На высоком холме, покрытом зеленой травой и редким кустарником, стоит небольшой, аккуратненький домик с тремя окнами, смотрящими в разные стороны. У подножья холма раскинулся уютный городок, от него к вершине проложена асфальтовая дорога, с небольшой парковкой для машин и автобусов на самой вершине. По другую сторону холма, по его склону раскинулось кладбище, с крестами, надгробиями и даже несколькими фамильными склепами. Кладбище было довольно-таки большим и обширным, в связи с тем, что город был очень стар. Не одно столетие пролетело над крышами его домов, а сколько войн и других скорбных событий не прошли мимо и заглянули в семьи его жителей! Домик смотрел одним окном на город живых, а другим на город мертвых, третье окно смотрело вдаль на простор степи, и виднеющуюся вдали извивающуюся голубую ленту реки. Иногда сидя за столом, смотритель, он же по совместительству землекоп, смотрел вдаль из окон, повернувшись так, что одновременно он видел и город под холмом и открывающеюся даль, и только город мертвых был за спиной. В разную погоду, время суток, вид, открывающийся из окон, был разный, и даже зная об этом не один год, он не переставал удивляться происходящим переменам в пространстве пейзажа, и восхищался палитрой красок и настроений, создаваемой природой. Из окна, смотревшего на город мертвых, он глядел редко (да и что там может происходить нового, интересного), плотная штора закрывало его. Само убранство комнаты на первый взгляд можно было бы назвать аскетичным, но это было бы ошибочное мнение. Минимализм и логичность в расстановке мебели, вытекающие из маленького пространства комнаты домика, не вызывало ощущения ущербности помещения, а создавало иллюзию простора. И еще всякие мелочи в виде картинок, статуэток, странных и на первый взгляд нелепых вещиц расставленных и повешенных в комнате, создавали атмосферу уюта. Сам Смотритель – опрятный, крепкий мужчина, пятидесяти с небольшим лет с фигурой человека все жизнь занимающегося физическим трудом, и лицом, такое лицо только у сфинкса, который вот-вот раскроет истину, но молчит. Жизнь не щадила его, он не щадил жизнь, не сказать, что он не ценил ее, а даже наоборот, чем больше ему доставалось по дороге судьбы, тем больше он дорожил каждым мгновением и проявлением жизни. Но со временем он устал, а может, ему нужна была передышка, и он вернулся из своего похода. Знания, опыт, чувства пережитого дают другое мировосприятие, в родном городке он был все равно как гуманоидный инопланетянин, вроде и похож на человека, а на самом деле и не он, так он стал смотрящим на кладбище. Все, что надо для жизни и размышлений, у него было. Вот и в этот раз он задумчиво глядел в окно, смотрящее на город. По дороге к вершине холма поднимался человек, опрятно одетый в черный костюм и белую рубашку, у которой воротник был расстегнут, а ботинки, даже издалека было видно как они начищены. Он шел по дороге размеренно, держа в руках чехол, в которых обычно носят гитары, но не она в нем лежала, и не другой какой музыкальный инструмент. «Опять он», - проворчал смотритель, он-то знал, что лежит в чехле. Покачав головой, пошел ставить чайник на огонь, чай должен быть крепким и ароматным, беседа будет долгой. Пока смотритель занимался приготовлением чая, мужчина подошел к домику. На раздавшийся интеллигентный стук в дверь, смотритель, не поворачивая головы, громко произнес: «Открыто, входи Чистюля», продолжая наблюдать, как в прозрачном заварочном чайнике происходит таинство рождения ароматного черного чая из горьких, сухих, мертвых листьев. «Извините, это опять я», - произнес спокойный уверенный голос. «Я знаю, что это ты, и знаю, что сегодня будет номер три», - все также не поворачивая головы, ответил Смотритель. «Тебе с лимоном?»- задал он вопрос. «Спасибо, но попозже, сегодня немного другие условия, видите ли. Но про номер вы угадали, я поражен»,- все так же спокойно, не меняя интонации, произнес мужчина в костюме, все также держа в руках чехол. «Под особыми условиями ты подразумеваешь ее приезд»,- также не поворачивая головы, и не отвлекаясь от танца чаинок, утвердительно продолжил смотритель. «Вы хорошо осведомлены», мужчина пытался на лице сделать удивление, его бровь немного приподнялась, но тут же рухнула обратно. Смотритель отвлекся от созерцания и посмотрел на него: «Все на самом деле на поверхности, не надо нечего придумывать, холодный чай с лимоном будет ждать тебя». Логика, последовательность, все это растворяется как дымка, тогда, когда на сцене жизни появляются ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, кто-то сам себя загоняет в их рамки, а кому-то просто не везет, у всех все по-разному. Но только два выхода из сложившийся ситуации: ты либо превзошел их, либо УВЫ. «Чистюля» уже стоял на крышке гроба, добротного дубового гроба, основательного, как все семейство этих гробов для богатых людей. Когда услышал шипение у себя за спиной, он повернулся и увидел ЕЕ И ЦВЕТЫ, которые как в замедленной съемке падали из ее рук в свежевырытую землю. Он, отмечая себя как некий объект в не реальности потока времени, удивления или испуга не ощутив, предавался удовольствию необычности ощущения картины, которую наблюдал. Красивая во всех понятиях современного мира женщина стояла на краю свежее отрытой могилы, над ним. Элегантное черное платье подчеркивало ее стройную фигуру и оттеняло белизну кожи. Золотистые волосы струились из-под черного платка, стараясь вырваться из удушливого плена черной материи. Она была прекрасна в своем гневе, ему удалось рассмотреть всю обворожительную красоту ее состояния. О чудо, он стоял на гробу и смотрел на одно из ярких проявлений жизни, между жизнью и смертью, огнем и холодом. Со зрением творилось что-то не возможное: он видел каждую пору на ее лице и вдруг полностью, как панораму, сверху вид, как он стоит в свежо отрытой могиле и смотрит снизу вверх в ее безумно красивое лицо, яркие краски ее черного платья и тусклый цвет серого, ее волос. Цветы упали на черную землю, как будто влипли во что-то тягуче-сладкое. И началось. Шипение переросло в визгливый голос циркулярной пилы, который так больно отдавался в голове. Она стала меняться из красивой женщины в что-то непонятно хищно-птичье, как будто превращалась в демона. ЕЕ лицо вытянулось, нос начал истончаться и заострился, глаза, эти зеркала души, перестали быть манящими озерами очарования, а вылезли и словно раздулись, как шарики для пинг-понга. Фигура приобрела костлявость. Еще немного и она превратиться в горгулью, он уже увидел, как за ее спиной взметнулись серые костляво-перепончатые крылья. Слово Ужас не подходит для описания того состояния, которое он испытал при виде ее крыльев. Звук гонга прекратил весь ужас ее превращения, и неведомая сила бросила ее ему прямо в руки. Он принял ее в свои объятья, но не удержался и упал на спину, на крышку гроба. Так они и лежали, он ощущал ее всем своим телом, исходящие от нее тепло, вдыхал запах кожи, духов, волос. Как же в эту минуту он ее любил и чувствовал, ее лицо расслаблено, на нем легкое удивление. Сбросив с себя гнет платка, волосы струятся по его лицу. Он не дышал, потому что забыл, пытаясь продлить и удержать мгновения, растянуть сотые секунды неожиданных ощущений, неведомо откуда наполнивших его тело и сознание. Это космическое блаженство единения и проникновения тонкого, чувствования вибрации, исходящего от другого создания. Он умер и жил одновременно, быть не в сознании, но дальше, выше, глубоко, принять себя как Расширяющуюся Вселенную и Черную дыру, ее поглощающую одновременно. Его тело среагировало, добавив новых ощущений, не таких тонких и возвышенных, вернув на грешную землю. Расслабление тела и органов было полным и одновременным. «Отпусти ее, похоже я перестарался». Услышать невозмутимый голос смотрителя в момент, когда ты полностью обделанный лежишь в могиле на крышке гроба отца в обнимку с со своей бывшей, но уже мертвой женой - это уже перебор. Какие силы высвободились в его организме? Но он уже стоял на краю разрытой могилы с телом бывшей на руках. «Зачем ты ее убил?» - хотел крикнуть он, а получился невнятный вой вперемешку с клацаньем зубов. Его трясло, он был грязен, мокр и дурно пах, но его это не волновало, впервые его ЭТО НЕ ВОЛНОВАЛО - Как ОН ВЫГЛЯДИТ. Смотритель стоял спокойно перед ним, сжимая в руках лопату, держа ее так, как держат оружие. «Штык» лопаты был блестящим, потому что многократно отполирован землей, а черенок серо-коричневым, отполированный ладонями хозяина. «Ты же видел ее крылья, я смотрел на тебя, и я видел, что ТЫ ВИДЕЛ ЕЕ КРЫЛЬЯ», - он сказал это так буднично, словно поинтересовался мимоходом сколько времени. Чистюля оставил ее тело лежать на краю могилы, подложив зачем-то ей под голову платок, за которым слазил в могилу, не понимая, зачем он это делает. Потом возле домика смотрителя мылся под холодным душем, не обращая на температуру воды никакого внимания, механически выполняя движения и в его голове не было не одной мысли, только констатации того, что вода холодна, мыло скользкое, он голый в душе, а она мертва. Еще через какое-то время он сидел в домике и пил холодный чай с лимоном короткими глотками и смотрел на смотрителя, который не торопясь собирал вещи. «Что дальше, и как жить» спросил у смотрителя, полушепотом, будто у него першило в горле, когда тот сделал перерыв и присел в задумчивости на табурет, смотря по очереди в окна. « А дальше ты вызовешь полицию и расскажешь следующую историю, о том, как ты пришел на кладбище и увидел разрытую могилу отца, был сильно удивлен этим и хотел найти смотрителя, а нашел свою бывшую, которая искала тебя. Вместе вы вернулись к могиле, где на вас напал безумный смотритель с лопатой. Когда ты очнулся в могиле, жена уже была мертва и ты пошел вызывать полицию, предварительно вымывшись в душе в сторожке.» «Но это же неправда» - слабо попытался возразить он смотрителю, в его голосе не были слышны утвердительные, а только вопросительные интонации голоса. Тот же невозмутимо, спокойно продолжал: «Жить будешь спокойно, если не сделаешь глупостей». На этих словах, вернее, от произнесенной интонации Чистюлю затрясло, весь мир перевернулся и пошел вразнос, он кричал, кричал впервые в сознательном возрасте: «Да откуда вы все знаете, кто вам дал право так спокойно рассуждать о моей жизни. У вас на все есть ответ, вы все знаете обо всем, ДА КТО Ж ТЫ ТАКОЙ и какое, какое право, откуда свалился на мою голову». ОН бросился на смотрителя как дикий зверь, рыча что-то нечленораздельное с одним стремлением уничтожить, раздавить, превратить этого человека в кусок окровавленного мяса, визжащего от страха. Но смотритель оказался проворней, он развернулся к нападавшему и одновременно принял позицию к бою на полусогнутых ногах с небольшим наклоном вперед, перехватив того в прыжке и зажав в захват. Чистюля не понял, что с ним произошло, он ощутил себя зажатым в тиски, неимоверная сила сжимала его и давила, он начал задыхаться, вся его неимоверная злоба к этому человеку улетучивалась вместе с воздухом, выдавливаемым из его легких. Несколько судорожных движений и Чистюля обвис в захвате у Смотрителя, после чего тот швырнул его на пол как мешок картошки. Некоторое время Чистюля лежал без движения, а потом всхлипнул и закрыв ладонями лицо, начал рыдать. Смотритель стоял над ним, напряженный и готовый к действию, когда он заговорил, голос был переливчато раскатистым, как уходящая гроза. Я ТОТ, КТО ХОТЕЛ УЗНАТЬ, ПРОЧУВСТВОВАТЬ ЖИЗНЬ=НО ВЕСЬ ФОКУС В ТОМ, ЧТО ЧЕМ БОЛЬШЕ ТЫ ЕЕ УЗНАЕШЬ, ТЕМ МЕНЬШЕ В ТЕБЕ ЕЕ ОСТАЕТСЯ. В результате я понял одно, МЫ ВСЕ, СЛЫШИШЬ, ВСЕ УМРЕМ. Но каждый по-своему, и то время, которое нам выделено каждый наполняет сам. Прекрати истерику, ты же Аристократ. Ты ходил на кладбище и откапывал своих именитых родственников, чтобы убедиться в том, что факт смерти есть, что они действительно мертвы, эти сильные люди, ТВОИ РОДИТЕЛИ и их Родители, которые подчиняли своей воле многих людей, тебя, практически распоряжались судьбами, всесильные законодатели устоев и правил. И вдруг их не стало, ТЫ живешь по шаблону, написанному ими, даже не так, ты живешь по шаблону, ими переписанному у своих родителей и внедренных в тебя. Но одного они не учли, Жизнь не прощает закостенелости, она ломает, разбивает в щепу, такие конструкции, добиваясь гибкости только тогда возможен прогресс и продолжение самой жизни. И вот сейчас такой момент для тебя, Ты Прикоснулся к тонкому миру, не отрицай, и это не помутнения сознания, у нее действительно были Крылья, тебя разбило при столкновении об реальность этого мира, но ты заглянул в другой, Тонкий, и теперь знаешь о нем, как впрочем и он о тебе. Дальше выбор твой, как будешь жить, что делать. Я предложил тебе вариант. Я не боюсь ответственности, я не вижу в Этом Мире для себя смысла, поэтому я ухожу. Чистюля перестал рыдать, голос Смотрителя вывел его из состояния истерики, он лежал на полу, ему было комфортно и почему-то спокойно. Он продолжал лежать и после того, как Смотритель перешагнув через него, ушел на всегда из этого городка.
Прочитала. Когда читала первый раз - понравилось, есть и захватывающие моменты и удивляющие, и где то интрига. Но , когда захотела переварить первое впечатление и прочитать еще раз...не смогла (забилось сердце, как будто кросс пробежала). Но пожалуй вернусь к рассказу еще раз... попозже. B)
... Логика, последовательность, все это растворяется как дымка, тогда, когда на сцене жизни появляются ОБСТОЯТЕЛЬСТВА, кто-то сам себя загоняет в их рамки, а кому-то просто не везет, у всех все по-разному. Но только два выхода из сложившийся ситуации: ты либо превзошел их, либо УВЫ. ... Здорово, мне понравилось! А продолжение будет, или на этом конец?
Дочитала до конца, первая реакция "цунами"- отторжение. Негатив. Не хочу крылья. А потом подумала, у нее есть крылья. Ему хуже. Зацепило.
