложенную на нас сознанием. Боле того, она сделала нечто в своей книге, в чем люди, стремящиеся понять огромную работу, проделанную Юнгом, так часто терпят поражение. Юнг, являясь по натуре интуитивным человеком, был вынужден подчиниться требованиям своего демонического видения не оставаться долго с определенным аспектом его видения. Было необходимо наличие разума и метода преданного ученого, каким он был, которые давали силы оставаться достаточно долго на определенной стадии его работы, чтобы установить валидность этого эмпирически. Но как только это было сделано, ему приходилось собирать свой интеллектуальный шатер и отправлять караван своего разума в путь до следующей остановки в его бесконечном путешествии. Его дух, что неизбежно в век, пронизанный опасностью, такой, как наш (как ему рисовала его интуитивная душа), был духом отчаянно спешащим. В результате почти все, что он создал, нуждается в расширении. И Салли Никольс в этой книге принесла огромную пользу юнгианской психологии и всем тем, кто ей занимается, расширив историю и наше понимание роли важного не-рационального источника сознания. В добавлении ко всему этому, она выполнила это не в манере сухого и скучного академизма, а как работу знания, произрастающего из ее собственного проживания Таро и их странных полупрозрачных огней. В результате ее книга не только живет, но и ускоряет жизнь всех, кого она трогает.

Лоренс ван дер Пост

1. Предисловие к Таро

Таро является загадочной колодой карт неизвестного происхождения. Эта колода, по крайней мере, 600-летнего возраста, является прямой предшественницей наших современных игральных карт. Сквозь поколения фигуры, запечатленные на этих картах, наслаждались многими воплощениями. Свидетельством жизненной силы и мудрости древних Таро, несмотря на появившегося от них такого активного ребенка, как игральные карты, которыми мы пользуемся сегодня, является то, что сама родительская колода не ушла на покой. В Центральной Европе эти старомодные карты Таро все еще постоянно используют для игры и предсказания судьбы. Сегодня в Америке Таро внезапно выплыло на поверхность в сознании многих людей. Наподобие загадочных фигур, неожиданно выскакивающих в наших снах, эти персонажи Таро как будто кричат, чтобы привлечь наше внимание.

Драматически яркие прорывы такого рода обычно означают, что стороны, которые мы в себе игнорировали, ищут своего признания. Нет сомнений, что, как и фигуры наших сновидений, персонажи Таро вторгаются в наше самодовольство, чтобы донести до нас послания огромной важности; но современному человеку, с головой погруженному в вербальную, словесную культуру, крайне сложно понять, разгадать, расшифровать язык невербальных картинок Таро. В следующих главах мы будем исследовать пути, по которым можно приблизиться к этим таинственным фигурам и ухватить искорки понимания.

Путешествие сквозь карты Таро является в первую очередь путешествием в наши собственные глубины. Все, с чем мы встретимся на протяжении пути, есть по своей сути часть нашей собственной наиглубочайшей и наивысочайшей самости. Карты Таро были созданы в те времена, когда таинственному и иррациональному принадлежало больше реальности, чем у них имеется сегодня, поэтому они служат для нас эффективным мостом к унаследованной мудрости предков в нашей глубочайшей и сокровеннейшей самости. И новая мудрость является огромной необходимостью нашего времени – мудрость разрешить наши собственные личные проблемы и мудрость, чтобы найти творческие, креативные ответы на универсальные вопросы, с которыми сталкивается каждый из нас.

Как и наши современные карты, колода Таро имеет четыре масти с десятью простыми или пронумерованными картами в каждой. Четыре масти Таро называются посохи, кубки, мечи и динарии. Они эволюционировали в наши современные масти крести, черви, пики и бубны. В колоде Таро в каждой масти есть четыре придворные карты: Король, Королева, Валет и Рыцарь. Последний, молодой удалой всадник, сидящий на горячем коне, загадочно исчез из современных игральных карт. Красивый рыцарь, изображенный здесь (рис.1), взят из австрийской переходной колоды – в том смысле, что ее дизайн исторически находится где-то между изначальными картами Таро и нашей современной колодой. Как мы видим, жизненная сила, витальность этого Рыцаря была такой, что он сохранился в колоде даже после того, как его масть уже поменялась с динариев на бубны.

То, что этот символ прямодушного, честного намерения, замысла, вежливости, изысканности и смелости исчез из сегодняшних игральных карт, может быть показателем нехватки этих качеств в нашей сегодняшней психологии. Рыцарь важен еще и потому, что для успешности нашего путешествия, нам понадобится его храбрость и ищущий дух.

Настолько же значимым, и, конечно же, также таинственно, является и ампутация от нашей современной колоды Старших Арканов Таро, карт, которые станут ориентирами, поворотными пунктами в нашем путешествии. Эти Старшие Арканы включают в себя набор из 22 карт с изображениями, которые не принадлежат ни одной из мастей. Каждая из этих карт носит интригующее имя (Маг, Императрица, Влюбленный, Правосудие, Повешенный, Луна и т.д.), и карты пронумерованы. Собранные в последовательность Старшие Арканы как бы рассказывают нарисованную историю. Центром внимания этой книги будет изучение 22 Старших Арканов в их последовательности и разгадывание истории, которую они рассказывают.

Как алхимическая Mutus Liber (которая, между прочим, появилась позже), Старшие Арканы можно рассматривать как безмолвный рисованный текст, представляющий собой типичные переживания, виды жизненного опыта, с которым человек сталкивается на извечном пути к самореализации. Каким образом и почему сия субъективная материя нашла себя в Таро, которая была и до сих пор остается по своей сути игральной колодой, является тайной, над которой ломают голову поколения ученых. Только один след от Старших Арканов остается в нашей современной игральной колоде: Джокер. Этот странный парень, ведущий такую уклончивую, неуловимо-уворачивающуюся жизнь в каждой колоде карт, является прямым потомком Старшего Аркана Таро, который называется Шут, с которым мы скоро познакомимся.

Существует множество разнообразных причудливых теорий относительно происхождения этого Шута и его двадцати-одного компаньона из Старших Арканов. В воображении некоторых эти карты видятся как тайные стадии инициации эзотерического египетского культа; другие же придерживаются мнения, имеющего большую историческую вероятность, что карты Старших Арканов родились в Западной Европе. Несколько уважаемых ученых, среди которых были А. Е. Уайт и Генрих Зиммер, что Старшие Арканы были выдуманы альбигойцами, гностической сектой, появившейся в Провансе в 12 веке. Есть ощущение, что они, вероятно, тайно нарисовали Таро как завуалированное средство передачи идей, противоречащих официальной Церкви. Один современный писатель, Пол Хасон, рассматривает происхождение Таро как мнемонического средства, которое в основном использовалось в некромантии и колдовстве. Другая современная писательница, Гертруда Моакли, положила начало оригинальной теории эзотерического происхождения Таро, которые являлись просто переделанными иллюстрациями из книги сонетов к Лауре Петрарки. Эта книга называлась I Trionfi, заглавие это можно перевести и как Триумфы и как Старшие Арканы.

В сонетах Петрарки присутствует ряд аллегорических персонажей, каждый из которых боролся и с триумфом побеждал предшествовавшего ему. Этот мотив, один из популярных в Италии эпохи Возрождения, звучал во многих картинах того периода. Его также инсценировали в карнавальных шествиях, где эти аллегорические фигуры, искусно костюмированные, шествовали в дворцовых замках в декоративных колесницах в сопровождении конных рыцарей в полном обмундировании и при всех регалиях. От этих парадов, которые назывались каруселями, произошли наши современные карусели. На сегодняшней карусели, пока дети играют в смелых рыцарей, оседлавших красивых скакунов, их дедушки-бабушки могут насладиться более степенной поездкой в золотой колеснице.

На рисунке 2 изображена седьмая карта Таро, Колесница, как ее запечатлели в праздничной колоде пятнадцатого века, придуманной и выполненной художником Бонифацио Бембо для семьи Сфорза из Милана. Эти элегантные карты, часть из которых можно увидеть в библиотеке Пьерпонта Моргана в Нью-Йорке, нарисованы и раскрашены в ярких цветах на фоне узора из золотых ромбов на красном цвете с вкраплениями серебра. Можно напомнить, что триумфальный экипаж, подобный изображенному здесь, до сих пор является важной составляющей итальянских празднеств, и что восхитительный скачущий дух его лошадей всегда присутствует на параде в наших современных каруселях.

На самом деле, очень немного известно об истории карт Таро или о происхождении и эволюции обозначения мастей и символики двадцати одной карты Старших Арканов. И множество художественных гипотез о зарождении карт и бесчисленные прочтения и перепрочтения, вдохновленные их изобразительным символизмом, подтверждают универсальное очарование карт Таро и демонстрируют их силу активизировать человеческое воображение. Для задач нашей работы особого значения не имеет, родились ли Арканы Таро от любви альбигойцев к богу или от страсти Петрарки к Лауре. По сути, их важность для нас заключается в том, что их рождение было вызвано очень реальной и трансформирующей человеческой эмоцией. Кажется очевидным, что эти старые карты были зачаты в глубоких недрах человеческого опыта, на самом глубинном уровне человеческой психики. Именно к этому уровню в нас самих они и будут обращаться.

В связи с тем, что цель этой книги – использовать Таро как средство соприкосновения с этим уровнем психики, мы выбрали в качестве основной колоды в нашей дискуссии Марсельское Таро, одну из самых старых по своему дизайну колод существующих сегодня. Игра в карты подвержена влиянию времени, «исходного» Таро больше не существует, а немногие крохи старинных колод, все еще хранящиеся в музеях, не совсем соответствуют выпускаемым сейчас. Поэтому ни одно из существующих на сегодняшний день Таро не может быть названо ни в одном из смыслов подлинным, аутентичным. Но Марсельская версия в целом сохраняет чувственный тон и стиль некоторых более ранних дизайнов.

Есть и другие причины выбора Марсельской колоды. Во-первых, ее дизайн переступает границы личного. Нет ни одного доказательства, например, что она была создана каким-то одним человеком, в отличие от большинства современных колод Таро. И, во-вторых (опять-таки в отличие от большинства современных колод Таро), Марсельская колода пришла к нам без сопроводительного поясняющего текста. Вместо этого она предлагает нам образную историю, песню без слов, которая может преследовать нас, как некий старый мотив, пробуждающий забытые воспоминания.

Иначе обстоит дело с современными колодами Таро, большинство из которых было разработано известными индивидами или группами, и многие из которых сопровождаются книгами, на чьих страницах авторы уже в словесной форме выдают глубокомысленные туманные идеи, которые они, возможно, представили в образах карт. Это относится, например, к картам и текстам, созданным А. Е. Уайтом, Алистером Кроули, “Zain” и Полом Фостером Кейсом.

И хотя текст, сопровождающий Таро в этих случаях, обычно представлен как поясняющий символы, изображенные на картах, конечное впечатление от этого больше похоже на иллюстрированную книгу. Другими словами, получается, что карты Таро были созданы для иллюстрации определенных вербальных понятий, а не наоборот, что сначала это сами карты стихийно возникли, порождая за собой текст. В результате этого персонажи и объекты, нарисованные на этих картах, по своему характеру кажутся больше аллегорическими, чем символическими; изображения выглядят больше иллюстрирующими вербальные понятия, чем предполагающими чувства и интуитивные проникновения, лежащие полностью за пределами слов.

Разница между колодой Таро, сопровождаемой текстом, и Марсельской колодой, которая не сопровождается ничем, очень трудно уловимая; но она важна с точки зрения нашего подхода к Таро. По-нашему мнению, это как разница между чтением иллюстрированной книги и посещением художественной галереи. И тот, и другой опыт имеют свою ценность, но следствия их различны. Иллюстрированная книга стимулирует интеллект и эмпатию, соединяя нас с мыслями и чувствами других. Художественная галерея стимулирует воображение, заставляя нас глубже проникать в нашу собственную креативность, и стимулирует нашу способность к амплификации и пониманию.

Еще одна сложность некоторых колод Таро состоит в том, что в нескольких из них картам Старших Арканов приписаны не имеющие к ним отношения символы, заимствованные из других систем, подразумевая наличие прямой корреляции, связи между Старшими Арканами и другими теологическими или философскими теориями. Например, в некоторых колодах каждому Старшему Аркану приписана одна из 22 букв еврейского алфавита, для того чтобы можно было символически соединить каждый Старший Аркан с одним путей Сефирот Каббалы. Но не существует одного общего соглашения относительно того, какой букве еврейского алфавита соответствует та или иная карта Таро. Комментаторы также приписывают картам Таро алхимические, астрологические, розенкрейцеровские и другие символы. И среди этого тоже царствует беспорядок, как это видно в контрастирующих идеях Кейса, “Zain”, Папюса и Холла относительно этих вопросов.

Вследствие того, что весь символический материал рождается на том уровне человеческого опыта и переживания, общего для всего человечества в целом, безусловно, верно, что можно найти убедительные, обоснованные связи между некоторыми символами Таро и символами других систем. Но этот глубокий слой психики, для обозначения которого Юнг использовал термин бессознательное, по определению является не сознательным. Его образы произрастают не из нашего упорядоченного, организованного интеллекта, а скорее даже назло ему. Они не представляют себя логическими способами.

Каждая философская система является просто попыткой со стороны интеллекта логически упорядочить кажущийся хаос образов, всплывающих из бессознательного. Интеллектуальные категории представляют собой способы систематизации нашего опыта переживания этого невербального мира. Каждая является своего рода системой координат, наложенной, если угодно, на сырой, необработанный, неоформленный, неупорядоченный опыт переживания нашей наиболее глубинной человеческой природы. Каждая из этих систем полезна, и в этом смысле, каждая является «истинной», но каждая уникальна. Рассматриваемые по отдельности, одна за другой, эти различные системы предоставляют нам удобные полочки для раскладывания нашего психического опыта. Но наложение этих многих координатных сеток друг на друга приведет к искажению их симметрии и уничтожит пользу от их применения.

Опасаясь в результате такого беспорядка потерять наш путь среди Старших Арканов, мы не делаем никаких попыток в этой книге связать символизм Таро с символизмом других дисциплин. В основном мы ограничим наше обсуждение Старшими Арканами, как они представлены в Марсельской колоде, пользуясь другими версиями карт только в тех случаях, когда они будут обогащать понимание их значения. Мы попытаемся, как это делал Юнг с символическим материалом, давать амплификации по аналогии, оставляя окончательное значение символа, как обычно, свободным и незавершенным, не ставя точку.

Определяя границы символа, Юнг часто подчеркивал разницу между символом и знаком. Знак, говорил он, указывая, выражая определенный объект или идею, может быть переведен, сформулирован словами (например, изображение белого кирпича на красном фоне обозначает тупик, а Х обозначает железнодорожный переезд). Символ представляет нечто, что не может быть представлено никаким другим способом, и чье значение превосходит все характеристики, определения и включает в себя многие кажущиеся противоположности (например, Сфинкс, Крест и пр.)

Изобразительные образы Старших Арканов рассказывают символическую историю. Как наши сновидения, они приходят к нам с уровня, расположенного за пределами достижения сознанием и далеко удаленного от нашего интеллектуального понимания. Поэтому, кажется уместным, относиться к этим персонажам Таро очень сходным образом, как если бы они появились перед нами в серии сновидений, рисуя далекую неизвестную страну, населенную странными созданиями. В работе с такими сновидениями исключительно личные ассоциации имеют ограниченную ценность. Мы можем лучше постичь их значение, смысл через аналогии с мифами, сказками, драмами, картинами, историческими событиями или любым другим материалом со сходными мотивами, которые универсально пробуждают группы чувств, интуиций, мыслей или ощущений.

В связи с тем, что символы, изображенные в Таро вездесущи и не имеют возраста, польза от подобных амплификаций не будет ограничиваться этой книгой. Фигуры Таро в разнообразных нарядах и масках всегда присутствуют в нашей жизни. Ночью они появляются в наших снах, мистифицируя и удивляя нас. Днем они вдохновляют нас на творческие поступки или играют шутки с нашими логичными планами. Мы надеемся, что материал, представленный здесь, поможет нам установить связь с нашими сновидениями, не только с теми, которые приходят к нам по ночам, но также и с надеждами, чаяниями и мечтами наших дневных часов.

2. Карта Путешествия

Прежде чем отправиться в путешествие, было бы неплохо приобрести карту и ознакомиться с ней. Такую карту мы видим на рисунке 3. На нем показан путь, который мы пройдем в этой книге. Здесь изображены двадцать два Старших Аркана, как они представлены в Марсельском Таро, которое, как уже было сказано, основывается на более ранних сохранившихся версиях. То, как карты расположены на этом рисунке, дает нам предварительное представление о том, с какого рода опытом мы можем иметь дело на нашем пути.

Для лучшего понимания индивидуального смысла этих карт следует обращаться к ним напрямую, как к картинам в художественной галереи. Так же как и картины, Старшие Арканы можно рассматривать как своеобразные экраны для проекций, в том смысле, что они являются крючками, на которое ловится наше воображение. На языке психологии проекция – это бессознательный, автономный процесс, с помощью которого мы сначала видим в людях, предметах и событиях, окружающих нас те стремления, характеристики, возможности и недостатки, которые на самом деле принадлежат нам самим. Мы населяем внешний мир ведьмами и принцессами, дьяволами и героями драмы, погребенной в наших собственных глубинах.

Проецирование нашего внутреннего мира на внешний происходит не специально, мы это не делаем нарочно. Просто это тот способ, каким работает психика. На самом деле процесс проекции происходит настолько непрерывно и настолько неосознанно, что обычно мы и вовсе не замечаем, что он происходит. Тем не менее, эти проекции служат полезными инструментами на пути самопознания. Рассматривая образы, которые мы выводим во внешнюю реальность как зеркальные отражения внутренней реальности, мы узнаем и познаем себя.

В нашем путешествии по Старшим Арканам мы будем пользоваться картами как экранами для проекций. Старшие Арканы идеально подходят для этой цели, потому что они символически представляют те автономно действующие в глубинах человеческой психики инстинктивные силы, которые Юнг назвал архетипами. То, как эти архетипы работают в психике, очень похоже на то, как инстинкты работают в теле. Подобно тому, как здоровый новорожденный младенец появляется с врожденной способностью сосать грудь или пугаться громкого звука, его психика демонстрирует определенные наследственные способности, влияние которых также можно наблюдать. Мы, безусловно, не можем увидеть архетипические силы, как на самом деле и инстинкты; но мы сталкиваемся с ними и переживаем их в наших снах, видениях и дневных размышлениях, в которых они появляются в виде образов.

Несмотря на то, что специфика той формы, которую принимают эти образы, может варьировать в различных культурах и у разных людей, тем не менее, их основной, исконный характер универсален. Люди во все времена и во всех культурах мечтали, видели во сне, сочиняли истории и пели об архетипических Матери, Отце, Возлюбленном/ой, Герое, Маге, Шуте/Дураке, Дьяволе, Спасителе и Мудром Старце. В силу того, что Старшие Арканы Таро изображают все эти архетипические образы, давайте предварительно бросим быстрый взгляд на некоторые из них в том порядке, в каком они появляются на нашей карте. Пока мы будем это делать, мы сможем начать знакомиться с картами и увидеть, как могущественно эти символы действуют в каждом из нас.

На нашей карте Старшие Арканы от номера один до номера двадцать один организованы в последовательность, состоящую их трех горизонтальных рядов, по семь карт в каждом. У Шута/Дурака, которому приписан ноль, нет постоянного места, фиксированной позиции. Он шагает сверху, поглядывая вниз на другие карты. Дурак легко может шпионить за другими персонажами и легко может неожиданно ворваться в нашу личную жизнь, в результате чего, несмотря на все наши сознательные намерения, все заканчивается тем, что мы сами ведем себя как дураки.

Этот архетипический Бродяга со своим узелком и посохом очень часто встречается в нашей культуре сегодня. Но, будучи продуктом нашего механизированного мира, он предпочитает ездить, а не ходить. Мы можем увить его сегодняшнего двойника с бородой и спальным мешком, стоящим на обочине дороги, с надеждой улыбаясь и протягивая руку с поднятым большим пальцем в нашем направлении. И если этот персонаж представляет неосознаваемую часть нас самих, мы непременно, так или иначе, отреагируем на него эмоционально. Некоторые могут тотчас почувствовать желание остановиться и подбросить этого голосующего, вспоминая, как они сами тоже когда-то по молодости получали удовольствие от периода беззаботного странствия, перед тем как начать вести более стабильный образ жизни. Другие же, кто никогда не валял дурака в своей юности, могут инстинктивно потянуться к этому бродяге, потому что он представляет собой непрожитую часть их самих, и они бессознательно чувствуют, что приблизились к ней.

Но также может случиться, что другой человек может испытать негативную реакцию по отношению к этому молодому парню – реакцию настолько мгновенную и яростную, что он неожиданно заметит, что его буквально трясет от бешенства. В этом случае водитель может со всей силы надавить на педаль газа, сжать зубы и буквально сбежать с глаз долой этого невинного свидетеля, бормоча проклятия его «грязному образу жизни». Он может мечтать, что он бы мог добраться до этого «молодого идиота» своими собственными руками, отстричь его волосы, хорошенько вымыть его и побрить, а затем отправить его на работу по 40 часов в неделю, «где ему и место». «Меня тошнит от такой безалаберности», бормочет он. Между прочим, его враждебность может быть настолько всепоглощающей, что он и на самом деле может почувствовать тошноту. Когда он приедет домой, он обнаружит себя без сил и непостижимо уставшим. Но на следующий день, когда (и если) эта обсессивная болтовня в его голове несколько поутихнет, может открыться небольшое пространство, в котором может шепотом прозвучать вопрос: «Почему бы и не и не разгуливать этому молодому бродяге, если это ему нравиться? Какой вред он приносит?» Но наблюдавшему вред уже причинен. Простой вид этого парня раскрыл банку с червями. И они вылезли наружу, извиваясь и беспорядочно вываливаясь в виде десятков вопросов, требующих ответа на каждый из них: Что за жизнь была бы, если жить, так как этот парень – разбить свой будильник, выкинуть то, чем владеешь, проводить всю весну и лето, просто бесцельно слоняясь под огромным голубым небом и т.д.

Нет никакого способа запихнуть этих червей обратно в банку, наш водитель может почувствовать себя дома скованным и неспособным двигаться, пытаясь ответить на эти вопросы и грезя о невозможных видениях. Вероятно, если ему повезет, он сможет найти способ, чтобы претворить в жизнь некоторые из своих видений. Странные вещи случаются, когда сталкиваешься с архетипом.

Реакций на Дурака будет, конечно, так много, и они будут такими различными, как и тех людей, которые с ним сталкиваются, в зависимости и от их жизненного опыта. Но суть заключается в том, что прикосновение к архетипу всегда вызывает ту или иную эмоциональную реакцию. Исследуя эти бессознательные реакции, мы можем раскрыть архетип, который манипулирует нами, и освободить себя, до некоторой степени, от его принуждений. В результате, в следующий раз при встрече с этим архетипом во внешней реальности ответная реакция на него будет не такой иррациональной и автоматической, как та, которая была описана выше.

В только что приведенном примере эмоциональное смятение, к которому привела встреча с «дураком», и последовавшее само-исследование не обязательно приведут к какому-либо заметному изменению в жизненном стиле данного человека. Но, после серьезного рассмотрения других возможностей, он вполне может прийти к заключению, что жизнь праздношатающегося не для него. Он может обнаружить, что из всех вещей, которые он рассмотрел, он предпочитает стабильность и удобства дома, и что ему нравится машина и другие вещи, которыми он владеет, настолько, чтобы трудиться до пота в своем офисе, чтобы зарабатывать на них. Но, исследуя другие возможности, он придет к выбору своего образа жизни более осознанно, и, познакомившись со своим скрывающимся порывом валять дурака, он может найти способы, чтобы выражать эту свою потребность в соответствии с имеющимся контекстом своей сегодняшней жизни.

В любом случае, в следующий раз, когда он будет проезжать по дороге мимо счастливого бродяги, он будет испытывать больше эмпатии по отношению к нему. Теперь, сделав собственный выбор своей жизни, ему будет проще позволять другим совершать аналогичный выбор их жизни. И, придя к соглашению с ренегатом во внутренней реальности, он больше не будет столь враждебным и защищающимся, когда подобная фигура проявит себя во внешней реальности. Но, что самое важное, он испытает и почувствует на себе власть и силу архетипа. В следующий раз, когда он один будет ехать на своей машине, он будет понимать, что он сидит не в одиночестве в водительском кресле. Он будет знать, что внутри него ведут свою работу таинственные силы, которые могут направлять его судьбу и поглощать его энергию непредсказуемыми способами. И он будет подготовлен к этому. Дурак - неотразимо захватывающий архетип и, как мы видели, очень часто появляющийся сегодня. Но все фигуры Таро обладают своим собственным видом власти, и, не будучи подвластны возрасту, они все еще активны в нас самих и в нашем обществе. В качестве иллюстрации давайте сейчас взглянем на семь Старших Арканов, изображенных в верхнем ряду на нашей карте.

Первая из них имеет название Маг. Она изображает волшебника, собирающегося показать какие-то фокусы. Он называет их фокусами, и именно этим они и являются. Он готовится проделать фокусы с нами. Его кажущаяся магия будет создана зеркалами, специально сделанными картами, цилиндрами с потайным дном и при помощи ловкости рук. Мы знаем, что дело обстоит именно таким образом, и наш интеллект дребезжит эпитетами наподобие «шарлатан» и навешивает ярлык «вздор». Но к нашему смятению мы видим, что все остальное наше тело уже двигается в направлении этого мага, и наша рука уже в этот момент исподтишка лезет в карман, чтобы достать монетку для оплаты этого волшебного представления. Оно ворует наши деньги, чтобы сделать нас предметом надувательства.

И позже, когда мы сидим в зале в ожидании начала представления, мы замечаем, что наше сердце бьется чаще, чем обычно, и мы задерживаем дыхание. Несмотря на то, что наш разум знает, что все, что мы увидим, в лучшем случае будет демонстрацией способностей и ловкости рук, оставшаяся часть нас ведет себя так, словно и в самом деле произойдет нечто чудесно-волшебное. Мы ведем себя так, потому что на самых глубинных уровнях нашей сущности, мы до сих пор живем в мире истинной тайны и загадки – в мире, который существует за пределами пространства и времени, и за пределами достижения логики и причинной обусловленности. Мы притягиваемся к этому внешнему магу так компульсивно и иррационально, потому что внутри каждого из нас живет архетипический Маг, еще более привлекательный и неотразимый, чем тот, который находится перед нами, и он готов продемонстрировать нам таинственную реальность нашего внутреннего мира всегда, когда мы чувствуем себя готовыми повернуть свое внимание в его направлении.

Нет ничего удивительно в том, что наш интеллект спешит давить на тормоза и жмет на них со всей силы при одном только упоминании о магии и волшебстве. Признав эту сторону реальности, наш разум рискует потерять ту империю, которую он веками возводил камень за камнем, благодаря усилиям своего здравого смысла. Хотя и сегодня принуждения Мага все еще очень сильны в нашей культуре, наконец-то начали строиться мосты между его миром и нашим, по которым здравый смысл сможет проходить с некоторой уверенностью. Многие парапсихологические феномены изучаются при помощи объективных научных методов. Трансцендентные Медитации привлекают тысячи последователей, предоставляя объективные доказательства благотворного целительного влияния медитации на кровяное давление и состояния тревоги. С помощью использования приборов биологической обратной связи и другой аппаратуры изучаются многие другие формы медитации, и ведется убедительное исследование влияния медитации на раковые заболевания. В нашем веке, кажется, миры магии и реальности объединяются.

Вторая карта верхнего ряда нашего маршрута – Папесса, или, как ее еще иногда называют, Верховная Жрица. Ее можно рассматривать как фигуру, символизирующую архетип Непорочной Девы, знакомый по разным мифам и святым писаниям многих культур. Мотив непорочного рождения настолько часто встречается в верованиях стольких разных народов, разделенных и во времени и в пространстве, что его происхождение может быть объяснено только архетипическим источником, неотъемлемо свойственный человеческой психике.

Архетип Святой Девы прославляет смиренную ее восприимчивость Святого Духа и посвящение воплощению его в новой реальности в образе Божественного Ребенка, или Спасителя. В нашей культуре этот архетип ярко представлен в библейском описании Девы Марии. Папесса – своего рода исходное представление Святой Девы Благовещения, изображаемой в католическом искусстве, где она часто показана сидящей с раскрытой перед ней книгой Ветхого Завета, как на данной карте Таро.

Архетип Непорочной Девы веками привлекал воображение художников и скульпторов, и для каждой женщины состояние беременности выделяет ее как избранную для вынашивания нового духа. Но сегодня этот архетип стал действовать и в других сферах. Потому как, кажется, что именно Святая Дева вдохновила наиболее феминные и смелые стороны движения женского освобождения. Подобно Деве Марии, которой была уготована ее особая уникальная судьба, из-за которой ей не нашлось места на постоялом дворе, современная женщина призвана осуществлять себя в тех областях, для которых наше коллективное общество все еще закрывает свои двери. Как Непорочная Дева, которая по своему призванию была вынуждена отказаться от комфортной безвестности и спокойствия традиционной семейной жизни, неся свой крест в одиночестве и даря рождение новому духу только в наиболее стесненных обстоятельствах, так и сегодняшние женщины, для которых новое призвание ясно прозвучало, должны пожертвовать своей безопасностью и терпеть одиночество и унижение (часто в обстоятельствах более трудных и утомительных, чем ежедневное ведение домашнего хозяйства или обязанности материнства), чтобы принести в реальность новый дух, который зарождается в них. Для этих целей Пресвятая Дева вполне может получить особую нишу для поклонения, потому что она до сих пор высвечивает уникальный символ проникающей силы феминного принципа. Несмотря на посвящение служению духу, Пресвятая Дева никогда не теряла контакт со своей собственной женственностью. Представляется очень важным, чтобы Мария, одна из наиболее значимых персонажей в нашем иудео-христианском наследии, оставалась в нашей культуре образцом самой женственной женщины.

Следующие две карты в нашей последовательности Таро – Императрица и Император, символизируют архетипы Матери и Отца в огромном масштабе. Нет большой необходимости много говорить здесь о силах этих двух фигур, т.к. мы все испытывали их в отношениях с собственными мамами и папами, или с другими людьми, которые исполняли для нас их роли. Когда мы были детьми, вероятно, мы все видели своих родителей возведенными в ранг «хорошей», «кормящей», «защищающей» матери и «всезнающего», «смелого», «могущественного» отца. Когда же, будучи просто людьми, они не справлялись с выполнением этих ролей в соответствии с нашим сценарием, мы часто воспринимали мать как архетипическую Черную Колдунью или Плохую Мачеху, а отца как Красного Дьявола или Жестокого Тирана. Потребовались годы замороченных проекций, прежде чем мы окончательно смогли увидеть своих родителей как простых людей, у которых, как и нас самих, было множество причин и для радостей, и для горестей.

Даже став взрослыми, если наши родители еще живы, мы все еще можем обнаружить некоторые области, в которых мы возвращаемся к привычным ранним манерам и играем «ребенка» различными способами. Когда это происходит, нас может тянуть прийти к своим родителям и «поделиться» этим с ними, если это возможно. Но с юнгианской точки зрения, предполагаемое столкновение с родителями, даже если оно возможно, не обязательно будет первым шагом для прояснения нашей проблемы. Потому что и здесь (как и в случае с водителем и голосующим на дороге человеком) вовлечены в работу архетипы. Совершенно независимо от личностных особенностей наших родителей и их действий (невзирая на их возможную ограниченность и неосознаваемость), мы бы сталкивались с теми же проблемами, если бы кто-то другой оказался в их роли, до той поры, пока мы не придем к согласию с архетипами Матери и Отца внутри себя. Возможно, что и мы сами, и наши родители всего лишь куклы в архетипической драме, которыми руководят огромные фигуры, действующие выше и за нашим сознательным пониманием.

И пока дело обстоит именно так, неважно, сколько дорой воли, решимости, признания или чего бы то ни было, ни возникало при столкновении между самими куклами, результатом может быть только дальнейшее запутывание нитей. Очевидно, что первое, что надо сделать – повернуться лицом к кукловодам, чтобы увидеть, что они собираются затеять и, по возможности, развязать или ослабить некоторые из этих нитей. В последующих главах мы будем сталкиваться с Императрицей и Императором и будут предложены несколько техник по освобождению себя от скрытых козней этих мастеров манипуляции. Открытие этого архетипического пласта бессознательного и представление техник работы с ним явилось одним из величайших вкладов Юнга в психологию. Потому что без понятия архетипов мы бы навсегда были вовлечены в бесконечный хоровод с людьми нашей внешней реальности. Без техник, отделяющих личное от внеличностного, мы бы бесконечно проецировали на наших родителей, или других людей из нашего окружения, архетипические поведенческие паттерны, которые ни один человек попросту не может осуществить.

Старший Аркан Таро под номером пять – Папа. По церковной догме Папа является представителем Бога на земле. В этом смысле он непогрешим. Он представляет архетипическую фигуру авторитета, чья сила, власть превосходит силу и власть отца и императора. В юнгианской терминологии он представляет архетип Мудрого Старца. Понятно, что проецирование такой сверхчеловеческой мудрости и непогрешимости на любого человека – даже на самого папу – может быть сомнительным.

Архетип Мудрого Старца, описанный в библейских еврейских пророках и христианских святых, и сегодня все еще обладает большой силой. Он часто появляется в нашем обществе в виде гуру с тюрбаном или чалмой на голове или в виде престарелого бородатого странника в белых одеяниях и сандалиях. Иногда он обучался некоторым духовным дисциплинам, Восточным или Западным, а иногда он появляется без портфолио. Если мы воспринимаем такого нового знакомого сразу же с безграничным низкопоклонством или отворачиваемся от него в мгновенном неприятии, мы можем быть уверены, что работает архетип. Но знакомство с этим человеком просто как с обычным человеком может помочь нам увидеть, что духовное просветление, в конечном итоге, является все-таки больше личным, чем институционализированным, предметом.

Таро сами по себе, будучи старыми и мудрыми, изображают архетипического Мудрого Старца двумя способами. Папа в пятой карте показывает его в своей более институциональной форме, а Отшельник в девятой карте рисует его в виде монаха-капуцина из нищенствующего ордена. Когда мы будем изучать эти две карты, у нас будет возможность соприкоснуться с этими фигурами как с силами внутри нас самих. Знакомство с этими архетипами поможет нам определять, до какого уровня качества, которые они символизируют, присутствуют в нас самих и в знакомых нам людях.

Карта, следующая за Папой, называется Влюбленный. На ней молодой человек стоит в оцепенении между двумя женщинами, каждая из которых, кажется, требует его внимания, если не саму его душу. Безусловно, вечный треугольник является архетипической ситуацией, яркой и в нашем собственном личном опыте. Сюжет, изображенный во Влюбленном не нуждается в разъяснении здесь, т.к. он является основой почти 90% произведений литературы и драмы, существующих на сегодняшний день в мире. Любому, кто пожелает освежить свою память по этому вопросу, нужно только включить телевизор более или менее наугад.

В небе за спиной и над Влюбленным крылатый бог с луком и стрелами готовится нанести фатальную рану, которая может разрешить конфликт молодого человека. Маленький бог, Эрос, конечно же, архетипическая фигура, а так же и молодой человек. Он олицетворяет собой юное эго. Эго технически определяется как центр сознания. Это тот в нас, кто думает и говорит о себе «Я». Во Влюбленном это юное эго, до некоторой степени освободившееся от компульсивного, принуждающего влияния родительских архетипов, теперь может находиться само по себе. Но он все еще не сам себе хозяин, т.к., как мы видим, он остается пойманным между двумя женщинами. Он не в состоянии двигаться. Принципиальное действие на этом изображении происходит в бессознательном царстве архетипов, скрытых от его нынешнего понимания.

Возможно, что отравленная стрела с небес воспламенит его и приведет его в движение. Если так и будет, то мы с интересом будем наблюдать, что произойдет далее, потому что с этого момента в нашей серии Таро это юное эго будет главным протагонистом в драме Таро. В этом смысле мы часто будем обращаться к нему как к герою, т.к. мы будем следовать за ним в его путешествие на пути самореализации.

В седьмой карте, именуемой Колесница, мы видим, что герой нашел себе транспорт, который везет его в его путешествии, и управляет им юный король. Когда юный король появляется на сцене в мифах или снах, он часто символизирует выход, прорыв нового руководящего принципа. В четвертой карте Император появляется как фигура власти. Он изображен человеком в возрасте, сидящим на троне, и таким большим, что он заполняет собой всю карту. В Колеснице новый правитель находится в движении, и он нарисован человеческих размеров, что означает его большую активность и доступность, чем у императора, и, что более важно, он не один. Он кажется действующим как часть всеобщности, с которой герой начинает чувствовать связь.

Но нарисованный здесь король молод и неопытен, как и сам герой. Если наш протагонист короновал свое эго и поставил его управлять своей судьбой, его путешествие дальше не будет слишком гладким.

С Колесницей мы подошли к последней карте верхнего ряда на нашем плане. Этот ряд мы называем Царство Богов, потому что в нем изображены многие персонажи восседающими на троне в небесном созвездии архетипов. Теперь колесница героя несет его вниз на второй ряд карт, который мы будем называть Царство Земной Реальности или Эго Сознания, потому что здесь молодой человек отправляется дальше в поисках своей судьбы и с целью установления своей идентичности во внешнем мире. Все больше и больше освобождая себя от сдерживаемого нахождения внутри архетипической «семьи», изображенной в верхнем ряде, он отправляется, чтобы найти свое призвание, создать свою собственную семью и занять свое место на социальной лестнице.

[Продолжение публикации перевода ожидается в ближайшее время]

© Павликова Н.О., перевод с англ., 2006

www.maap.ru/Reading/Nikols_Taro.htm

 

Интересно, интуитивно я "шла" в правильном направлении, "догадка" про архетипичность карт и т.д. (Сознание)

Отмечу, что "Шествие" Бродского начала публиковать (Дата 11.01.2008 - 15:16 Сообщение #21269 ) до объявления на группе (13.01) о картах, с которыми начала после знакомиться.

Шествие (1961)
Образы:

Скипач, Плач, Поэт, Усталый Человек.

Мышкин-идиот,

Вот позади вышагивает Лжец,
посажена изящно голова,
лежат во рту великие слова,

Дон Кихот

Поставь на стол в стакан букетик зла,
найди в толпе фигуру Короля

Честняга

принц-Гамлет

Вор

Счастливый Человек

Любовники

Крысолов и Чорт,

Арлекин

Коломбина

У Бродского больший "разброс".

 

Его также инсценировали в карнавальных шествиях, где эти аллегорические фигуры, искусно костюмированные, шествовали
"Шествие" (1961)

-----------
Здесь изображены двадцать два Старших Аркана, как они представлены в Марсельском Таро, которое, как уже было сказано, основывается на более ранних сохранившихся версиях.

А вот ссылка на Марсельское Таро http://www.aeclectic.net/tarot/cards/universal-marseille/

 

kv, я, похоже, не смогу найти ту колоду. Во многих магазинах показывают только обложки, а по обложке мне сложно сориентироваться. Нашла пока 2 магазина, где есть "русифицированные" (не импортные) Таро:

Лабиринт
и
Зеленая дверь

 

Полная, безоговорочная победа м-н Мир Урании В продаже нет.

 

Салли Николс

ШУТ В ТАРО И В НАС САМИХ

Из книги "Юнг и Таро: архетипическое путешествие"
Перевод с английского Татьяны Тарасовой
Журнал "Урания", № 2 - 1997 - С. 26 - 35.

Если человек будет упорствовать в своей глупости, он станет мудрым.
Уильям Блейк

С книгой своей подруги американского аналитика Салли Николс "Юнг и Таро: архетипическое путешествие души" нас познакомила Джейн Мейн, другой замечательный юнговский психолог, уже знакомый нашим читателям по публикации в №5/95.

Книга Салли Николс построена в виде путешествия по Старшим Арканам Таро. Сточки зрения автора они являются символами, которые, как мост, связывают глубинные стороны нашего "Я" с миром древних архетипов, помогая глубже понять и то и другое. Представляется, что глава, посвященная архетипу Шута, вечного странника, как нельзя более отвечает теме данного номера.

Шут - это странник, энергичный, вездесущий и бессмертный. Это - одна из самых сильных фигур среди Арканов Таро. Поскольку у этой карты нет фиксированного номера, он свободно перемещается, куда хочет, часто нарушая своими выходками установившийся порядок вещей. Энергия пронесла его сквозь столетия, и он дошел до наших дней в виде Джокера в современных игральных картах. И здесь он продолжает получать удовольствие, нарушая "Установившийся Порядок". В покере он расходится вовсю, пленяя короля и весь его двор. В других карточных играх - выскакивает в самый неподходящий момент, нарочно создавая то, что мы называем неправильной сдачей.

Иногда, потеряв карту, мы заменяем ее Джокером - это функция, вполне соответствующая его шутовской натуре и любви к маскировке. Но чаще всего Джокер не преследует никаких целей. Возможно, мы держим его в своей колоде как своего рода талисман, подобно тому, как при дворе держали шутов. Греки верили, что присутствие шута среди домочадцев отвращает дурной глаз. Наличие Джокера в нашей колоде, возможно, служит подобной цели, ведь игральные карты считались "дьявольскими картинками".

Шут, Джокер связывает два мира,- повседневный, обыденный мир, в котором большую часть времени живет большинство из нас, и невербальную страну воображения, населенную персонажами Таро, которую мы посещаем от случая к случаю. Подобно Паку, шуту короля Оберона, наш Шут свободно перемещается между этими мирами; и, как и Пак, иногда слегка их путает. Похоже, наличие Джокера в нашей современной колоде имеет значение, потому что он может связывать современные "игры, в которые играют люди" с архетипическим миром наших предков. Без сомнения, он наблюдает за нами и сообщает о наших поступках Кому-то Там, Наверху.

Важная функция придворного шута - быть шпионом короля. Обладая определенными привилегиями, шут легко мог войти в любую группу, вынюхивая сплетни и определяя политические настроения. Есть старинная итальянская пословица, существующая и поныне: "Быть как Дурак в Tarocchi (Таро)", что означает быть принятым повсюду. У Шекспира шут мог выступать как второе "Я" короля и в других важных случаях, что особенно явно в "Короле Лире", где он как бы символизирует истинно королевскую мудрость, которой не обладает сам Лир вплоть до конца пьесы. Согласно Джеймсу Киршу, шут короля Лира персонифицирует самую суть души, руководящую силу, которую Юнг назвал Самостью, В различных колодах Таро, как мы увидим. Шут часто играет подобную роль. Как и его шекспировский двойник, этот Шут не знает устали - он постоянно на сцене, выскакивая то здесь то там, а затем исчезая, прежде чем мы успеваем поймать его. Ему нравится быть там, где что-то происходит, а если не происходит ничего, то уж он что-нибудь придумает.

Подобно псу, шут считался собственностью короля, и оба повсюду следовали за хозяином. Можно только представить, насколько близкими должны быть отношения между этими двумя придворными "животными", гораздо теснее, чем отношения между хозяином и тварью, ибо они, в некотором смысле, братья.

Во многих колодах Таро Шут изображается с маленькой собачкой, которая покусывает его, как бы сообщая о чем-то. В Марсельском Таро нам остается только догадываться о природе этого сообщения. В колоде Уайта животное как бы предупреждает своего компаньона о грядущей опасности. В любом случае Шут находится в таком тесном контакте со своей инстинктивной стороной, что ему не нужно в буквальном смысле смотреть, куда же он идет; животная сторона натуры сама направляет его шаги. В некоторых колодах Таро Шут изображается с повязкой на глазах, что еще более символизирует его способность действовать скорее согласно своему внутреннему видению, чем тому, что он видит собственными глазами, действовать, используя интуитивную мудрость вместо общепринятой логики.

Шут подобен глуповатому третьему брату из народных сказок, который не задумываясь бросается туда, куда не решаются заглядывать и ангелы, добиваясь в результате руки принцессы и ее королевства. Стихийный подход Шута к жизни сочетает мудрость, безумие и безрассудство. Когда эти составляющие смешаны в правильном соотношении, результаты бывают потрясающими, но когда смесь неудачна, все может кончиться неприятной путаницей. В такие моменты Шут выглядит просто глупцом, против чего (поскольку он шут) ему хватает ума не возражать. Его часто рисуют в колпаке с ослиными ушами, потому что он знает, что признание в невежестве есть наивысшее знание - необходимое условие всякого обучения.

Наш внутренний Шут побуждает нас к жизни, в которой мыслящее сознание может быть слишком предусмотрительным. То, что издали может казаться пропастью, на самом деле, возможно, всего лишь небольшая лощина, если подойти к этому с позиции Шута. Его энергия сметает все на пути, унося других подобно листьям на ветру. Без энергии Шута все мы были бы просто картинками. В своей книге "Великие Арканы" Чарльз Уильямс исследует эту идею. У него Шут является центральной фигурой Арканов Таро. Увидеть его танец - значит погрузиться в тайну всего творения, ибо суть его всеобъемлюща, и он таит множество парадоксов. Он шагает вперед и при этом глядит назад, связывая таким образом мудрость грядущего с невинностью детства. Энергия Шута неосознанна и не имеет направления, хотя кажется, что он следует каким-то своим целям. Он выходит за пределы пространства и времени. Ветры пророчества и поэзии переполняют его дух. Хотя он и странствует, не привязываясь ни к чему, но тем не менее проносит свою цельность через века. Его разноцветный костюм свивается в радужное колесо, напоминая нам о вечности. Как узор в калейдоскопе, который то появляется, то исчезает, так и Шут выскакивает в нашем мире то здесь то там, врываясь, как мы увидим, в Арканы Таро.

Многосторонняя натура Шута выражена в погремушке, являющейся копией его собственной головы в шапке с бубенцами, с которой его часто изображают. В некоторых колодах Шут, с серьезным выражением лица, держит в руке зеркало, отражение в котором ухмыляется или показывает язык. В одной австрийской колоде XV века Джокер женского пола держит зеркало обращенным к нам. Отражение в зеркале, - угрюмая мужская фигура, подпись, гласит: "Шутиха смотрит в зеркало на свою ухмыляющуюся идиотскую физиономию".

Многие из двусмысленностей архетипа Шута проиллюстрированы во французской колоде неизвестного происхождения, которую мне дали лет тридцать назад и которую я больше нигде не видела. На этой карте Шут изображен в виде старого попрошайки, с седой бородой и повязкой на глазах. В правой руке он держит погремушку (свое второе "Я") таким образом, что она предшествует ему и направляет его шаги. Возможно, что бубенцы на ней позвякивают, предупреждая Шута о крокодиле, ждущем в засаде в нижней части рисунка. Маленькая собачонка, лающая у ног хозяина, также воспринимается как сигнал тревоги о грядущей опасности. Еще одно указание на то, что этот старый нищий находится в гармонии со своей инстинктивной стороной, - скрипка, которую он несет под мышкой. Ее музыка будет сопровождать Шута, когда он поет, зарабатывая себе на ужин в ближайшей деревушке, и поможет сохранить его душу в гармонии и согласии на всем его долгом одиноком пути.

Разительно контрастируя с молодым Шутом из колоды Уайта, которого мы видели выступающим навстречу приключениям, этот старый бродяга приближается к концу своей долгой дороги домой. Он не слеп, но носит на глазах повязку, тем самым указывая на добровольное желание отказаться от всех прелестей внешнего мира ради созерцания жизни внутренним оком. Он пережил жажду человеческого общения. Теперь он посвящает себя диалогу со своим внутренним "Я", олицетворенным в его погремушке, и бессловесному общению со своей собачонкой. Старинный традиционный архетип печального и мудрого Шута, веками сохранявшийся в драматических и художественных образах, сегодня предстает в обличье чаплинского клоуна и печальных шутов, чей пристальный взгляд встречается с нашим на полотнах Пикассо. Печальный Шут - близкий родственник архетипа Старого Мудреца, персонажа, воплощенного, как мы увидим, в Отшельнике, девятом Аркане Таро.

Место Шута в последовательности Арканов довольно анекдотично. В некоторых колодах он в качестве нулевого номера открывает колоду. В других - ему присвоен двадцать второй номер, в качестве которого он замыкает ряд Арканов. С нашей точки зрения вопрос о том, первым или последним является Шут, не имеет никакого значения; он ни то и ни другое, вместе с тем он и то и другое. Ибо, будучи вечно движущимся созданием, он ежедневно танцует среди остальных карт, связывая концы с началами - и так бесконечно.

Детали костюма Шута сочетают множество противоположных пар в рамках своего замысла. Его колпак, первоначально задуманный как сатира на монашеский капюшон, тем не менее выдает серьезную связь с духом. Его бубенцы, позвякивающие в самые торжественные моменты публичного действия, зовут человека назад, к детской вере простаков, вызванивая слова апостола Павла: "Мы безумны Христа ради".

В талисмане Шута, колпаке с бубенцами, также таится серьезная истина наряду с беспечными побрякушками. Петух предвещает зарождение нового сознания, пробуждение древних истин. Это чудо, кажется, будет разыгрываться не в звездной небесной вышине, а снова и снова среди шума и грязи птичьего двора. Там, где в радужном свете реют голуби и ангелы трубят в золотые трубы. Шут встречает нас криком петуха, этой пестрой и плодовитой птицы, связанной и с Гефсиманией. В таком ракурсе кажется вдвойне справедливым, что альбигойцы, которым приписывают создание Арканов, предпочитали скрываться под маской шутов. Чувствуя себя преданными коррумпированной католической Церковью, они провозглашали новую духовность и должны были испытывать удовольствие, дурача власти тем, что скрывают свои революционные идеи в колоде игральных карт.

Символом благоприятного единения противоположностей является, конечно же, пестрый костюм Шута. Его пестрота и странный покрой, возможно, как бы говорят о мятущемся духе; но среди этого очевидного хаоса начинает появляться узор. Таким образом. Шут представляет собой своего рода мостик между хаотическим миром бессознательного и упорядоченным миром сознательного. В таком прочтении он соотносится с архетипом Обманщика, о чем будет сказано позже.

Слово "шут" (по-английски fool) происходит от латинского follis, означающего "пара мехов (мешки, наполненные воздухом)". В австрийской колоде Таро Шут изображен в монашеском капюшоне, с бубенчиками, играющим на волынке. В наши дни клоуны в цирке иногда носят с собой мехи либобьют друг друга по голове пузырями, наполненными воздухом, сохраняя таким образом связь с "дураком набитым", от которого они произошли. Мехи, наполненные кислородом, нужны для горения, что весьма напоминает то, как Шут пробуждает духовные стремления или побуждает к действию. Он "зажигает нас". Иногда у Шута в Таро есть перо на шляпе, что еще более подчеркивает его связь с божественным духом. Но Шут может быть также и мехом, наполненным горячим воздухом, что позволяет предположить слово "буффон" (от латинского bufo, означающего "лесть", а также "жаба", и от итальянского buffare - "пыхтеть, важничать").

Уилльям Уиллфорд привлекает наше внимание к тому факту, что шут традиционно соотносился с фаллосом, как в смысле непристойности, так и в смысле плодовитости. Фаллос был атрибутом греческих и римских двойников Шута и Арлекино эпохи Возрождения. Более близкий к нам по времени пример на эту тему - Панч, заглавная фигура английского юмористического журнала, обладающий огромным фаллосом. Европейские придворные шуты часто носили с собой пузырь, имеющий форму фаллоса. А погремушка с двумя свисающими бубенцами, очевидно, являлась символом плодовитости, так сказать, "рабочим инструментом". В то же самое время эта игрушка является скипетров Шута, прямо связывая его с королем как второе "Я".

Иногда Шут, более откровенно изображенный как двойник короля, показан носящим корону. Корона - это символический золотой ореол вокруг головы, открытый на макушке для получения информации свыше. Таким образом, оба они, и король и шут, по-видимому, инспирируются свыше. Как король правит по Божественному соизволению, так и его двойник имеет такое же данное ему свыше право критиковать его поступки и высказывать сомнительные предположения.

Поскольку Шут сочетает в себе противоположные полюса энергии, его невозможно припереть к стенке. В тот момент, когда мы думаем, что уловили его сущность, он ловко оборачивается своей противоположностью и насмешливо кукарекает за нашими спинами. Это именно амбивалентность и двойственность делают его столь изобретательным. Говоря об этом аспекте образа Шута, Чарльз Уилльямс сказал: "Его зовут Шутом, потому что человечество склонно все считать глупостью до тех пор, пока не обретет истинного знания".

Французское слово Le Fou - Шут - родственно слову "огонь", это как бы отголосок его связи со светом и энергией. Как бы мог ввернуть Шут о себе: "Я есть свет, и я путешествую со светом" (они обожают каламбуры). Символизируя огонь Прометея, архетип Шута воплощает силу преображения, создавшую цивилизацию, - но эта сила также может и разрушить ее. Потенциал Шута как создателя, так и разрушителя, его стремление к порядку и к анархии одновременно отражаются в образе Шута в Марсельском Таро. Там он изображен идущим своим собственным путем, не обремененным никакими общественными условностями, не имеющим никакого водительства на своем пути; но все же одет он в обычный наряд придворного шута, что указывает на то, что он занимает определенное место в сложившемся порядке вещей. При дворе ему принадлежит уникальная роль королевского спутника, доверенного лица и привилегированного критика. Подобно обманщику Койоту из сказок индейцев навахо, у шута особая роль в обществе. Его присутствие служит постоянным напоминанием правящим кругам о том, что стремление к анархии присуще человеческой природе и это должно быть принято во внимание.

Наличие шутов при дворе и среди домочадцев знатных семей было принято еще в древности и продолжалось вплоть до XVII столетия. Это говорит о том, что мы обязаны отыскать место для предательского начала внутри нас и допустить его к нашему внутреннему "двору", что психологически означает, что мы должны смириться с ним. Обычно хорошей идеей оказывается поместить нашего Шута перед собой, где мы сможем приглядывать за ним.

Изгнанный из области сознательного, он может сыграть с нами свои шутки, которые, хотя и "практичны", но могут весьма трудно поддаваться оценке. Принятый же в нашем "внутреннем дворе", Шут сможет подарить нам свежие идеи и новые силы. Если нам удается извлекать выгоду из его творческой жизненной силы, мы должны мириться и с его неподобающим поведением. Без беспристрастных замечаний и мудрых эпиграмм Шута наш внутренний ландшафт мог бы превратиться в бесплодную пустыню. Таким образом, вера в то, что "наличие шута при дворе оберегает от дурного глаза" не является старинным суеверием; она являет собой психологическую истину непреходящего значения.

Другим способом, которым в древности пользовались для того, чтобы обезопасить общество от неожиданных последствий скрытых деструктивных импульсов, было установление периодов вседозволенности, таких, как празднование Дня дураков, когда все условности бывали отложены до других времен. В таких случаях естественный ход событий нарушался, все становилось с ног на голову. Самые священные обряды пародировались самым непристойным образом; сановники Церкви и Государства высмеивались, а всем несчастным и обездоленным разрешалось дать волю сдерживаемым в течение года враждебности, похоти и бунтарскому духу. В наши дни дух таких сатурналий сохранился в смягченном виде в карнавалах, в цирковых представлениях, парадах, родео, рок-фестивалях и других событиях, в которых преобладает праздничное настроение.

Но существуют и другие возможности допустить Шута в наши жизни. Одна из них - это добровольно сознаться в собственной глупости. Всякий раз, когда в конфликтной ситуации мы сможем признать это, результаты оказываются потрясающими. Не встречая сопротивления, антагонизм пропадает, и противнику остается лишь махать кулаками в воздухе. Что более важно, та энергия, которую мы прежде затрачивали, чтобы скрыть свою собственную глупость, теперь высвобождается для более творческого употребления. Всякий раз, когда главный герой сумеет открыть свое сердце, впуская в него Шута, обычно враждебность разряжается смехом, и конфликтующие стороны заканчивают тем, что вместе с Паком качают головами по поводу глупости смертных. В общем, Шут - хороший советчик всякий раз, когда мы обнаруживаем, что наши столь прекрасно задуманные планы идут вкривь и вкось, безнадежно оставляя нас на волю случая. В такие моменты, если бы мы прислушались, то могли бы услышать, как он говорит, пожимая плечами: "Тот, кто никуда не стремится, никогда и не заблудится".

Как уже упоминалось, существует много различных колод Таро. Здесь показано лишь несколько примеров изображения Шута в Арканах Таро, потому что каждое из них выявляет какую-то важную сторону его сложной натуры. Вот - старинная швейцарская карта, на которой Шут изображен как puer aeternus, юноша с неиссякаемой энергией; этому изображению уже несколько столетий. Его дудочка наводит на мысль о волшебной флейте Папагено, которая заставляла плясать его врагов, таким образом рассеивая их ярость. Несомненно, это прекрасный способ избежать дисгармонии и открытого конфликта, если только суметь поймать верный тон.

Но флейта напоминает также и о Флейтисте-Крысолеве. (И в самом деле, в немецкой колоде Таро Джокер изображен именно в виде Флейтиста-Крысолова, за которым идет стая очарованных им крыс.) Подобным же образом и швейцарский Чародей-Флейтист может увлечь нас и увести от общепринятых способов мышления назад, в страну воображения и фантазий детства. Но мы должны опасаться его магии; ибо если мы забудем отдать ему дань, то этот Обманщик из Таро сможет удерживать нас узниками в мире инстинктов, танцующими под его наигрыши, подобно крысам, и беспомощными до тех пор, пока мы не уплатим того, что принадлежит ему по праву. Нам надлежит сохранять хорошие отношения с нашим Шутом. Тогда, подобно ему, мы сможем свободно путешествовать, между мирами воздушных фантазий и земной реальности.

Хороший пример такого соглашения между миром взрослых и миром вечного детства символизирует история о Питере Пэне. Этот известный повсюду мальчуган увлекает детей прочь от Установившегося Порядка Вещей. Хотя он и не носит дурацкий колпак и бубенчики, Питер может летать и любит петь петухом. Как и архетип Шута, он заключает в себе противоположности, ибо у него черная тень, которую он мудро держит пришитой к себе, так чтобы ее нельзя было потерять или забыть где-то.

Возможно, что если мы сумеем приветить Шута в нашем собственном мире, он научит нас летать и предложит совершать такие же самостоятельные путешествия в его мир, конечно же, при условии, что мы поможем ему немного прибрать его. Очевидно, что в своей Стране Никогда-Никогда он нуждается в нашем упорядоченном интеллекте, так же, как и мы в своей Стране Всегда-Всегда нуждаемся в его жизненной силе и изобретательности.

Аспект Шута как обманщика в действительности является сложным, запутанным. Как замечает Джозеф Хендерсон, Обманщик аморален до самых своих основ. Он не соблюдает никакой дисциплины и руководствуется только лишь своим отношением к жизни, почерпнутым из собственного опыта; но все-таки именно из личности Дурачка, Обманщика в конце кондов является Герой-спаситель. Необходимым условием, сопутствующим такой трансформации, является то, что юный Обманщик должен понести наказание за свои проделки. Следовательно, согласно Хендерсону, "импульс Обманщика дает сильнейшее сопротивление инициации, и это одна из сложнейших проблем, которую должно решить образование, - поскольку представляется, что именно некое санкционированное свыше беззаконие сулит героизм". Возможно, в сильно запоздавшем признании наличия героического потенциала у молодых и кроется причина того, почему общество наших дней терпимо относится к нетрадиционной одежде, поведению и даже беззаконию в среде молодежи. То, что многие люди старшего возраста также перенимают одежду и стиль поведения молодых, может указывать на бессознательную попытку внутреннего контакта с невостребованным героическим потенциалом.

В нашем путешествии к собственной индивидуации архетип Шута часто демонстрирует и сопротивление этому, и инициативу, присушую его природе, воздействуя на наши жизни не столько решительно, сколько творчески. Его импульсивное любопытство ведет нас к несбыточным мечтам, тогда как его игривая натура пытается увлечь нас назад, к беззаботным дням детства. Без него мы никогда бы не взялись за задачу самопознания; но, с другой стороны, с ним мы всегда будем испытывать искушение побездельничать где-нибудь. Поскольку Шут - это часть нас самих, отсеченная от эго-сознания, он может играть шутки с нашим мыслящим разумом; это и приводящие в замешательство оговорки, и весьма своевременные провалы в памяти. Иногда его шутки, даже самые практичные, вовлекают нас в ситуации, на которые это никогда бы не осмелилось.

Кажется очевидным, что Шут, как Обманщик и в то же время Герой, может играть как добрые, так и злые шутки, все зависит от точки зрения. Мария Луиза фон Франц говорит, что эта фигура "наполовину дьявол, наполовину спаситель, ... она либо разрушается и лишается всякой формы, либо претерпевает трансформацию в конце рассказа". В следующих главах мы будем следовать за Шутом Таро и/или героя через двадцать один эпизод на пути его трансформации. Верно, много чудесного случится, прежде чем сводящий с ума сгусток энергий, символизируемый скачущим .Шутником нулевой карты, сможет появиться в двадцать первой карте как Мир, безмятежная танцовщица, движущаяся в гармонии сфер.

В швейцарской колоде Шут называется "Le Mat", что буквально означает "тупица". Очень часто придворными шутами были люди, действительно умственно отсталые. Но, хотя и слабоумные с точки зрения интеллекта, они считались находящимися в особых отношениях с духовной стороной бытия.

Называя такого дурака "архетипической религиозной фигурой", фон Франц соотносит его с подчиненной функцией - юнгианским термином, обозначающим неразвитый аспект души. В своих "Лекциях по юнговской типологии" она приравнивает Шуга к "части личности, либо даже человечества, которая остается невостребованной и таким образом все еще обладает первозданной целостностью натуры".

Рассматриваемые как Божьи люди, по-французски les amis de Dieu, такие дурачки пользовались любовью и заботой общества. Этот обычай сохранился и в наши дни среди деревенских жителей, где "местного дурачка" содержит и защищает весь поселок. Но в так называемых более цивилизованных сообществах уже не относятся терпимо к подобным отклонениям от нормы и таких людей запирают в специальных заведениях.

Если бы Шут выступал под своим итальянским именем il Matto (Сумасшедший), то его точно удалили бы от нашего общества, ибо умопомрачение - это состояние человеческого духа, которого сегодня боятся больше всего. И здесь общепринятый Установившийся Порядок Вещей стал куда более нетерпимым к поведению, отличающемуся от того, которое принято называть нормальным. Парадоксально, но путь к подлинному здравомыслию, подлинному нормальному психическому состоянию часто проходит через детскость и сумасшествие. В некоторых простейших обрядах врач и пациент "разыгрывают сумасшествие", чтобы превратить преобладающий несущий зло порядок в его противоположность. В "Короле Лире" центральный персонаж, беспомощный как ребенок, принужден блуждать по вересковым пустошам под натиском яростных бурь как вне, так и внутри себя, прежде чем обретает новую и царственно чистую душу. Для шекспировского понимания сути характерно, что именно Эдгар, скрывающийся под личиной шута, ведет Лира к нормальному психическому состоянию, здравомыслию. Шут может играть дьявольскую роль, доводя нас до сумасшествия; но он также может помочь нам отыскать свой путь к спасению.

Комментируя аспект Спасителя у ребенка и сумасшедшего, Мак-Глэшен считает нужным сказать:

"Человек должен вернуться к своим истокам, личным и расовым, и изучить заново истины воображения. И в этой задаче его необычными инструкторами являются ребенок, который лишь наполовину вошел в рациональный мир пространства и времени, и сумасшедший, который уже наполовину сбежал из него. Ибо лишь эти двое в некоторой мере свободны от беспощадного давления повседневности, непрерывного воздействия чувств извне, обременяющих остальное человечество. Они путешествуют налегке, эта любопытная парочка, и уходят в дальние и одинокие странствия, иногда принося с собой сверкающую ветвь из Золотого Леса, через который они брели".

Шут как потенциальный Спаситель прекрасно изображен в колоде Таро, созданной в первой декаде нашего века под руководством Уайта. Этот очаровательный юный паж в одежде, украшенной цветами, с розой, кажется изображением андрогина, удачно сочетая в себе мужские и женские качества. Во многих первобытных культурах верили, что боги и первые люди были двуполыми, символизируя таким образом изначальное состояние целостности, существовавшее до разделения на противоположности - небеса и землю, мужское и женское.

Далее, такой костюм Шута связывает его с первичной мощью Творца и невинностью только что появившегося творения. Несмотря на зияющую перед ним пропасть, юный Шут Уайта беззаботно подпрыгивает. Голова его витает в облаках мечтаний о совершенном мире без всяких неприятностей, а сердце - жаждет любви и приключений. Он кажется наивным, как Парсифаль. И как Парсифаль, величайший Шут, он не имеет представления, какой вопрос задать жизни или даже о том, что такой вопрос 'задать нужно; но с ним собачонка, которая чует опасность и поможет ему избежать ее.

И как Парсифалю, связь с собственной инстинктивной стороной дает Шуту возможность спасти не только себя, но и все человечество. В этой связи Джозеф Кэмпбелл часто замечал, что лишь благодаря тому, что Парсифаль полностью полагался на свою природную интуицию, которая побуждала его пренебрегать общепринятыми хорошими манерами и советами старших, он в конце концов задал единственный простой вопрос, необходимый для спасения Заброшенных Земель. Возможно, что мечтательный Шут Уайта спасет себя - и нас. Подобно князю Мышкину в "Идиоте" Достоевского, Шут Уайта воплощает спасительную мощь простоты в сочетании с верой. И, как и все дураки, он отмечен рукой Господней.

Господь помечает дураков разными способами. В прошлом как особый знак Божий рассматривались и телесные уродства; поэтому карликов, горбунов и колченогих часто брали на роль придворных или королевских шутов. Иногда честолюбивые родители даже нарочно уродовали своих детей, перевязывая их или каким-либо иным способом, уродуя, чтобы отпрыски могли добиться желанной должности шута. Но, несмотря на то, были ли эти калеки отмечены чудодейственной рукой Господней или же стали такими в результате тайных проделок человека, часто они оказывались существами, обладающими необыкновенной глубиной мысли и мудростью. Исключенные из-за своих физических недостатков из мира занятий и интересов обыкновенного среднего человека, в результате своего одиночества и перенесенных страданий, они были вынуждены искать новые возможности в себе самих. Усмешка грустного клоуна, частая тема во всех видах искусства, была навеки запечатлена на полотнах Пикассо, а также на сцене, в "Риголетто" и "Паяцах".

Шут, будь он придворным шутом, обманщиком или цирковым клоуном, всегда отмечен печалью и одиночеством, характерными для любого персонажа, стоящего вне удобной анонимности, от которой получает удовольствие средний человек. Единственным персонажем Таро, который уловил эту торжественную ноту, является, что само по себе многозначительно, недавно созданный Шут из современной колоды, которая называется Таро для эпохи Водолея. В отличие от изображений Шута в разных колодах, на которых он показан движущимся вправо (традиционное направление сознания), этот бродяга поворачивает налево (пагубное направление, бессознательная сторона личности). Все остальные Шуты выходят во внешний мир, мир действия, символизируя этим эволюцию сознания через внешний опыт. Шут эпохи Водолея, в отличие от большинства юнцов предыдущих поколений, отворачивается от этой реальности, задумчиво медля на грани другого мира. Возможно, как и многие юноши такого возраста, он собирается исследовать внутренний мир мечты и видений.

Будучи самым торжественным из всех Шутов, этот парень является единственным, который вроде бы смотрит, куда он идет. Кажется, что его взгляд направлен на какую-то удаленную цель. Хотя он изображен в виде молодого человека, в нем нет ни бесшабашного веселья, ни непоседливости юности. Похоже, что он вполне сознательно выходит на тропу самореализации, с преданностью и целеустремленностью, которых обычно достигают лишь во второй половине жизни. Может показаться, что он удаляется от жизни, не прожив ее. Возможно, он чувствует, что наш мир и его ценности не предоставляют ему возможностей для самореализации. В идеале он вернется из своего путешествия внутрь себя, вдохновленный на создание нового мира, более достойного его усилий.

Шут эпохи Водолея отражает как в зеркале серьезность и печаль молодых людей нашего времени, которым довелось родиться в мире, чуждом миру их родителей. Как часто указывала Маргарет Мид, любой родившийся после второй мировой войны вступает в научный и культурный мир, неизвестный и навеки недоступный пониманию их родителей. Проблема не только в обычном конфликте поколений, но и в культурной пропасти, столь огромной, как если бы современная молодежь высадилась на совершенно новую планету, новую как физически, так и психологически.

Без сомнения, это та самая пропасть, которую не видит перед собой юный паж из колоды Уайта. Какой контраст между Шутом начала нашего столетия и нашим современником - Шутом эпохи Водолея! Если посмотреть на этого нового странника, появляется уверенность, что этот молодой человек тоже способен стать Героем-Спасителем, который убьет дракона и поведет нас в новое царство. Но сначала, похоже, мы все, и молодые и старые, должны вытащить наши головы из облаков и вместе обозреть пропасть реальности. Может быть, мы даже свалимся в эту пропасть, чтобы отыскать подходящее основание для построения нового мира.

В Марсельском Таро у Шута нулевой номер - факт, заслуживающий нашего внимания, ведь номер, под которым карта "родилась", проливает свет на ее характер и судьбу. Как и звезды, числа сияют светом вечной реальности, которая преломляется в языке и географии. Числа можно назвать "скелетом Вселенной", потому что они - архетипы, символизирующие взаимодействие всех вещей, как конечных, так и бесконечных. Слова выражают мысли человека; числа - Божественную реальность.

Концепции нуля, неизвестной в античном мире, не существовало в Европе вплоть до XII столетия. Открытие этого кажущегося "ничто" значительно подтолкнуло человеческое мышление. Практически - это позволило создать десятичную систему, а философски - конкретизировало поразительный парадокс: что "ничто" на самом деле является чем-то и это "ничто" занимает определенное место и обладает определенной силой. И кажется естественным, что нуль должен быть приписан именно Шуту. В старинной итальянской игре Tarocchi Шут, согласно правилам, сам по себе не имел никакого значения, но приобретал значение любой карты, с которой он составлял комбинацию. Подобно бессодержательному нулю, который ничего не значит сам по себе, магия Шута способна обратить единицу в миллион.

Могущество нуля неотъемлемо от его круговой формы. Чтобы опытным путем понять суть качества этой формы, полезно сравнить ощущения круга и квадрата. Предположим, что вам захотелось нарисовать идеальный круг. Сначала вы установите ножку циркуля в месте, которое станет центром круга. Теперь вы готовы нарисовать и окружность. Но до тех пор, пока не обозначите центр, вы не сможете начать рисовать круг. Это не вопрос о курице и яйце; центр должен быть определен изначально, это фактически центральный, главный вопрос концепции "круга", - факт, нехарактерный ни для какой другой геометрической фигуры. Круг с точкой в центре - это универсальный знак Солнца, всеобщего источника тепла, света и силы. Этот иероглиф используется и для Мирового Яйца, из плодовитого центра которого возникло и продолжает возникать все творение. Шут, чей шутовской костюм был уподоблен развевающимся вокруг неподвижного центра лоскуткам, подобно числу нуль, ничего не выражает и все в себе содержит.

Попробуйте нарисовать рукой круг в воздухе. Это движение настолько естественно и легко, что, начав, почти невозможно остановиться. Можно понять, почему круг стал символом естественной полноты, вечного движения и бесконечности. Совсем иначе, конечно, обстоят дела с квадратом. Чтобы нарисовать даже простейший четырехугольник, нужно сделать четыре отдельных движения, а чтобы нарисовать правильный квадрат, нужно проделать и точные измерения. Этого не сделать одним движением кисти. Правильного квадрата в природе не существует; ясно, что это творение человека.

Человек внутренне связан с круговым движением каждую секунду своей жизни, через процесс дыхания и кровообращение. Наше жизненное путешествие тоже является круговым, поскольку мы движемся от бессознательной интуиции детства через познание вновь к интуитивному постижению - мудрости зрелого возраста. Круг обладает уникальными свойствами; он неделим и неуничтожим, следовательно, бессмертен. Иное дело квадрат. Попробуйте проделать такой эксперимент. Вырежьте из бумаги или картона круг, разрежьте его пополам, а потом спросите у кого-нибудь, что это такое. Вам могут ответить, что это "два полукруга" или "круг, разрезанный надвое". Теперь покажите квадрат, разрезанный на половинки, все равно - по диагонали или по вертикали, и снова спросите, что это такое. На этот раз вам ответят, что это "два треугольника" или "два прямоугольника", в зависимости от того, как вы разрезали. В любом случае, исходный квадрат исчез, тогда как круг сохранил свою идентичность. Нуль подобным же образом неуничтожим, поскольку он не может измениться ни в результате сложения, ни в результате вычитания, умножения или деления.

Круг отражает форму внешних планет и небосвода, связывая их все с нашим земным шаром и напоминая нам, что мы тоже плывем в космосе. Стоя в круглой комнате, наружные стены которой целиком сделаны из стекла, можно объять вселенную. Но вместо этого мы предпочли жить в квадратных коробках, окна которых позволяют нам обозревать только заранее избранные пейзажи, скрывающие природу, которая оказывается за рамками нашего внимания. Нам нравится делить мир на части, по образцу человека, вместо того, чтобы броситься самим в свободный поток мироздания, который является обителью живущего без образцов Шута.

Из того, что было сказано до сих пор, легко понять, каким образом эмблема Шута стала символом непроявленной Божественной сущности, первичного хаоса или пустоты, из которой возникли космос и все создания в нем. Он связан с Эн Софом каббалы, или Беспредельным Светом, активным принципом существования, первичным по отношению к его материальному проявлению - ничто, из которого происходит все. В таком качестве это также и первоматерия алхимиков, или основание бытия, "то, с чего все начинается".

Круг символизирует также Сад Эдема, рай, это блаженное состояние неведения и невинности, которое знало человечество до своего падения в окаменелую реальность сознания. Он представляет собой благостное чрево, в котором все мы находились в детском состоянии "давным-давно", до того, как в наш сад проникло знание запретных противоположностей. На многих картинах Сад Эдема показан в виде круга, особенно в "Изгнании" Паоло, в центре которого находится прекрасный круглый зеленый мир, окруженный радугой. Это мир Шута и его цвета - жилище, из которого он время от времени посещает нас.

В небе над Эдемом Паоло изображает нам Господа, сурово указывающего перстом на Адама и Еву, которых Он выгоняет из Сада на бездомные скитания и вечные странствия. Мы можем отождествить Себя с этими двумя. Как долго всем нам идти к дому - из которого родилось чрево времени! Ностальгия, которую мы испытываем по времени нашего детства и месту нашего рождения, отражает это великое стремление вновь оказаться в Совершенном Круге.

На многих рисунках круг в небесах представляет святое место, священное temenos, в котором таинственным образом появляются небесные силы - где божественное "прорывается" в человеческое сознание. В Таро такая схема используется в некоторых картах, о чем будет сказано в следующих главах. В этой связи интересно, что слово "нуль" родственно сефиротам на иврите, десяти ветвям каббалистического Древа Жизни, соответствующим направлениям, в которых проявляет себя могущество Господа.

Эту схему использовал Уильям Блейк в своем рисунке "Господь творит Вселенную", чтобы изобразить то, что он называл "тайным обиталищем всякого невидимого Божества". Здесь бородатый Бог, фактически вполне видимый, простирает длинную руку из священного круга, откуда он, с помощью циркуля, собирается сотворить наш микрокосм по образу и подобию высшего Совершенного Мира. Поскольку Бог не может создать наш мир, не обозначив сначала его центр, рисунок Блейка убеждает нас в том, что наш мир также имеет центральное ядро порядка и смысла, скрытое в его глубине, если только мы сумеем отыскать к нему дорогу.

Существует множество способов, которыми наш мир отражает высший Величайший Круг. В разные века и в разных культурах создавались святилища и храмы круглой формы, выдающимися примерами которых являются Стоунхендж, Святая София и храм в Дельфах. Этимология слова "круг" вновь связывается со многим из того, что уже было сказано. Слова "церковь" и "кирха" родственны кругу, а греческое слово kirkos (сокол) служило образом для обозначения жречества. Так что мы видим, что путешествующий во имя духа, Шут, по праву выступает под нулевым номером, а также носит перо на своей шапке.

Магический круг был задуман как способ оградить себя от злых духов и сконцентрировать энергию внутри его границ. Круглый Стол короля Артура имел такое же мистическое значение, и иногда его изображали со Святым Граалем, таинственно появляющимся в его центре, тогда как пораженные рыцари застывают вокруг него. Любой круглый стол, часы или Зодиак иллюстрируют также и другую характеристику магического круга Шута: он собирает личности или идеи внутри неких взаимоотношений, а не расставляет их раздельно друг от друга по степени значимости. У круга нет ни головы ни ног, и любая личность или предмет на его окружности одинаково удалены от центра. Вот почему дипломаты обычно усаживаются за круглым столом для обсуждения международных проблем.

"Мы делаем сосуды из глины, - заключил Лаоцзы, - но их истинная сущность заключается в пустоте внутри них". Снова вступить в контакт с этой естественной пустотой, наполнить свой дух из неистощимого колодца безмолвия - вот предмет большинства упражнений по медитации. Мы не сможем отыскать нового созидающего слова, пока не постигнем глубины первичного безмолвия, существовавшего до того, как было произнесено первое Слово Творения.

Идея круга как начала и конца странствия символически выражена в образе Уробороса - Змея, пожирающего свой собственный хвост, мифической змеи, которая сама себя творит, сама себя кормит и трансформирует, глотая собственный хвост. Его форма в виде круга символизирует исходное состояние бессознательной природы, первобытное чрево до создания противоположностей и состояние целостности, единства противоположностей, желанного в конце странствия.

Святой Бонавентура говорит:

"Бог - это мыслящая сфера, центр которой везде, а окружность - нигде". Удержать Шута, даже в пределах широкого круга, - невозможно. Видимо, мы можем сказать, что он представляет собой спасительный фактор внутри нас самих, который побуждает нас к индивидуации. Он - это та часть нас самих, которая, будучи невинной, но каким-то образом и знающей, обнаруживает себя начавшей поиск самопознания. Через него мы оказываемся вовлеченными в кажущиеся поначалу глупыми эксперименты, которые позднее сами же считаем важнейшими для хода нашей жизни.

Юнг определил эго как "центр сознания". Самость - это термин, который он использовал для обозначения центра всей психики, центра расширяющегося сознания и стабильности. Как покажет нам Шут Таро в своем круговом танце, Самость - это ни то, что мы создаем, ни что-то вроде золотой морковки, которую жизнь всегда держит перед нашим носом. Самость здесь находится в своем начале. Эго, если хотите, творится нами, но Самость дается нам. Она существует в момент нашего рождения - а также до него и после нашей смерти. Она всегда с нами, ожидая, когда мы вернемся домой, и побуждая нас к этому, ибо точки возврата не существует. Наше странствие, как и странствие Шута, - это путь по кругу. Цитируя Юнга:

"Эго находится в таком же отношении к Самости, как движимый предмет к тому, кто его двигает, или как объект к субъекту... Самость, как бессознательное, существует априори, и из нее развивается эго. Это, так сказать, бессознательный набросок эго. Не Я создаю себя, а скорее Мне посчастливилось оказаться собою".

Переливы личности Шута нельзя уловить и выразить словами. Но приведенная выше цитата, по-видимому, ухватывает по крайней мере что-то из его меняющихся красок. Давайте скажем, что Шут в Таро - это Самость как бессознательный набросок эго. Мне кажется, что даже Шут может счесть это достаточно двусмысленным! Если он смеется, то это напоминает нам о том, что юмор является важной составляющей во всех наших взаимоотношениях и необходимой вещью для любого путешествия.

Уильям Батлер Йеитс понимал это. Он собирал забавные рассказы ирландских крестьян. В одном из них, который называется "Королева и Шут", мы узнаем, что наш Шут из Таро все еще жив в Ирландии и продолжает шутить по-прежнему. Те, кто видели его, говорят, что у него небольшая примечательная бородка и он любит выскакивать неожиданно в самых неподходящих местах:

"Я слышал от некоего Герна, колдуна, на границе Клэйра и Галуэя, что в каждом клане "маленького народца" есть "Королева и Шут", и если вас "затронет" кто-либо из них, то вы, возможно, никогда от этого не оправитесь, хотя можете оправиться от прикосновения любого другого из них. Он сказал о Шуте, что, "возможно, это самый мудрый из всех", и говорил о нем как об одетом, подобно одному из "мимов, обычно бродящих по стране"... Жена старого мельника сказала: "Говорят, что "маленький народец" большей частью неплохие соседи, но от штучек Шута нет спасения; те, кто им подвергся, пропали".

От штучек Шута нет спасения. Да и кто стал бы его искать!

В оформлении использованы карты Prague Tarot, Reflections tarot, Lunatic tarot, Bohemian Cats Tarot, Bright Idea Tarot, Fairytale tarot, Llewelyn tarot

http://tarot.indeep.ru/majors/nichols_fool.html

 

Шут

 

шут

 

Таро Уайта (андрогин)

 

(Рефлексирующий) Шут

 

Таро для эпохи Водолея

 

У меня, к сожалению, не получается осуществить номерную последовательность Арканов\текстов автора Салли Никольс. В сети есть еще только 12-й аркан "Повешенный". Если кто-то более удачлив в поиске, просьба дать ссылки на описания данного автора остальных арканов.


ПОВЕШЕННЫЙ: СОСТОЯНИЕ ПОДВЕШЕННОСТИ

Из книги Салли Николс "Юнг и Таро: архетипическое путешествие". Перевод с английского Владимира Непомнящего (Журнал "Урания", № 1 - 1998 - С. 19 - 25). www.astromobile.ru/read/hangedman/

На двенадцатой карте Таро изображен юноша, висящий вниз головой и привязанный за одну ногу к виселице, две опоры которой представляют собой деревья с отрубленными верхушками и шестью кровоточащими ранами на месте отсеченных ветвей. Деревья растут по обе стороны расщелины в земле - оврага или, может, глубокой пропасти. Голова юноши, таким образом, находится ниже поверхности земли и как бы погребена, подобно корням деревьев. Голова молодого человека со свисающими вниз волосами, расположившимися между корнями деревьев выглядит, как третий находящийся под землей шар, похожий на репу с характерными для этого овоща корнями, напоминающими волосы. Связанные за спиной руки делают Повешенного беспомощным, как овощ. Он во власти рока. Он не может управлять своей жизнью или своей судьбой. Подобно растению, он может только надеяться, что некая внешняя сила вырвет его у тянущей вниз Матери-Земли. После пьянящего прилива энергии, на который указывала предыдущая карта (карта XI "Сила"), герой, должно быть, шокирован и изумлен внезапным переворотом. Пользуясь непривязанной ногой, он вначале, наверное, изо всех сил старался освободиться, отбрыкиваясь от своей судьбы. Должно быть, он чувствовал себя глубоко обманутым и ему не терпелось восстановить справедливость - снова получить возможность высоко держать голову и твердо обеими ногами стоять на избранном пути. Вероятно, он долго страдал, прежде чем достиг определенной степени смирения - почти что грациозного состояния покоя, изображенного на карте. Мы легко подмечаем ярость и негодование, испытанные вначале юношей, а положение, в котором он оказался, кажется нестерпимо унизительным. Нам неловко смотреть на его голову, центр рационального мышления, в столь униженном состоянии, и мы хотели бы высвободить его связанность, чтобы он мог двигаться к новым свершениям. Западному человеку трудно выносить вынужденное бездействие. Об осмысленном действии мы склонны думать как о происходящем в горизонтальной, экстравертной плоскости поведени изображать духовную жажду как направленную вверх, к небу, полностью пренебрегая ростом, который может происходить в нашем подсознании. Как говаривал Пол Тиллих, мы "утратили меру глубины". Представьте, что нам как бы инстинктивно хочется перевернуть Повешенного. Если эту карту дать человеку, незнакомому с Таро, то он почти навер перевернет ее так, что голова юноши окажется вверху, "там, где ей положено быть". Затем непосвященный облегченно вздохнет и улыбнется. Если вы не знаете, что вызывает его улыбку, переверните эту страницу ввер ногами и Повешенный покажется вам стоящим. Приняв изящную позу на одной ноге и подбоченясь. Он теперь, "действительно", танцует джигу! С точки зрения подсознания, тот, кто казался связанным и неподвижным - удерживаемым в плену, - теперь освобожден, тот, кто, казалось бы, утратил равновесие, теперь вновь обрел прекрасную устойчивость. То, что наше вертикальное сознание сначала воспринимало как время застоя и безысходности, открывается заново как момент освобождающего действия. Даже выражение лица Повешенного и то кажется нам изменившимся. Теперь юноша смотрит на нас спокойно, его взгляд преисполнен сознания собственной власти; кажется, что он улыбается так, будто ему известна какая-то тайна. Чтобы узнать эту тайну, мы должны снова увидеть юношу таким, каким он предстал перед нами вначале. Традиционно подобное повешение было наказанием для предателей. В некоторых старинных итальянских колодах эта карта называлась II Traitore (Предатель). Иногда такого Предателя изображали с мешком денег в каждой руке, что наводило на мысль об Иуде с тридцатью сребрениками. Во времена средневековья трусливых или неверных рыцарей так же подвешивали за ноги и подвергали побоям, то есть унизительному наказанию. Сравнительно недавно тела Муссолини и его любовницы были публично повешены вниз головой. Во всех подобных случаях само повешение отнюдь не инструмент физической смерти, а знак бесчестья, осуждения и публичного осмеяния, страшной переоценки всего, что прежде символизировал собой персонаж, о котором идет речь.

Обычай повешенья вниз головой назывался "baffling". Сегодня глагол "to baffle" имеет значения "смущать, расстраивать, сбивать с толку", и, несомненно, изображенный на карте юноша выглядит смущенным в полном смысле этого слова. Он претерпевает своего рода распятие и напоминает нам о Петре, попросившем, чтобы его в знак уничижения распяли вниз головой. Подтверждений тому, что герой нашей карты Таро буквально просил, чтобы его подвергли осмеянию таким способом, не существует. Однако с точки зрения психологии он, вероятно, подсознательно стремился к подобной участи. Быть может, общение с гордым львом предыдущей карты сделало героя надменным и привело к самодовольной уверенности в собственных человеческих силах. А боги, как мы знаем, не терпят высокомерия. Всякое представление, будто человеческая природа сильнее Природы Матери, или же мысль о том, что человеческий интеллект управляет всем живым, возмущает Великую Мать и в конце концов вину за все возлагает на самого человека. В отместку богиня может схватить дерзкого сына за ноги и снова погрузить его гордый ум во чрево сырой земли. Дерево, и в особенности дерево с отсеченной верхушкой, является универсальным символом матери. Так, например, тело Осириса было заключено в дерево, отрубленные ветви которого символизировали как кастрацию сына (мужского эгоцентричного сознания), так и возможность нового роста - или возрождения - в расширенной сфере знания. Повешенного, огороженного двумя деревьями по сторонам, а сверху - виселицей, можно рассматривать как заключенного в своего рода гроб. Вместе с тем соприкосновение с подземными материнскими водами наводит на мысль о крещении и новой жизни. Быть может, природа таким образом удерживает героя в своей власти, чтобы он мог выйти из ее чрева рожденным заново. Можно редставить себе даже, что его, подобно новорожденному младенцу, держат за ноги, чтобы затем шлепком пробудить к новой жизни. Как правильно, как верно изображен здесь герой - в подвешенном состоянии между двумя полюсами сего бытия, между рождением и смертью! Всем нам приходится испытывать одиночество и безнадежность нашей подвешенности над этой вечной пропастью. Столь ужасная оторванность или испытание невзгодами играет важную роль во всех обрядах инициации. Иногда, например, посвящаемого вынуждают провести ночь в одиночестве в темной пещере или в лесу. Здесь он должен встретиться с возможной физической смертью и без всякой посторонней помощи собственными внутренними силами и изобретательностью победить ее. Подвергая юношу такому испытанию, его вынуждают найти некий новый центр, до той поры сокрытый в нем самом. Если юноше удается пережить обращение и остаться в живых, то он действительно рождается заново, в знак чего ему дают новое имя, а сообщество принимает его в качестве зрелого члена. По словам Мирчо Элиаде, благодаря такому обращению посвящаемый совершает переход из простого временного мира человека в священный вневременной мир богов. В своей книге "Порог инициации" Джозеф Хендерсон рассуждает об этой переходной фазе и цитирует Элиаде следующим образом: "Между двумя (мирами) существует разрыв, нарушение непрерывности... Ибо переход из мирского в священный мир в каком-то смысле предполагает переживание смерти, совершающий переход умирает для одной жизни, чтобы получить доступ к другой... жизни, где становится возможным участие в священном".

В нашей современной культуре почти нет таких, особых, обрядов инициации, и молодые люди, испытывая определенные трудности в совершении этого перехода, порой ищут почти сверхчеловеческие задачи, решая которые они могли бы испытать себя. Для прошлых поколений парадигмой такого рода самоинициации служили трансатлантический перелет и покорение Эвереста. Позднее ту же роль исполняли полеты в космос. Для одних такой инициацией может стать перенесение тягот армейской жизни, угроза физической смерти и удовлетворения собственного инстинкта убийцы в войне. Для других той же цели служат заключение за отказ брать в руки оружие, враждебность и насмешки современников, вынуждающие молодого человека искать новые запасы сил.

Как неоднократно показала история, любой человек, чье индивидуальное сознание находится в оппозиции к коллективной точке зрения, может выступать в роли предателя по отношению к существующему истеблишменту.

Такой человек подвергается всяческому осуждению, наименьшее из которого осуществляется законным судом. Вступив в противоречие с друзьями, семьей и правительством, такой нонконформист нередко может быть даже заклеймен как преступник. Его жизнь полезного гражданина, таким образом, прекращается, и он становится повешенным. Сол Беллоу в своем выразительно названном романе "Повешенный" исследует именно эту тему. Инициация подобного рода может происходить в жизни в разные времена, но обычно осуществляется, когда мы достигаем определенной фазы или этапа бытия, и жизнь требует перехода к новым путям. Это ужасный момент: ведь мы должны отказаться от старых и проверенных способов действия, доверившись невидимой и доселе неизведанной новой жизни. Она требует жертв и смелости.

Все мы, хоть и не столь явно и драматично, как показано на этой карте, тем не менее переживали периоды, когда вот так же были подвешены обстоятельствами, времена, когда старые способы поведения больше не позволяли стоять на ногах, когда жизнь вытягивала ковер из-под ног, так что мы чувствовали себя подвешенными между мирами и могли только ждать и молиться. В такие времена мы ощущаем себя преданными жизнью, опозоренными и униженными, лишенными всякой гордости и собственного лица (общественной личины или маски, которая отгораживает наше тайное "Я" от мира). Всякий раз когда, подобно королю Лиру, мы слишком высоко поднимаем голову над обыденностью, избегая "запаха смертной жизни" с ее конфликтами и страданиями. Судьба словно хватает нас и тычет носом именно в то, что мы прежде презирали. И всегда, когда мы превозносим наше королевское совершенство, нас вынуждают опуститься до уровня кишащей червями изнанки. Подобно Лиру, мы вынуждены окунаться в противную слизь нашей простой и незатейливой реальности.

На карте "Сила" герой достиг соглашения с различными аспектами своей психосоматической природы, которую символизирует лев, млекопитающее, находящееся на одной из высших ступеней эволюционной лестницы. Теперь он должен столкнуться с низшими сторонами своей души, которые символизируют черви, насекомые и растения. Прислонив ухо к земле, он слышит, как растут мягкие травы, и в медленном проползании червя и в страшащей его песне насекомых ощущает он свое родство со всем живым. Герой, возможно, приблизился к этой пропасти как беззаботный шут, витающий в заоблачных мечтах о своей силе и удали, а на самом деле оказался плодовым растением. Фокус его сознания, хочет он того или нет, переместился к корням жизни - основам, из которых и происходит всякий рост. По словами Элиаде: "Последователь даосизма, подражающий животным и растениям, подвешивает себя вниз головой, чтобы квинтэссенция его семени прилила к мозгу. Тан-тьен, знаменитые поля киновари, следует искать в самых потайных нишах мозга и живота; именно здесь алхимически приготовляется зародыш бессмертия".

Если герой переживет инициацию, которую уготовила ему жизнь на этой карте, то вместе с Уильямом Блейком может воскликнуть: "Сказал я Червю: "Ты Матерь моя и сестра моя". Ситуацию, в которой оказался Повешенный, полезно сравнить с ситуацией карты "Любовник", также инсценирующей испытание. В колоде Любовник изображен на карте стоящим на ногах, его окружают и лишают подвижности две женщины, подобно деревьям, прочно вросшие в землю по обе стороны от него. Разрешение проблемы Любовника, а также сила, побуждающая его к действию, исходит от крылатой фигуры Эроса, парящего в вышине.

Повешенный же, лишенный подвижности между двумя мощными материнскими символами, может черпать вдохновение лишь из глубин. Так, в Ветхом Завете центром сознания называют почки; для африканца оно находится в сердце или в животе; современный же человек помещает сознание в голове. Африканцы и ветхозаветные евреи, для которых сознание покоилось в глубине тела, как правило, говорили о надсознательном вдохновении как о нисходящем свыше. Для современного же человека, слишком много живущего "в голове", встреча с "Иным" гораздо чаще происходит в глубинах. Подобно Повешенному, мы оторваны от корней. Нам необходимо спуститься - вновь соединиться со своими историческими и природными корнями. Мотив жертвы и расчленения, на который намекают кроваво-красные раны деревьев с отсеченными верхушками, повторяется в красных ногах и верхней части рук висящей фигуры, наводя на мысль о том, что Повешенный тоже должен отдать свою кровь, принести в жертву свои способы мышления и поведения. Многие из его старых богов теперь упали с дерева; среди них, несомненно, и представление о жизни как вечно доброй и милосердной матери, назначение которой, как представлялось ему, заключается в том, чтобы хранить его от несчастий и исполнять все желания.

Как отмечал Юнг, слово "sacrifice" (жертвовать) означает "to make sacred" сделать священным). Принести в жертву наши эгоцентричные представления значит сделать нашу жизнь святой и цельной; благодаря жертве исчезает разрыв между нашим представлением о том, каким все должно быть, и реальностями нашего человеческого бытия. Только мы, люди, склонны - и способны - к такого рода жертве и духовному страданию. Бремя (и потенциал), заключенные в наследии Распятия, - вот что отделяет нас от животного царства. Подобно животным, удерживаемым в плену на карте "Колесо Фортуны", Повешенный является жертвой Судьбы и находится во власти богов. Так же, как эти животные, он беспомощен, и все же в одном отношении отличается от них: у него есть возможность принять свою судьбу сознательно и разгадать ее смысл, тогда как животные в лучшем случае могут лишь терпеть положение, в которое попали.

Всякий раз, оказавшись в положении Повешенного, полезно не только исследовать виды сознания, которые жизнь может попытаться вытеснить и опрокинуть, но и почувствовать вкус нового опыта. Хороший способ полнее почувствовать, что предлагает Повешенному жизнь, - это закрыть глаза и постараться войти в его тело. Если бы мы занимались йогой, то нам, возможно, в этот момент захотелось бы сделать стойку на голове. Тогда бы мы почувствовали, как кровь приливает к голове, обогащая наш мозг кислородом и помогая нам воспрянуть духом. Утомленной сетчатке глаз вернулись бы силы, и наш взгляд на мир оживился бы свежими красками.

Если, подобно герою, нас подвесят в этой позе, оставив одних, без пищи и друзей, то наши "двери восприятия" настолько очистятся, что мы сможем увидеть небесные видения и испытать озарение - сатори. Переживание вынужденного подвешенного состояния лишило героя независимости, но оно же способно предложить ему нечто новое и драгоценное, если он, подобно Парсифалю, сумеет найти правильный вопрос и задаст его. Опыт показывает, что задаваться опросом: "Почему Судьба выбрала именно меня?" - значит зайти в тупик. Если же герой спрашивает: "Кто я такой, что это случилось со мною?", то ему, возможно, удастся отыскать сокровище, которое позволит ему по-новому связать себя со смыслом своей жизни. Вися в заключении, он находит свое положение полным двусмысленностей: с одной стороны, он опасно висит над бездной, а с другой - избавлен от участи упасть в пропасть. Внешне он лишен подвижности, зато глубоко внутри в нем бушует танец освобождения.

Как уже отмечалось выше, многие взрослые, особенно выросшие на Западе, ощущают угрозу при одной мысли о том, что им придется висеть в таком положении. Наоборот, дети всех культур и всех стран обожают кувыркаться и висеть вниз головой, не обращая внимания на монетки и другие сокровища, которые могут выпасть на землю. На некоторых вариантах карты "Повешенный" из карманов юноши сыплются монеты, символизирующие мирские ценности. Мы все по опыту знаем, как при столкновении с крайностями теряют смысл все мелкие невзгоды и несущественные препятствия. Неудивительно, что Повешенного можно увидеть в душе улыбающимся и пляшущим от неизведанной доселе радости.

Но счастливая развязка, если ей и суждено осуществиться, остается сокрытой в будущем, где она в конце концов откроется в виде танцовщицы, изображенной на двадцать первой карте. Перевернув изображение Повешенного, мы получили возможность словно по волшебству мельком взглянуть на события с точки зрения Вечности, где времени уже не существует. Однако сам юноша еще не осознает, что в его глубинах спрятана фигура танцовщицы и пока остается неподвижным, безнадежно подвешенным на роковом дереве.

Легенда гласит, что и Осирис, подобно мясной туше, висел три дня пока не созрел для расчленения. Поэтому наш юноша тоже должен зреть на жертвенном дереве до тех пор, пока ветхий Адам не начнет разлагаться и усыхать. В центре этого испытания в нем лежит ужасная необходимость почувствовать себя преданным и столкнуться с леденящим душу одиночеством всеми оставленного существа. Рассуждая об этом психологическом состоянии. Юнг пишет: "Пациент должен остаться один, если хочет узнать, что же именно поддерживает его, когда он уже не может поддерживать себя сам. Только это может дать ему нерушимую основу".

Повешенного поддерживает крепкий материал Древа Природы, которое связывает молодого человека с прочностью его собственного внутреннего естества. О том, что данное переживание приводит к созданию нерушимой основы, свидетельствуют ноги юноши, образующие цифру 4, если перевернуть карту; эта четверка указывает на то, что в его подсознании формируется полнота, направленность и прочность. Переживаемое им внутреннее испытание - отнюдь не туманный сон; оно обладает всеми измерениями реальности. Ноги, на которых в обычной ситуации юноша стоял бы, теперь указывают в небо. Он обретает новое понимание. Понимание же, которое символизирует карта "Император" и ее число 4, есть понимание иного рода. Четыре направления, служащие ориентиром для этой фигуры, указывают на внешние реальности в плоскости человеческого, а именно: цивилизацию, стабильность, закон и порядок. В случае же Повешенного это четырехстороннее упорядочение перевернуто вверх тормашками, но не разрушено. Просто теперь оно открыто небесному свету, по-новому подвержено вмешательству богов.

Число двенадцать Повешенного заключает в себе многое из того, о чем уже говорилось выше. Оно отмечает временные границы человеческой реальности с ее сменяющими друг друга двенадцатью часами дня и ночи и двенадцатью месяцами, из которых состоит год. Указывает оно и на небесный Зодиак, служащий символом сверхчеловеческого измерения времени и вмешательства судьбы, неподвластного человеку. Равняясь произведению четырех на три, число двенадцать соединяет Троицу духа с четырехмерной реальностью земли. Оказавшись в полной власти звезд, кружащих на небосводе, герой теперь ощущает себя в этой расширенной двенадцатимерности. Он начинает понимать, что путешествие к самопониманию отнюдь не упорядочено и не ведет от А к В, а от В к С. Его ритм - ритм донкихотский.

Подобно движениям Колеса Фортуны, духовные богатства героя также подвергнутся множеству переворотов. Наступят периоды депрессии, когда прозрения, обретенные ранее и считавшиеся непоколебимыми, снова исчезнут в подсознании и будут казаться утерянными навсегда. Затем - зачастую в момент, когда богатства героя совсем оскудеют, - вновь засияет Солнце и он выйдет заново рожденным, чтобы отправиться в новый мир, полный столь ярких красок и такого величия, о котором он прежде не смел и мечтать. Или, если воспользоваться другим образом, все происходит так, словно модель духовного роста подобна распускающемуся дереву. Прежде чем молодые ветви на верхушке расцветут, корни должны углубиться и распространиться вширь, чтобы обеспечить этот новый рост.

Повешенный вступает в долгий период вынужденной ассимиляции и укрепления корней. Пройдет время, прежде чем деревья с отсеченными верхушками, изображенные здесь, покроются новой листвой или же герой сам заново войдет в мир. В данный момент и на какое-то время в будущем энергии и понимания, инсценированные на предыдущих картах, поглощены подсознанием, где они углубляются и расширяются.

Так, например, герой Колеса Фортуны увидел свою личную судьбу на фоне более широкого полотна и стал находить полные значения связи между своей жизнью и ее вселенской моделью. Теперь его вера в эту модель подвергнута испытанию. На карте "Правосудие" герой столкнулся с проблемами равновесия в горизонтальном измерении. Теперь же его сознание вытянулось по вертикали в двух направлениях - вверх, к планетам небесной природы, и вниз, к подземному миру природы растительной. Ему необходимо каким-то образом установить равновесие между этими противоположными силами. Его руки связаны. Он не может ничего предпринять, чтобы избавить себя от муки, которую переживает как распятие.

Такого рода распятию судьба может подвергнуть нас в любой момент жизни, воспользовавшись массой способов. Так, неожиданный поворот дела может сразу лишить человека всех мирских благ и карьеры, которой он посвятил всю свою жизнь, опрокинув его сегодняшнюю реальность и разрушив надежды на будущее. Либо любимая, вокруг которой вращалась вся жизнь человека, может предать, лишив его уверенности в мире и в самом себе, оставив одиноким и несчастным. Может случиться и так, что политическое или религиозное дело, которым герой был полностью поглощен, разочарует, опрокинув его вселенную и сделав жизнь бессмысленной. Либо болезнь может сковать его. Может случиться и так, что беспомощным сделает героя духовная болезнь. Тогда тот, кто прежде изо дня в день уверено шел покорять жизнь, вдруг замечает, что по какой-то непонятной причине не может больше собрать волю и энергию, чтобы сделать это. Вся его личность поглощена депрессией. В этом случае его эгоистический интеллект оказывается подавленным и униженным так же, как на этой карте Таро. Подобно Повешенному, он чувствует себя беспомощным, как растение. В экстремальных случаях человек, переживающий подобное испытание, может почти буквально превратиться в растение.

Неврозы или психозы, выражавшиеся в различного рода безвыходных положениях, Юнг рассматривал не как болезни, мешающие жизни, а как исправительные меры, назначением которых является продолжение жизни путем установления душевного равновесия на более высоком уровне. Он считал их природным способом исцеления душевного организма. Юнг отмечал, что всякий раз, когда интеллект теряет гибкость и ориентируется на силу, природа прибегает к крайним мерам, чтобы выбить нас из "западни разума", вынуждая исследовать другие стороны своей души. На ситуацию, изображенную на карте "Повешенный", Юнг смотрел, как на приглашение проникнуть в новые глубины бытия - а это скорее вызов, чем наказание. Юнг говорит: "Ибо подсознание всегда старается создать невозможную ситуацию, чтобы вынудить индивида обнаружить свои лучшие качества. В противном случае человек не достигает лучшего, что в нем есть, он неполноценен, не сознает себя самим собой. Требуется невозможная ситуация, когда человек должен отказаться от своей собственной воли нулю и не делать ничего, но довериться внеличностной силе роста и развития".

До недавнего времени психиатры не соглашались с точкой зрения Юнга. Сталкиваясь с пациентом, находящимся в положении Повешенного, многие из них реагировали на него так же, как почти все реагируют на его изображение на карте Таро: им хотелось его перевернуть, немедленно поставить на ноги и еще раз отправить в мир внешних достижений с тем, чтобы он возобновил свою жизнь на том же месте, где она прервалась. Относиться к этому по-другому трудно, ибо все мы редрасположены больше ценить очевидные постоянно присутствующие реальности внешнего мира, чем реальности мира внутреннего, проявления которого мы переживаем гораздо реже и не так ярко. Фактически многие недуховные люди, которыми никогда не овладевала духовная болезнь, склонны отрицать реальность подобного состояния. Встретив друга, пребывающего в подавленном душевном состоянии, они часто отвергают его симптомы как воображаемые, а его самого называют ипохондриком. "Встряхнись!- советуют они ему - Перестань заниматься самокопанием. Отвлекись от себя самого. Найди себе хобби".

Сегодня некоторые психиатры начинают соглашаться с точкой зрения Юнга, по мнению которого, так называемые душевные болезни сами по себе являются средством исправления нездорового состояния и восстановления равновесия в расстроенной психике. Вместо того чтобы механическими приспособлениями прерывать осуществляемый Природой целительный процесс, психиатры теперь исследуют новые способы, позволяющие помочь Природе выполнить свою работу. Вместо того чтобы пытаться силой вернуть пациента к эгоцентричной модели поведения, психологи стараются поддержать его в вынужденном отрыве от жизни, помогают ему принять этот отрыв как возможность исследовать жизнь, сокрытую внутри. Пользуясь аналогиями из мифов, опытный психоаналитик может помочь пациенту, упорядочив хаотические образы, с которыми тот сталкивается в своем подсознании, и придав им смысл. Тогда и жизнь пациента может стать более упорядоченной и осмысленной. Если такую работу довести до успешного конца, то результаты будут вознаграждающими, ибо пациент переживет вынужденную инициацию и выйдет из нее не просто восстановленным в рамках своей прежней личности, но поистине заново рожденным - новой личностью, по-новому связанной со своим центром.

Как говорит Мари Рено: "...не кровопускание дает силу, но покорность". Лишь сердцем и душой приняв испытание, может Повешенный призвать помощь небесных сил и воссоединиться с богами и своим внешним "Я". Принимая распятие, человек сотворчествует со своей судьбой и в определенном смысле выбирает ее. Когда же человек выбирает судьбу, он от нее освобождается, ибо в этот момент превозмогает ее.

Значение Распятия красноречиво сформулировано в библейском рассказе о последних минутах Иисуса на кресте. После первого восклицания: "Боже Мой, Боже Мой! для чего Ты оставил Меня?" Иисус принимает свою судьбу словами: "Отче! в руки твои предаю дух Мой". Сказав же сие, испустил дух.

Если Повешенный может принять свою судьбу и "предать свой дух" силе, большей, нежели эгоцентричное сознание, значит, он может "испустить дух" своей прежней личности и вступить в жизнь с новым духом. Если он может вынести и понять свое распятие, значит, он выйдет из этого мучительного поединка на другой стороне пропасти - так сказать, в другом мире. Достигнув другой стороны, он снова отправится в путешествие, но на сей раз более сознательно и обдуманно.

До сих пор главной задачей героя было прожить свою жизнь как можно полнее. Теперь же (как показано на карте) между старым и новым существует разрыв. Герой никогда не сможет вернуться к прежней эгоцентричной жизни. Отныне он все пристальнее будет всматриваться в лицо внеличностной Смерти, в эту фигуру трансформации, изображенную на следующей карте.

 

Повешенный

 

Картинки старших арканов Таро Русской колоды, значение карт по "маленькой черной книге" (той самой).

http://romtakon.ru/taro-0-5.html

 

ПОВЕШЕННЫЙ: СОСТОЯНИЕ ПОДВЕШЕННОСТИ

Легенда гласит, что и Осирис, подобно мясной туше, висел три дня пока не созрел для расчленения. Поэтому наш юноша тоже должен зреть на жертвенном дереве до тех пор, пока ветхий Адам не начнет разлагаться и усыхать. В центре этого испытания в нем лежит ужасная необходимость почувствовать себя преданным и столкнуться с леденящим душу одиночеством всеми оставленного существа. Рассуждая об этом психологическом состоянии. Юнг пишет: "Пациент должен остаться один, если хочет узнать, что же именно поддерживает его, когда он уже не может поддерживать себя сам. Только это может дать ему нерушимую основу".