Данный текст может содержать сцены, мысли и фразы, не согласующиеся с Вашими этическими, культурными и религиозными воззрениями. Пожалуйста, отложите эту книгу, если Вы не готовы к их адекватному восприятию. Не рекомендуется людям с неустойчивой психикой и детям до 16 лет.
1 СЕНТЯБРЯ Вечерние сумерки за окном. В открытом окне шум про-езжающих машин. Тусклый свет настольной лампы. Порыв ветра врывается в комнату и разбрасывает по комнате листы исписанной бумаги. Я встаю, что бы закрыть окно и оставляю сиротливо чадящую сигарету в пепельнице. Холодный воздух бьет в лицо. Сверкает молния. Откуда-то издалека, как будто из прошлого, слышен гром. Шум дождя заполняет маленькую комнату. Брызги летят мне в лицо. Потоки воды омывают ас-фальт. Беспечные люди прячутся по домам. Я люблю дождь. Одиночество. Счастье. Сегодня я ехал на трамвае. Смотрел в окно. Любовался тем, как над городом медленно и величаво проходят ряды туч. Вдруг мое внимание привлекли два бегущих на встречу друг другу человека: парень и девушка. Они бросились в объятья друг другу. Девушка прильнула к его плечу. Он гладил ее зо-лотые волосы. Потом трамвай тронулся, они исчезли из вида, а внутренний голос все твердил мне: "Ну и что? И ты обнимал девушек. И ты целовался с ними. Но осталось ли что-нибудь у тебя в сердце? Так зачем все это?" Мои встречи. Мои женщины. Я пережил их всех. Кто-то вызывал во мне раздражение, кто-то - страсть или простое любопытство. Я не врал, говорил то, что думаю, что чувствую в данный момент. Если кого-то любил - то искренне, предан-но, беззаветно. И никогда не отказывался от любви, не преда-вал ее. Боролся за нее до конца. О многих я смогу вспомнить в старости, но лишь об одной буду говорить с прежним трепе-том в голосе. С тоской и не увядшим восторгом. Лучший друг, который поймет тебя с полуслова. В тоже время - яд и месть, страсть и игра. В начале она была сильным противником. Но побеждает тот, кто меньше себя жалеет. Не-нависть, которую я питаю к себе, к своим слабостям, помогла мне выиграть.
13 МАЯ Деньги опять начали заканчиваться. В этот раз меня выручил знакомый, устроивший "в ночную" на автостоянку. Работа не пыльная, ни какой суеты не требовала. Жги всю ночь свет, распугивай пьяных полуночников. Если что серьез-ное – звони ментам. Благо телефон, единственный на всю ок-ругу, в будке на стоянке. Так что в дополнение к ночной про-хладе – теплая компания из соседних домов, желающая куда-нибудь позвонить. Я стоял на пороге своей сторожки и курил. В эту ночь ветер шумел листвой тише и грустнее чем обычно. Он как будто знал, что должно произойти. Сначала раздались легкие шаги. Затем из мрака вынырнул темный силуэт и превратился в симпатичную молодую девушку. Рядом с ней шла черная овчарка. Девушку я знал – она жила в соседнем доме, и не-сколько раз заходила позвонить. Пса я видел в первый раз. - Спаси меня, - взмолилась соседка. - Эта собака меня преследует. - Красивый и умный пес, - заметил я. - Что тебе не по-нравилось? - Я боюсь его. Он уже давно идет за мной. - Наверное, ты ему понравилась, и он выбрал тебя в хо-зяйки. Пока мы так разговаривали, пес вышел на свет. Шерсть на его задних лапах почти полностью отсутствовала. - Наверное, он больной, - предположила Анна. - Нет, это машина, - ответил я и добавил, вдруг встре-тившись глазами с псом. - Мне нужна веревка. - Зачем? - удивилась она. - Принеси веревку, - повторил я. - И иди спать, уже три часа ночи. Анна ушла. Мы стояли с псом посреди ночи, при свете полной луны, пока она не вернулась. - Пошли, брат. Я сделаю то, зачем ты пришел. Пес послушно двинулся за мной в глубь пустыря. Он шел медленно. Слишком медленно для такой большой собаки. Но ему уже некуда было спешить. Я шел рядом и не торопил его, зная о чем, он сейчас думает. Вдруг он оступился и упал. Забился на земле, пытаясь подняться, и взвыл в бессильном отчаянье. Я не помогал ему. Пес лежал на боку и тяжело дышал. Нам оставалось пройти несколько шагов. Собравшись с силами, он поднялся на передние лапы и пополз, помогая себе вырывающимися из горла стонами. И вновь упал. - Мы пришли, - сказал я ему, надевая на руки перчатки. - Здесь подойдет? Он осмотрелся по сторонам и промолчал. Я кивнул. За-тем быстро накинул ему на пасть удавку и затянул. Этой же рукой прижал его шею к земле. - Прощай. Пусть там, куда ты идешь, тебе будет легче. Он не ответил. Только вздохнул поглубже. В этот момент я выхватил из-за спины нож и ударил его в грудь. Он задергался. Заскрипел зубами. Но я крепко держал его. Из рваной раны хлынула кровь. Короткое лезвие не дош-ло до сердца. Я ударил еще раз. Судорога прокатилась по его телу, а через секунду мышцы расслабились и он перестал биться в моих руках. Страшная боль пронзила меня. Я упал лицом в грязь. Все, что недавно чувствовал этот пес, проходило через меня. Я принял на себя его ужас и страх. Он стал свободен. Я полу-чил знание смерти. Я стоял на том пороге, через который он перешагнул. Я видел то, что он оставил здесь и что встретил там. Теперь я знал путь туда и обратно. Холод, отчаянье и боль стали моими проводниками. Вокруг все было в крови, но я не обращал на это вни-мания. Срезал дерн ножом. И стал руками рыть яму. Когда все было кончено, я дошел до колонки и подставил свое тело под струю воды, смывая грязь и кровь. В соседнем дворе скорбно взвыла собака. Я вернулся в сторожку. Комнату заполнял сумрачный свет настольной лампы в грязном абажуре. В кресле, полуле-жа, дремала Анна. В свесившейся вниз руке тлела недокурен-ная сигарета. Подол летнего платья немного задрался, обна-жив загорелые икры. Девичье лицо источало спокойствие и умиротворенность. Все это так контрастировало с только что пережитой болью, что я еще резче почувствовал произошед-шие во мне перемены. Я взял из ее руки бычок и бросил его в пепельницу. Сел напротив. Закурил. Только что я видел смерть невинного жи-вотного. Теперь передо мной была сама жизнь. Юность пре-лестна своей чистотой и неискушенностью. Когда-то я сам был таким. Чистым и беззащитным. Время и люди изменили меня. Теперь я неуязвим для злобы и ярости. Это стало воз-можным благодаря тому, что когда-то я вступил в борьбу с тем, что меня окружало. Но это противостояние сделало меня подобным своим противникам. Моя любовь к людям стала безжалостной. Как волк отгрызает себе лапу, попав в капкан, так я избавился от качеств мешающих победить в этой борьбе. Доброта, мягкость, сопереживание. Но ведь именно за них я боролся. А теперь решимость победить во чтобы то ни стало отстранила первоначальную цель на второй план. Чистые на-мерения сменили звериные законы выживания. Что бы про-должать войну я вынужден есть сырое мясо. Анна заворочалась в кресле. Ее колени разошлись в стороны, и я увидел белую полоску трусов, скрывающих ее тайну. Язык прошелся по пересохшим губам, рождая смутные желания. Через секунду я уже знал, что хочу сделать. "Глупо было бы не воспользоваться ситуацией. Ты сделаешь все так, что она будет благодарна тебе. Ты сделаешь это гораздо луч-ше полупьяного подростка на одной из вечеринок. Все равно рано или поздно это произойдет. Так почему не сейчас? Все равно это не будет сказкой. Так пусть будет хотя бы чуть-чуть похоже …" … [Отрывок №1-1 изъят цензурой за "откровенность"] … - Почему ты не ушла домой, как я тебе велел? – спросил я, когда все закончилось. - Они заперлись на крючок, - мягко улыбнулась она. На ее лице не было ни тени сожаления, что так случилось. - Тебе разрешают гулять по ночам? - Им наплевать, лишь бы под ногами не путалась. Сест-ра иногда ругается, когда раньше меня домой приходит. А так – никаких проблем. - Весело живете. Она посмотрела мне в глаза и промолчала. - Я пожалуй пойду, - произнесла она через некоторое время. - Дверь же закрыта. - А я через чердак. - Не сорвешься? - Не первый раз. Я пожал плечами. Я ее не задерживал. Она взобралась на крышу сарая, прижавшегося к ее дому, и исчезла за поко-сившейся дверкой чердака. Утром я обнаружил на джинсах две маленькие капель-ки. Чья это была кровь? Не знаю. Пока не пройдете вы по жизни, исполняя волю его, по-ка не истратите сил своих, в поисках покоя. Лишь после это-го станете свободными от власти его. Пожелаете то, что даст он вам. Будет между вами рознь, ибо тот, кто прошел по пути его, лишь двумя владеет желаниями: служение или смерть. Адом станет для вас отсутствие света его, раем - приказ умереть.
19 МАЯ Яркое солнце бьет в окно, старается залить все уголки своим мягким светом, подарить людям радость. Наша группа почти в полном составе собралась на задней парте, послушать магнитофон, который притащил Брат. "Гуд бай, Америка!" гремит вовсю. Лекция должна была начаться минут пятна-дцать назад, но преподавателя все нет, и это дает нам надежду на смелые предположения о его болезни. Я рассказываю анек-дот, парни смеются. И вдруг тишина. Кончилась кассета. Скрипнула неожи-данно открывшаяся дверь, заставила нас оглянуться. В ауди-торию входит незнакомая девушка. Не обращая внимания на устремленные на нее взгляды, и ни слова не говоря, она под-ходит к свободной парте и выкладывает из сумочки тетрадь и ручку. Наконец она поворачивается к нам, видно как солнеч-ные зайчики резвятся в ее волосах. - Привет! - наконец произносит она. - Меня зовут Лена. Я буду учиться в вашей группе. Парни постепенно закрывают рты и начинают здоро-ваться. Мой взгляд чуть прищурен. Очень хочется плюнуть на правила и закурить прямо в классе. Наконец, я могу оторвать-ся и прошептать Брату: "Я - не я, если она не будет моя". Я не узнал свой голос. Я не поверил, что это сказал. Брат улыбает-ся, хлопает меня по плечу. Он всегда улыбается, когда я начи-наю говорить стихами и говорит: "Ну-ну". Виталик, услышав мои слова, вставляет: "Если не ты, то кто же". "Да уж, - под-держивает его Шурик. - Только смотри - с такими спят одни отличники". Кто-то ухмыляется старой шутке. Я опускаю гла-за вниз и цежу сквозь зубы: "Значит, я стану отличником". Минут через двадцать приходит Анастасия Борисовна и сообщает, что занятий сегодня не будет, но завтра состоится шефская поездка в летний лагерь, нужно приготовить его к заезду. Кто-то ворчит, мол, мы собирались пить пиво. "Одно другому не мешает", - говорю я. Народ с пониманием улыба-ется. - Возьмем пивка, потом водочки, а там и знакомиться начнем, - предлагает Брат. - Не мы начнем, а я начну, - поправляю его. - И без фо-кусов, знаю я тебя. Как натуральная блондинка, так член в штанах удержать не можешь. - Ладно, ладно, - смеется он. - Только, ты вроде всегда по брюнеткам работал. - Мне кажется, в этот раз, стоит изменить правила. К тому же дело не в цвете волос, а в том, что под ними. Брат смеется во весь голос, видно не понял шутки. Меня никогда не интересовал секс как таковой. Физи-ческие упражнения отнимают не меньше калорий, а пользы от них гораздо больше. А удовольствие? - спросите Вы. Какое уж удовольствие от этих нелепых телодвижений? - спрошу я Вас. Наибольшее удовольствие приносит не физическая бли-зость, а сознание того, что человек оказался в вашей власти. Что вот сейчас она готова подчиниться каждому движению твоей руки. Ее тело больше не властно над собой. Оно подчи-нено животному желанию. Страсть кипит в ее крови. Власть над человеком - вот что приносит настоящее наслаждение. Но еще большее наслаждение приносит власть не над телом, а над душой жертвы. Заставьте хоть раз полюбить Вас всей душой. Пусть она забудет себя. Забудет прежние при-вычки и привязанности. Пусть для нее в этой жизни останется лишь один кумир, один бог и судья. Пусть она превратится в покорную куклу в Ваших твердых руках. Выпейте все ее силы до дна. Пусть она без Вас уже не сможет дышать. И когда ее бессмертная душа новорожденным птенчиком затрепещет у Вас на ладони, тогда Вы поймете, что такое наслаждение. Полное слияние душ и беспечная открытость - вот, что люди называют настоящим чувством. Любовь - вот, что я предлагаю своим жертвам, и чего я добиваюсь. Только один момент я не открываю им. Когда они отдаются моей власти, моя душа остается как прежде холодной и безучастной. Как вампир я впрыскиваю им в кровь болеутоляющий яд любви и пью их душевные силы. Они настолько счастливы, что не за-мечают, как сгорают в пламени холодного огня, у которого я пытаюсь согреться в бесконечной ледяной пустыне одиноче-ства.
20 МАЯ День выдался жаркий, а завхоз с пониманием. С самого начала он подвел нас к огромной куче мусора и сказал: "Убе-рете и уедите, а пока нет машины, перетаскайте-ка весь ос-тальной мусор сюда". Мне и Шурке достались носилки. Иван с Лехой взялись за лопаты. Андре возился со своей собакой. Брат при раздаче инструмента нагло отсутствовал. Девчонкам, как всегда, ни чего не досталось, так что Оксанка с Машкой стали играть в теннис. Ленка со Светкой пошли кататься на качелях и о чем-то беседовать. Я смотрел на качели, которые взлетали все выше и вы-ше. Их скрип все сильнее отдавался в моих ушах. Ленкины волосы развевались на ветру. До меня доносился ее веселый смех. Что-то в этом видении было не правильно. Не естест-венно. Между нами было метров пятнадцать, а я четко видел каждую черточку ее лица. Мог расслышать каждое ее слово… Шурка шлепнул меня по плечу, и мир вернулся в первоздан-ное состояние. Время вновь потекло как обычно. Расстояния вернулись в систему СИ. Когда работа была закончена, все собрались на поляне. Пока нет автобуса, решили попить чаю и уничтожить приве-зенные с собой запасы. Так, рассказывая анекдоты, до автобу-са и просидели. Когда пришло время ехать в город, вдруг обнаружили что нет Андре и Машки. Стали кричать, что бы они поторопи-лись. Я краем уха слышал, что они собирались пойти к родни-ку, и пошел к ним навстречу. Спустился в овраг. Но их там не оказалось. Что-то ярко красное блестело рядом с водой. Я по-дошел поближе и отшатнулся. Растерзанная птица, раскинув крылья, лежала на траве. Окровавленное тело, лишенное сердца… Уже в автобусе Ленка предложила продолжить сегодня вечером у нее. Обсуждение затянулось до конца дороги, но в целом сошлись на том, что стоит встретиться. Она написала адрес на обрывке бумаги и отдала мне. С Братом и Лехой мы встретились часов в пять. Пошли к Ленке. - Что-то ты уверенно идешь, - сказал Брат. - Наверное, был уже у нее. - Просто город хорошо знаю. - А я тебя хорошо знаю. Небось, уже наводил мосты? Я пожал плечами. - И почему тебя бабы любят? Не понимаю, - завел Брат свою старую песенку. - Потому, что я их люблю. - А я не люблю? Нет, ты скажи, брат. Кто их не любит? Но не ко всем же они ластятся… - Так я их еще и как людей воспринимаю… Брат споткнулся и начал смеяться. Рядом с подъездом сидел и старательно облизывал ла-пы красивый черный кот. Он не обращал внимания на прохо-жих и шум машин. И только при нашем появлении поднялся с насиженного места, грациозно выгнул спину и побрел по сво-им делам. Словно гордо отступал, оставляя нам поле битвы. Или предупреждал о чем-то. В квартире уже хозяйничали Светка, Ленка и ее двою-родная сестра - Наташка. Чуть позже подошел Вовчик. Но вечеринка все не начиналась. Чувствовалась какая-то натяну-тость. Примерно час смотрели телевизор, девчонки суетились на кухне, а потом позвали пить чай. Тут Брат сморщился и заявил, что хотелось бы чего-нибудь посущественнее. - А что есть? - заинтересованно спросила Светка. - Да. - Так что же ты молчишь, телевизор смотришь! - замах-нулась она газетой. - А вы спрашивали?! – уворачиваясь от ее ударов, про-ворчал Брат. - Будешь драться - не скажу, что у меня в сумке лежит. - Хватит тянуть - доставай. Пол вечера из-за вас поте-ряли. Он начал выкладывать на стол наши припасы. - Раз такое дело, я, думаю, стоит переместиться в ком-нату, - осмотрев все это и заметно повеселев, предложила Ленка. Так и поступили. И пиво, и водка оказались как нельзя к стати. Да и прежнее напряжение куда-то ушло. В комнате болтали и смеялись. Потом стали готовить "кровавую Мэри". У каждого оказался свой рецепт. Так что перепробовали массу вариантов, но так и не сошлись во мнениях. Курить выходили на кухню. Так как все табуретки перетащили в комнату, си-деть пришлось на паре ящиков из-под бутылок. Посреди кух-ни поставили трехлитровую банку с водой, и бычки стали ки-дать в нее. Постепенно стемнело. Ленка взяла гитару и стала петь. Ее голос заполнил притихшую квартиру, прикоснулся к каж-дому сердцу. Она пела красивую песню о любви, о верности, о безоблачном счастье. Я остался на кухне один. Смял пустую пачку и достал новую. Едкий дым сигареты попал в глаза. Горький смоли-стый вкус врезался в горло. Стакан любимого русского напит-ка, выпитый мелкими глотками, принес облегчение. Но не решил проблем. На кухню зашел Брат, сел рядом. - Ну, что сидишь? - улыбнулся он. - Девушки там ску-чают. А ты здесь прохлаждаешься. - Что-то со мной не то, - откликнулся я. - Перепел что ли? - Да нет. Наоборот, что-то не бьет. - Бывает. Мы замолчали. На кухню начали подтягиваться осталь-ные участники вечеринки. Последними пришли Светка и Лен-ка. Им места уже не было. Светка, не долго думая, уселась на колени к Вовке. Я глазами показал Ленке, что ей тоже есть место. Она улыбнулась и оказалась в моих объятиях. - Ну вот, а ты грустил, - прокомментировал Брат. - Ты грустил? - спросила Ленка. - Мне просто очень понравилось, как ты поешь. Жаль, что в жизни так не бывает. - Почему ты так думаешь? - Не разу не видел, что бы любовь заканчивалась радо-стно. Ленка поняла двусмысленность фразы. - Да ты пессимист, - улыбнулась она. - Тогда держи полупустой стакан, - вмешался в наш разговор Брат. - Что ты, я - реалист. Трудно быть пессимистом, когда у тебя на коленях сидит такая девушка. Было видно, что комплимент пришелся кстати. Мы вы-пили, и она, наклонившись к самому моему уху, прошептала: - Смотри, не влюбись. Я улыбнулся и так же шепотом ответил: - Что ты, я секретное слово знаю. Вместо ответа она закрыла глаза и приникла к моим гу-бам. В нашей тесной дружеской компании вдруг стало как-то тесно и неуютно. Я кивнул на спальню: - Пошли туда? - Пошли. Как я и ожидал, в спальне стояла широкая кровать, шкаф, трюмо и пара кресел. У трюмо причесывалась Наташка. Ленка села на кровать и, не обращая внимания на посторон-них, откинулась на спину. Я оказался рядом, и наши губы вновь нашли друг друга. Поцелуй длился целую вечность. Наташка посмотрела на нас и решила удалиться не попро-щавшись… … [Отрывок №1-2 изъят цензурой за "откровенность"] … Жмурясь от яркого света, мы вышли на кухню. Чуть позже появились Светка и Вовчик. "Ну, как?" - спросила Светка глазами. "Класс", - ответила Ленка. Они заметили, что я перехватил их немой разговор. И рассмеялись. Вовчик в это время разливал водку по стаканам. Вечер затянулся почти до утра. Когда стало светать, все уже устали и решили, что пора бы и вздремнуть. Вскоре мы вновь остались с ней одни. - Что бы тебе постелить? - задумчиво спросила Ленка, держа в руках подушку. - Пожалуй, я лучше пойду домой, - ответил я. - Может быть останешься? Я покачал головой. - Куда ты пойдешь? Поспал бы, а там и транспорт нач-нет ходить. - Спасибо. Нет. Я сплю только в своей постели, - улыб-нулся я. - Пока! Я брел по пустынным улицам, пока меня не нагнал первый трамвай. "Может быть, стоило остаться и закончить эту игру?" - спрашивал я себя. "Что-то все слишком просто", - отвечал сам себе. - "Быстрое решение не оставляет следа. Нужно подождать, что бы она посильнее заглотила наживку". - "А не сорвется?" - "На то и игра. На то и риск". Дома я при-нял душ и проспал до полудня.
26 МАЯ Неделю мы вели себя, будто половой акт еще не повод для знакомства. Но сегодня, как гром среди ясного неба, раз-дался звонок в дверь. На пороге стояла она. Ласковая улыбка пересекала ее лицо. - Привет, - сказала она. - Может, впустишь в дом? - Проходи. Рад тебя видеть. - Я проходила мимо и тут вспомнила, что не взяла ключ. Так что теперь где-то надо дождаться пока не придет Светка. - А вы не вместе? - Что ты! Она с Вовкой загуляла. Намек я понял, но вида не подал. Пожал плечами. Мы прошли в комнату. Спокойные зеленые обои на стенах, в тон им плотные шторы на окнах. Напротив дивана телевизор и видик. В ее руке букет. - Это мне? - удивился я. - Нет, - улыбнулась она, рассматривая цветы. - Шла сейчас по улице, и какой-то парень подарил мне его. Сказал, что пока он не завянет, я буду самой счастливой на свете. Нужно поставить его в воду, а то вдруг счастье мимо проско-чит. - Да. Теперь его надо беречь как зеница око, - улыбнул-ся я и взял букет. - У тебя есть что-нибудь попить? Я кивнул и удалился. На кухне поставил букет в вазу. И вернулся с двумя стаканами и бутылкой сладкого вина. Она уже включила кассету с видеоклипами. - Я вообще-то не это имела ввиду. - Унести? - Оставь. Я разлил вино и протянул один стакан ей. - За что пьем? - За встречу. А потом для настроения. Только учти - это вино действует не так как все. - Рискну, - улыбнулась она. Я предупредил ее не случайно. Это вино делал я сам. Дорогие марочные вина лишь легко кружат голову, но не соз-дают настроения. Они хороши в больших компаниях и на официальных приемах. Мое же рассчитано на то, что бы его пили вдвоем. Первый стакан развязывает язык. Второй - уби-рает запреты. Третий - вызывает желание. Это вино нужно пить маленькими глотками, смакуя и чувствуя, как мягкий огонь наполняет тебя изнутри. Как превращает мир в благо-ухающий сад. Она явно оценила этот напиток. Диван был разложен, и она перекинула подушку к сте-не. Полу легла. Я присел у нее в ногах. - Расскажи мне о себе, - попросила она. - Что? - Все, что захочешь. - Я не люблю рассказывать о себе. Да это и не интерес-но. - Почему я не верю тебе? - Потому, что я говорю правду. Когда я вру, мне все ве-рят. Ужасная доля. Она улыбнулась, оценивая шутку. Я же ненавязчиво переместился поближе и прилег рядом. Моя рука скользнула к ее груди. Лифчика не было. Она посмотрела на меня и, улыб-нувшись, сказала: - Решил воспользоваться тем, что у меня руки заняты? Я пошевелил пальцами. Ее сосок тут же благодарно на-прягся и стал твердеть. Она сделала последний глоток и от-ставила фужер в сторону. Наши губы соединились. Я почув-ствовал вкус недавно выпитого ею вина. Стал расстегивать пуговицы блузки. Теперь она уже не останавливала меня… … [Отрывок №1-3 изъят цензурой за "откровенность"] … На улице темнело. Вечер вступал в свои права. Тени деревьев переросли своих хозяев. Солнце пыталось спрятаться за горизонт. - Знаешь, - сказала она. - Говорят, что на закате можно увидеть, как солнце бросит на землю самый последний луч. Если он будет зеленый, значит, в этой жизни ты будешь сча-стлив. Я покачал головой и обнял ее сзади за плечи. - Не верю я в такие приметы. Наше счастье в наших ру-ках. - Ой! - вскрикнула она. - Я его видела! Я проследил ее взгляд, но там не было ничего кроме тьмы. - Знаешь. Я все-таки верю, что бог есть. Иначе, если его нет, если нет бесконечной любви, зачем все это. Какой смысл в том, что мы живем, если когда-нибудь не увидим его? - Боюсь, что не для всех эта встреча будет приятной. Ибо так возлюбил он род людской, что предал его в ру-ки убитого ими. Дабы мог он вершить свой суд над теми, кто не убивал его.
1 ИЮНЯ В утро я нарушил свое старое правило – до завтрака не курить. Едва открыв глаза, я потянулся к пачке сигарет. Хотя в окно все еще било солнце, и день предвещал стать удачным, на душе было как-то пасмурно. Едкая, предательская тревога вместе с дымом проникала внутрь меня. Не то чтобы я боялся, что она не придет. Она приходит всегда. Просто ветер на улице шевелил ветви деревьев. Их листья шумной толпой вертелись на своих ниточках. Сталки-ваясь и разбегаясь друг от друга, хлопая в зеленые ладошки. Птицы не решались присесть на рвущиеся к небу руки и жа-лись к земле. В непогоду люди становятся уже не так страш-ны, как обычно. Если рассуждать логично, люди вообще милые и без-защитные существа. Конечно они бывают агрессивны, но это только от страха. Не имея клыков, чтобы защищаться, они очень бояться быть не понятыми, а потому нападают первы-ми. Зато, когда беда не приходит одна, эти бесшерстные жи-вотные жмутся друг к другу, чтобы согреться. Это собака мо-жет быть гордой – ей все равно жить не долго, а у людей в десять раз более долгий срок. … [Отрывок не закончен] … Я метался по комнате из стороны в сторону. Как пес идущий по следу, как лань, бросающаяся наутек от еще неви-димого охотника, и как кот, влезающий по карнизу в окно своей будущей супруги, я чувствовал, что она рядом. Она опаздывала на полтора часа. Но я не волновался. Она всегда заставляет себя ждать. Но теперь, когда она уже подходила к моему дому страсть стала настолько сильной, что я не в силах был ей противиться. Я ждал ее у двери и открыл, как только она протянула руку к звонку. Она улыбнулась. Я закружил ее в объятиях. - Сумасшедший, - наконец выдохнула она, высвобож-даясь из моих рук. - Влюбленный, - покачал я головой. Она нахмурила брови. - Нам стоит немного поговорить об этом, - с серьезным видом предложила она. - Всякий серьезный разговор лучше сначала обкурить. - Это правильно, - подняла она пальчик вверх, будто строгая учительница. В комнате нас ждала коробка конфет, вино и ее люби-мые сигареты. - Ты ждал меня… - улыбнулась она. - Я сходил с ума без тебя. - О делах потом. Сначала угости и развлеки. - Служить тебе - мое единственное желание. - Не говори так, - нахмурилась она. - Если хочешь быть рядом со мной, ты должен стать лучшим из лучших. Мне не нравятся покорные рабы своих чувств. - Рабы чувств? Красиво сказано. Слава богу, меня это не касается. - Объясни. - Что обычно происходит с людьми? Мы познаём мир своими ощущениями. Потом делим мир на черное и белое. Обжегшись, говорим, что это плохо. Насытившись - что это хорошо. Присваиваем вещам свои субъективные восприятия. Чувства начинаем воспринимать как единственную реаль-ность. Покоряемся собственным ощущениям. Стараемся про-длить радость, сделать удовольствие бесконечным… - А ты не такой? - Почти такой. Только у меня нет привыкания. Я всегда могу остановиться… - … На пол дороги? - закончила она за меня. А я покачал головой. - Я никогда не полезу на стену из-за отсутствия желае-мого… Хитро прищурившись, она осмотрела меня с ног до го-ловы. - Ты в этом действительно уверен? - Я говорю только то, что думаю. - И не говорю, что думаю на самом деле. - Ты угадываешь мои слова? - Я предлагаю тебе интересную игру. - Правила? - Борьба без правил. До тех пор пока кто-нибудь из нас не влюбиться в соперника. Тот, кто победит, получит все. - Условия мне нравятся, - улыбнулся я. - Надеюсь толь-ко, что наш спор не помешает продолжать наши встречи дальше и время от времени приносить друг другу удовольст-вие? - Я думаю, что даже поможет, - улыбнулась она, стяги-вая с себя блузку. - Это ведь тоже оружие. - Смертельное оружие, - подтвердил я, подходя к ней вплотную. … [Отрывок №1-4 изъят цензурой за "откровенность"] … Она подошла к зеркалу и заметила, что не одета. - Надо же, - сказала она. - Ты все-таки этого добился. Приручил меня. Я ведь не люблю ходить перед мужчинами голой. Всегда заставляю их отворачиваться. А с тобой я обо всем забыла. Тут она задумалась. На ее лицо набежала се-кундная тень, и я понял, что выигрыш одного сражения не принесет мне победу в войне в целом. - Ты забыла в прошлый раз цветы. Я ухаживал за ними. И букет еще не завял… Не мир, а раздор принес я вам, - говорил тот, имя ко-торому "любовь".
5 ИЮНЯ - Ты совсем загнался по этой девке, - в пятнадцатый раз повторил мне Брат. – Ты тратишь на нее все свободное время, но когда ее нет, с тобой невозможно ни о чем поговорить. Да-вай съездим в Ульяновск на теплоходе. Развеемся. Снимем девочек. О'кей? Это было сутки назад. Теперь я стоял на безлюдной па-лубе. Всего минуту назад она была залита светом - мы прохо-дили шлюзы, и все вышли посмотреть. А сейчас люди поки-нули палубу - кому интересно мерзнуть, жаться под холодны-ми порывами ветра ради того, что бы только полюбоваться на темную бездну воды и белесую дымку ночного тумана? Мне казалось, что я остался один, что только мне дос-тупны ночные красоты. Я вдыхал ночную прохладу, подстав-лял грудь под налетающую свежесть ветра и наслаждался ве-ликим счастьем - знать, что ты один, что все зависит лишь от твоей воли. В чем же может быть большее счастье? - Еще большее счастье - знать, что ты не один, что у вас еще все впереди, - вдруг услышал я знакомый голос за спиной и понял, что последние свои мысли произнес вслух. Недавнее блаженство мое отлетело так стремительно, что я того и не заметил. Дрожь пробила мое тело. Я становил-ся самим собой, расставаясь с настоящим своим обликом. Я молчал, не решался повернуться. Я знал, что увижу за спиной девушку лет 23, с мягкими чертами лица и длинными, ниспа-дающими на плечи, белесыми волосами. Это не может быть, но Ленча была здесь. - Что молчишь? - вновь заговорила она. - Или возразить нечего? - Почему же ты тогда осталась на ночь одна, предпочи-тая унылому человеческому обществу беседу с этими пре-красными просторами? Что же еще могло заставить отказать-ся от навязчивых шуток спутника и ступить в три часа ночи на палубу, отказавшись от сладких минут его общества? Я, наконец, заставил себя повернуться к ней. Это была она или ее призрак. Свет бортового фонаря, казалось, прони-кал сквозь ее тело. Сотканная из электрических лучей и водя-ных брызг, она повернулась, как бы собираясь уходить. - А если я плыву одна? Она пошла по притихшей палубе на корму, мимо за-крытых глаз окон. Я пытался догнать ее, но … Разве можно догнать призрак? В коридоре уборщица бормотала что-то о том, что вот ходят здесь разные, бездельники и мешают ей работать. "Что бы ты делала без нас?", - подумал я, входя в каюту. - Ты где был? - встретил меня Брат. - Гости уже зажда-лись. В каюте кроме него были еще две девушки. Рассказать про то, что произошло на палубе? Да он меня за сумасшедше-го примет! Что было дальше? Не могу вспомнить. Ни разговор, ни то, что последовало за ним. Все как в тумане. Я так и не узнал, кто они и где их откапал Брат. А когда они наконец ушли, я забылся во сне. Это был лес. Я шагнул на едва заметную тропинку, ве-дущую мимо диковинных деревьев. Шел, пробираясь сквозь заросли, раздвигая ветки. Тропинка упиралась в заднюю стену старого заброшенного дома. Облезлые стены. Заколоченные досками окна. Я обошел дом вокруг. Темные и безмолвные двери впустили меня внутрь. В центре большого зала я увидел высо-хший фонтан в форме семи кругов нисходящих к центру и образующих подобие ступеней. На первой из них, раздвинув пыль и высохшие листья, я прочитал надпись: "СВОБОДА". Я размял сигарету, прикурил и сделал шаг. Мир вокруг меня взорвался тысячью нитей, и я оказал-ся на ярко освещенной арене. Яростный визг сотен людей почти оглушил меня. Мой противник, вооруженный мечем и щитом, двинулся вперед. Я отступал, пока не уперся в решет-ку. Несколько палок тут же ударили мне в спину и толкнули на врага. Сам не знаю, как мне удалось перехватить руку с уже занесенным мечем, и бросить его в кровавую грязь. Он ударил меня щитом в висок и, пока я корчился от боли, под-нялся на ноги. Но лишь для того, что бы получить ногами в пах. Я вскочил и сорвал с него шлем. Только мгновенье я смотрел в лицо своего истинного врага, а затем что есть силы ударил его в широко открытые глаза. Он упал у моих ног, об-ливаясь кровью… Я очнулся в том же зале. Надпись на следующей ступе-ни гласила: "ПОНИМАНИЕ". Тысячи мелких нитей опутывали меня. Попытки осво-бодиться только ухудшали дело. Огромный мохнатый паук приближался ко мне. Я бился в паутине без надежды на спа-сение, пока он не впился мне в горло. Я почувствовал, как жизнь уходит из меня. И в тот же миг я ощутил на губах соло-новатой вкус собственной крови. Я стал пауком, и я пожирал собственное тело. Закончив трапезу, я вернулся в центр. Бе-лые нити уходили во тьму. Но теперь они стали моим домом, моими нервами… Я стоял на второй ступени. Я сделал новый шаг, насту-пив на надпись "ЗДОРОВЬЕ". Передо мной появилась восковая табличка с надписью: "Холод Жизнь Время Огонь" Я взял стило и вычеркнул "Жизнь". До этого ровная поверхность всколыхнулась как вода, и появились числа "1 2 3 6 11 20 39". Я приписал "70". В пустое место на следующем рисунке мне пришлось дорисовать треугольник. Потом мне пришлось исправить ошибку в узоре нового рисунка. Табличка выпала из рук потоком воды … На четвертой ступени была надпись "СИЛА". Я очнулся в лабиринте. Очень хотелось пить. Где-то капала вода. Я пошел на звук, но путь мой преградила стена. Под ногой хрустнула сухая ветка, и я едва успел отскочить в сторону. Железная балка, словно поршень, прошла мимо меня и ударилась в стену. Кладка рухнула, и из лабиринта в образо-вавшийся пролом стал вырываться воздух. Я ухватился за камни, держался сколько мог. Но мои ладони превратились в кровавое месиво, и я вылетел наружу… Название пятого круга было "ВЛАСТЬ". Передо мной была шахматная доска. Кто-то невидимый сделал первый ход. Я ответил. Еще несколько ходов, и его слон перешагнул мою пешку. Она вздрогнула, будто стрела попала ей в сердце, и с жалобным стоном упала ниц. Ее тело растаяло, а стон все стоял у меня в ушах. Каждый неверный ход или продуманная жертва приводил к новым потерям. Так мы играли, а наши фигурки падали и умирали. Шестой круг обещал "БЕССМЕРТИЕ". … [Отрывок №1-4 изъят автором ввиду соображений о преждевременности его публикации] … Я шагнул в центр СЕДЬМОГО КРУГА и оказался в зеркальной ловушке. Куда бы я ни взглянул - везде видел свои глаза. Я смеялся, плакал, злился и любил, но везде был один. Я поворачивался к себе спиной, но вновь видел свое лицо. И тогда я ударил по нему. Тысячи стеклянных брызг разлете-лись во все стороны. Тысячи "я" обрели собственную жизнь. Я стоял посреди заброшенного зала, но теперь я был не на дне колодца. Семь колец, через которые я прошел, накла-дывались друг на друга и превращались в постамент. Я раски-нул руки, и огромная молния ударила в мое тело. Глаза по-лыхнули новым огнем… Солнце било сквозь приоткрытую занавеску. Восходя-щее солнце предвещало длинный, долгий день, наполненный бессмысленными действиями и желаниями. Рука сама потяну-лась к похмельной бутылке пива. А где-то далеко, одиноко стоявший букет обронил на стол первый розовый лист. Нищие духом несли его слово, пока нищие несли свой крест. Покорялись, вымаливая возможность стонать. Каж-дому свое, - говорили, видя упавшего.
7 ИЮНЯ После поездки я провалялся в постели целый день. К вечеру немного пришел в себя. «Звонила или нет?» – одолева-ла меня одна мысль. Ответа я на нее не знал, и узнать мог, только если бы позвонил сам. Но сам я звонить не хотел. По-звонить – значит показать, что я соскучился по ней. Значит проявить слабость. Что бы отвлечься, я занялся разборкой своей, завален-ной разными вещами, комнаты. Я старательно раскладывал все по полочкам, пока не позвонил Брат. - Ты новости иногда слушаешь? - Нет. А зачем? - Я сейчас подъеду – обсудим. - Приезжай. Делать все равно нечего. Он был у меня уже минут через пятнадцать. Что на него нисколько не похоже. - Короче, - начал он. - У соседа, - вставил я. - Включил я сегодня телек, - не обратил он внимания на мою подколку. - А там новости. - Эка невидаль. - Ты, блин, сейчас сам зашатаешься. - Наш город передан под юрисдикцию США? - Улыбайся, - начал злиться Брат. – Тока тех двух телок, которых мы сняли на теплоходе, вчера нашли в их каюте мертвыми. Я попытался проглотить кусок воздуха, но он, непере-жеванный, застрял в горле. - То есть? - Что, то есть? – переспросил Брат. – Я сам ох…ел. И сразу к тебе. Я почесал в затылке. Не помогло. Рука потянулась к си-гарете. Пальцы размяли влажный табак, часть его просыпав на ковер. Сунули фильтр в полуоткрытый рот. Наконец дым вре-зался в легкие. Стал оседать на них грязно-коричневым слоем. Лохмотьями свисая вниз. - Ты уверен, что это именно они? - А ты часто путаешь девушек, с которыми спал? - Честно говоря, я их совсем не запомнил. Я даже плохо помню, как мы расстались. - Нормально. А вроде не сильно пьян был. Я их прово-дил до их каюты. Мы договорились встретиться утром у тра-па, но они не пришли. Проспали, наверное. - Да-с. А когда назад плыли, ты к ним не заходил? - Заходил. Стучал. Не открыли. - Ты, Брат, теперь главный подозреваемый. - Спасибо. Обнадежил. А сам-то где в тот вечер был? - По палубе шатался. - Ага. Один и в темноте. - Хватит. Шизой маяться не будем. Оба мы не причем. Тогда кто? - Вопрос. - Допустим, они действительно проспали. Тогда, когда все пошли в город, они должны были остаться на теплоходе. А он принял местных и пошел на экскурсию по водохранили-щу. Девочки не такие, что бы сидеть взаперти. Наверняка, как проснулись, выползли на палубу и с кем-нибудь закантачи-лись. А к вечеру, когда ты пошел их проведать, все уже было кончено. Ты стучался к мертвецам, Брат. - Здорово ты все это разрулил. Только как ты это дока-жешь ментам? - Каким ментам? - Ты думаешь, не будут искать олухов, которые полно-чи с ними гудели? - Интересная мысль. Но доказать просто. В город они не пошли? Не пошли. Это все видели. Вот тебе и наше алиби. - У тебя сегодня с соображалкой что-то случилось. Мы же могли их пришить еще в первый вечер! Нам скажут, что они не поехали в город, потому что уже были мертвы. - Логично. Но не смертельно. Нужно еще доказать, что мы все-таки это сделали. А не завалились спать, как это было на самом деле. - Ты думаешь, нас кто-нибудь об этом спрашивать бу-дет? Вечер пили, потом они не дали, мы обиделись и устроили им харакири. - Сепуку, если на то уж пошло. - Да хоть хепуку! Эта версия гораздо стройнее, чем та, которую предложил ты. И подозреваемых искать не надо. - Но моя правильнее. - Это радует. Но доказательств нет. - А презумпция невиновности? - Чьей? - Брат, хорош прокурором работать. Давай лучше пред-лагай что-нибудь. - А что предлагать? Теперь уже только ждать надо. От-дохнули, млин … Брат тоже закурил. - Не, - заговорил я. – Съездили, что ни говори, хорошо. Если бы не эта фигня, можно было бы сказать, что классно. - Пошли по пиву вдарим, что ли? А то мне не по себе от таких новостей. - Пошли. Девочек снимем … - Пошел ты! Вместе со своими шуточками … Летний вечер не хотел сдаваться долго. Люди, группа-ми и поодиночке, с водкой и пивом оседали на пляже и его окрестностях. По случаю хорошей погоды у всех было вели-колепное настроение. Пожалуй, кроме нас. Брат хлебал пиво из горла и дымил. Я от него не отста-вал. Постепенно хмель сделал свое дело, и первое огорчение прошло. - Хорошие хоть девчонки были? – спросил я у него. - Да ничего. Веселые. И кому они не понравились? - Черт его знает. На моей памяти первый раз, что бы маньяки на пароходах плавали. Так же спрятаться негде. - Спрятаться негде, если отдельной каюты нет. Или ес-ли ты в одной из этих кают прописан. А так – вариант идеаль-ный. Подумают то в первую очередь на тех, кто вместе с ними плыл. - Ты адресок у них не спрашивал? - На кой мне их адресок? Встретились и разбежались. - А свой не давал? - Нет у меня такой привычки, адреса раздавать. - Слава богу. Не все так плохо, как кажется. Может, нас и не подтянут. Мало ли с кем они в тот вечер тусовались. - Болтнет какая-нибудь уборщица и все. - Черт. И ведь ничего не исправишь. Пошли бы их бу-дить с утра – все было бы иначе. - И девчонки были бы живы. - Это точно. Я помолчал. - Слушай, а может быть, они что-нибудь говорили при тебе. Кто они, откуда. Ты же с ними знакомился. О чем-то вы говорили, пока меня ждали? - Говорили. Так ерунда всякая. Вроде они из универси-тета. Твоя, по крайней мере. - Да какая она моя … Слушай, а они одни плыли? - С нами, вообще-то. - Я не про то. Может быть, с ними еще кто-то знакомый был. А они их кинули и к нам переметнулись? - Да. Такие мы с тобой орлы, что девок с крючка на плаву снимаем. Сам-то как думаешь? Было из-за чего им от своих к нам уходить? - Не было. Но если это были местные, то нам их точно не найти. И, главное, причина. Ну, поехали ребята покататься по реке. Встретили девушек и не нашли ничего лучше как их прирезать на прощанье? А если они плыли с ними из города, то могли обидеться и наскандалить. - Вообще-то, похоже на правду. Но тогда ты возвраща-ешься к версии, что это были мы. - Так, Брат, тебе больше пить не надо. Ты это делал? - Нет. - Я тоже. Поехали дальше. Девчонки могли ехать со своими знакомыми. Они их кинули. Мы про тех не знали. Кстати, ты как с ними познакомился? - Да никак. На палубе встретились. Разговорились. Пригласил в каюту. Они согласились. - А перед тем как соглашаться на часы не смотрели? - Так с этого разговор и начался. Они у меня время спросили, а я сказал, что обычно сам им интересуюсь. По-смеялись. Я их в каюту то и утащил, под предлогом, что там часы есть. А потом им уходить не захотелось. - Ладно. Подробности я и сам знаю. Можешь не повто-ряться. Только вот то, что они временем интересовались, мо-жет быть важным. - Да, просто повод заговорить искали. - К тебе на улице девушки часто пристают? Ты на себя в зеркало давно смотрел? Время им нужно было знать. Встре-ча у них была назначена. - Ага. Встреча. На пароходе. Баркас должен был прича-лить и друзей к ним высадить. - А почему нет? - Потому что, если бы им с кем-то нужно было встре-титься, они бы просто до той каюты дошли, а не мотались бы по палубе. - А до шлюзов далеко было? Может быть, они ждали, когда через них проходить будем? - И шлюзы обиделись, что на них не посмотрели и уби-ли их на обратном пути? - Да. Что-то я не туда подумал. Оживленная минуту назад дискуссия затихла. - Знаешь. Все равно стоит поподробнее посмотреть кто они такие. Вот только как вычислить их и их знакомых? - Слушай! – вспомнил Брат. - А помнишь Гошку? Я бессмысленно потряс головой. - Да он же с нами начинал учиться. Потом перешел в универ. Надо его подергать, что он знает про эту историю. - Давай так. Ты завтра смотайся к Гошке. Может, он, что и подскажет. Тока прямо не говори, зачем нам это нужно. А я еще один способ проверю. - Какой? - Потом расскажу. Больно глупая версия. - Что-то ты темнишь. Ну, да ладно. Встретимся. Он ушел. А я остался сидеть на песке. Волны накатыва-лись на берег со стороны Солнца. Оно пыталось спрятаться в горах, но пока это ему не удавалось. Твердь и жидкость спо-рили за первенство. Пока ни одна сторона не могла взять верх. Все в руках божьих, - признавали себя исполнителями воли его. Скучали, видя дела его. Хотели понять будущий ко-нец. Рассчитывали на его отсутствие.
8 ИЮНЯ С утра я пошел в университет. Случай, что погибли две студентки – явление не орди-нарное, - рассуждал я. А коли так, значит, он наверняка дол-жен в универе обсуждаться. А, может быть, и получить отра-жение в настенной печати. Вероятность, что редактор местной стенгазеты сработал оперативно, конечно была минимальной. Но тогда можно было потолкаться в курилке. Там-то слухи распространялись мгновенно. Толпа на крыльце. Толкотня внутри здания. Предэкза-менационная суета. На доске объявлений фотография в чер-ной рамке. Второй фотографии нет, видимо Брат был прав, и только одна из них училась в университете. Совершено незна-комое лицо. Официальная фотография не может повторить ее той, какой запомнил я. Зато теперь мне известны ее имя, фа-милия, год рождения и номер группы. Можно посмотреть расписание и послушать, что говорят люди. А это самое цен-ное. К сожалению, ближайшая «встреча друзей» в виде кон-сультации к предстоящему экзамену только десятого. Стоп! Похороны-то должны быть сегодня. Полезно будет туда за-глянуть. И вряд ли ее лучшие друзья на них не придут. Так что есть шанс узнать все поподробнее … Часам к пяти я вернулся домой. Звонок в дверь застал меня врасплох. Я собирался решить парочку насущных про-блем современности, когда он прогремел своей мелодичной трелью. В распахнутую дверь вошла Ленча. Она молча, не снимая куртки, прошла в комнату и села диван. Она смотрела в окно. Там, за окном, плыли облака. Они отражались в ее глазах. Но в небе они были чистыми и белы-ми, а в глазах - готовые пролиться дождем. - Настроение, понятно, никакое, если не сказать крепче, - прокомментировал я. - Дома все надоело. Пойдем гулять. На мои слова она не среагировала. Я и не ждал. Просто стал одеваться. Сунул деньги в карман и потянул ее к выходу. Она повиновалась. - Знакомые места нам уже надоели, - продолжил я свой нечаянно начавшийся монолог. - Это ничего. Найдем другие. В дребезжащем от времени троллейбусе мы добрались до старой набережной. По дороге я продолжал говорить и за нее и за себя. Она продолжала молчать. "Что же так ее доста-ло?" - задался я вопросом, на который ответ было получить все равно не возможно. Сейчас она не скажет, потом - тем более. - Великолепный вечер, располагает ко всяческим удо-вольствиям, но дороже всех для нас удовольствия тела. Зна-чит, будем есть мороженое. А вот и кафе. Говорят, что лучшее в городе. По крайней мере, никто еще не жаловался на качест-во обслуживания. Видимо не успел. Мы вошли в кафе. В час, когда солнце еще не зашло, в нем оставались свободные места. - Столик на двоих. Хорошая музыка. Что еще нужно в жизни? Побольше орешков в мороженом и не нудный собе-седник. И то и другое у нас под рукой. От мороженого она, конечно же, не отказалась. В лю-бом настроении она могла бы съесть его хоть килограмм. Особенно с орешками и шоколадом. Маленькими кусочками, тающими во рту. Наслаждаясь их исчезающим вкусом, словно секундами уходящей жизни. И так же неохотно расставаясь с ними. Я курил сигарету. Потягивал из стакана кока-колу. И смотрел на нее. Я видел, как с каждым глотком она освобож-далась от гнетущих мыслей. Как менялось ее лицо. Как оно становилось добрее, будто уже принадлежало не ей, а ее нико-гда не существовавшей сестре-близнецу. Мука отступала, в глазах загорались привычные игривые нотки. Наконец она улыбнулась и достала сигарету из сумочки. Я протянул ей зажигалку. Она прикурила и благодарно моргнула глазами. - Ты хорошо меня изучил за столь короткий срок, - на-конец произнесла она. - Все что ты говорил, сказала бы я. Чи-таешь мои мысли? Я отрицательно покачал головой и улыбнулся. - Я пикапщик, а не медиум. - Что такое пикапщик? - Pick up - по-английски "подобрать". Идешь по улице. Видишь девушку, которая тебе нравится. Мгновенно сообра-жаешь, что ей нравиться и как к ней подъехать. Несколько стандартных фраз, призванных вызвать интерес. Обворожи-тельная улыбка или серьезный взгляд. И ты подбираешь ее, как зрелый плод, упавший к твоим ногам. - Так ты меня подобрал? - А это возможно? - Вряд ли. - Вот и мне кажется, что ты не из того теста. - Ты умеешь находить нужные слова. - Я хочу помочь тебе. Теперь настала ее очередь качать головой: - Что может сделать простой пикапщик? - Иногда очень много. - Здесь твои способности не помогут. - Скажи и я разовью в себе другие. - Где ты был эти дни? - У меня пока кое-какие проблемы, – ответил я. – По-нимаешь, мы с Братом катались на пароходе и кто-то убил наших спутниц. Она с интересом посмотрела на меня, но промолчала. Я же рассказал о случившимся за последнее время. Опустив подробности в виде встречи с призраком, вечерней пьянки и моего сумасшедшего сна. - Ты не знаешь за что их так? - Нет. Она посмотрела на часы. - Спасибо. Ты мне очень помог. А сейчас мне пора ид-ти. - Ты покидаешь меня так внезапно, а ведь я надеялся подарить тебе чудную ночь. - Прости. Я скоро приду к тебе. И эта ночь будет дейст-вительно чудной. Она поднялась из-за столика. - Счастливо. Не ходи за мной. - Не провожать? - удивился я. - Не провожать. И не следить, - подтвердила она. Искушение нарушить свое обещание и проследить за ней было очень велико. Сигарета тлела в моих руках. Легким дымком уходили из нее силы и энергия, растворяясь в душном воздухе летнего вечера. Я шел по улице, стараясь попасть в такт ее шагов, слушая ее дыхание, стараясь не нарушить ил-люзию одиночества. Пепел под собственным весом рухнул на стол. Я мотнул головой, стряхивая наваждение… После ее ухода я как будто лишился части своих сил. Пустота и холод наполнили мое тело. Дергая за ниточки на-пряженных нервов, словно кукловод, ведущий свою куклу по сцене, я смог встать и выйти на воздух. Кто-то толкнул меня в плечо. Удивленно оглянулся, словно только что заметил мое присутствие. Звенящие тиши-ной голоса людей наполнили окружающий мир. Ночная ба-бочка с шумом пронеслась мимо меня. Какая-то девушка рас-смеялась неловкой шутке своего спутника. Сизая птица резко взмахнула крыльями, уступая дорогу человеку. Мир проваливался в черную дыру, пытаясь заполнить все, даже самые отдаленные, самые темные, ее уголки. Я про-дирался сквозь него домой. Красная лампочка бибикала в мо-ей голове, предупреждая, что мое "я" перестало существовать и сделалось призрачным как воздух. Пили они воду из ладоней тех, кто слабее их, говоря что, делают их счастливее.
10 ИЮНЯ Если бы я не пошел на консультацию, то ничего бы не изменилось. Толи группа у них была не дружная, толи тема недостаточно интересной, но ничего нового я не узнал. Так что можно считать, что утро пропало впустую. Только оста-лось чувство, что что-то я упустил. Какая-то мелочь про-мелькнула мимо моих глаз и ушей. Странно … Идти домой не хотелось, и я решил заехать к Брату и навестить Ленчу. Брат открыл сразу же. - Какие новости? - Дозвонился я до Гошки, - ответил он и стал мне рас-сказывать то, что я уже знал. Я кивал в ответ и думал, почему это нас до сих пор не взяли в оборот наши гениальные следователи? Вариантов бы-ло несколько. Может быть, я зря беспокоюсь и мотаюсь туда-сюда. Дело раскрыли (или закрыли) без нас, и теперь можно спать спокойно. Но что-то мне говорило о том, что эта исто-рия еще получит продолжение. - Я это все знаю, - прервал я, наконец, своего собесед-ника. – Я был у нее на похоронах. Все знакомые – чудные, милые люди. Пара хмурых рож явно не из ее компании. Ско-рее всего, кого-то пасли. Постоянного парня у нее не было. Пришли несколько человек из группы. Все прошло без экс-цессов. - Да ты больше меня выяснил. Как тебе это удалось? - Просто зашел в универ и прочитал объявление. Потом пошел по следу. Кстати, я сейчас был в их группе на консуль-тации. У них завтра экзамен. - И что? - Да ничего. Хотел познакомиться с последними слуха-ми. Но такое впечатление, что ничего не случилось. Тусуются, прикалываются как обычно. В общем, результат нулевой. - А что те двое, на похоронах? - Пошатались. Стояли в сторонке. В тени. На себя вни-мания не обращали. Говорю же: высматривали кого-то. Но не меня. - Не тебя? Уверен? - Ну да. Я же решил проверить. Специально к ним по-дошел огня спросить. Если бы их я интересовал – они бы по-няли, что раскрыты и смотались. Но эти были там до конца. - Может, ждали, что я приду? Ты то на корабле с ними не показывался. Пришел в каюту – они там уже были. Потом, когда мы уходили – один там остался. Это я везде рисовался. - Конечно. Только вот сложить два и два, и понять, что твой сосед по каюте не чужой тебе человек, по-моему, не трудно. Мне вообще не понятно, почему нас до сих пор не дернули. Может, что-то уже выяснили? - Если бы выяснили, то не паслись бы на похоронах. - Верно. А если это не менты были? - А кто? Несостоявшиеся женихи, постеснявшиеся по-здороваться с родителями? - Черт его знает. Муть какая-то. - А что ты про подругу узнал? - Почти ничего. Тоже интересно. Хоронили их раздель-но. И на похоронах про подругу не говорили. Вообще там подробности не рассказывали. Это понятно – вспоминать горькое никогда не хочется. Но, чтобы подружку не помянуть – это странно. Куренье – вред. Но без него ни один вопрос не решает-ся. Брат взял переполненную пепельницу и пошел выбрасы-вать ее в туалет. Я подошел к окну. На пару сантиметров при-открыл занавеску и выглянул на улицу. Его окна выходили на улицу. Первый этаж. Деревья. Кустарник вдоль дороги. Машины спешащие куда-то. Гряз-ный «жигуленок» с залепленными номерами на повороте во двор. За тонированным стеклом не разглядеть водителя. Если не присмотреться. Зрение оказывается очень интересная шту-ка. Вот что-то щелкнуло, и машина стала ближе. Я присмот-релся еще. Теперь ко мне приблизилось лобовое стекло. Еще усилие и оно просветлело. Стало четко видно лицо водителя. Хмурый взгляд из-под голых бровей. Да это же один из тех, кто был на похоронах! Они что, следят за мной? Или за Бра-том? Я отпустил край занавески. Но какой-то вектор остался указывать направление на незнакомца. - Брат, - позвал я. – Он здесь. - Кто? - Один из тех хмырей, которые были на похоронах. - Где? - Сидит в машине у въезда во двор. - Один? - Один. Может, второй пошел посмотреть с другой сто-роны, что бы мы случайно не проскочили. - Ну, млин, - прошипел Брат. – Они нас пасти теперь будут? - Зачем им нас пасти? Вызвали подкрепление – возьмут сразу обоих. - Сматываться надо. Через крышу перейдем в соседний подъезд, а там ноги. - Ноги. А куда? - Я попробую к тетке. Она у меня с пониманием, не вы-даст. А там, глядишь, как-нибудь разрулиться. - Понял. Я тоже местечко приглядел. Если все будет нормально, приходи послезавтра часам к пяти к Центрально-му универмагу. Там встретимся, обсудим новости. До этого не высовывайся. Я сам попробую с ними поиграть. - О’кей. Если что не так, я пальцы крестом сложу. - Нет. Это больно заметно, что ты знак подаешь. Просто стрельни огонька у кого-нибудь. Я пойму, что ты не один пришел. - Ты тоже так же? - Если все в порядке - меня ты не увидишь. А вот если буду нагло гулять по улице – кранты, попался на крючок. - Понял. Разговор наш происходил уже на крыше. Мы прошли по чердаку, перешли в самый дальний подъезд и стали спус-каться вниз. - Выходим по одному. Я пройду дворами, а ты выска-кивай на автобусную остановку, - посоветовал Брат. - Там народа всегда полно, авось затеряешься. - Иди и не оборачивайся. Если буду звать – вали с удво-енной скоростью. Сам справлюсь. Брат выскользнул из подъезда. Он уходил от дома, а я смотрел ему вслед. Он уже поч-ти дошел до угла и готов был скрыться за ним, когда темная тень мелькнула к нему вдоль мусорных контейнеров. Все-таки заметили, - понял я и двинулся следом. Только быстрота дей-ствий могла помочь мне в данной ситуации. У меня был шанс, пока не подошел второй. Я подобрал обрезок доски, валяв-шийся недалеко от подъезда и стал догонять преследователя. Тот шел спокойно. Не оглядывался. Держал дистанцию. И все время между ним и Братом оказывался, какой-нибудь предмет. Так что если бы Брат захотел проверить, следят ли за ним, то никого бы не заметил. Профессионал. Это его и под-вело. Находясь в роли охотника, он не подумал, что сам мо-жет стать дичью. Я ступал тихо. Попадая в такт его шагов. След в след. Я повторял каждое его движение. Я слышал его дыхание, биенье сердца. Казалось, даже наш пульс стал оди-наковым. Насторожился он когда между нами была уже пара шагов. Попытался уклониться от нападения, но не успел. Я преодолел разделявшее нас расстояние в один прыжок. Ребро доски опустилось на голову. Он сразу как-то обмяк. Сполз на грязный асфальт, выронив из рук рацию. Не думая о том, что я делаю, я подхватил ее, сунул в карман и бросился бежать. Выскочив из двора, замедлил шаг. Я прошел одну остановку пешком. Остановился в отда-лении, прикрытый деревьями. Щелкнул переключателем ра-ции. Работа на прием. Если меня обложили, то я об этом уз-наю. Но пока, похоже, они растерялись. Видимо не ожидали активного противодействия. Правда, это минут пятнадцать – двадцать, от силы. Потом начнется настоящая охота. Подошел автобус. Я направился к нему. Перед тем как сесть, скинул рацию в урну. Теперь она мне не пригодиться. План я менять не стал. Ленча должна была быть дома. Ее адрес им вряд ли известен. Я направился к ней, в надежде перекантоваться пару дней пока обстановка не проясниться. Но меня ждала неудача. Как я все-таки не люблю стоять под пустыми бойница-ми дверных глазков. Нажимать на бесполезный мелодичный звонок или дотрагиваться костяшками пальцев до неокрашен-ной железной двери. Прислушиваться к шорохам за ней и по-нимать, что тебя там никто не ждет. Нет, никогда я больше не буду приходить без звонка. Закрытые двери – не лучшая ком-пания в теплый летний вечер. Это как сигарета на сухую, без пива, с нервной скоростью, что бы вновь вернуться к работе. Как звезда нарисованная на Берлинской стене. Голоса соседей снизу. Я их не знаю. Я их не вижу. И не хочу, что бы они увидели меня. Теперь, что бы выйти из подъезда, придется подождать, когда они смолкнут. Потом спуститься по грязной лестнице. Присесть на лавку, недалеко от подъезда. Втянуть в себя сизый дым. Подумать над тем, что делать дальше. Две девочки играют в песочнице. - Давай поиграем в вампиров, - предложила одна дру-гой. - А как это? - Мы будем жить в склепе, выходить на улицу только по ночам и пить кровь прохожих. - А они будут умирать после этого? - Конечно, иначе какая же это игра? Им будет очень больно, они будут корчиться в судорогах, пока мы будим вы-сасывать жизнь из их вен. А мы будем улыбаться. - Здорово! Давай тогда сначала убьем Мишку? Розовый закат, пробившийся сквозь набежавшие тучи. Завтра утром не будет ни его, ни их. Сколько людей не заме-тили прошедшей мимо них красоты? Теперь уже этого не по-править. Это мгновенье не вернется никогда. Как не повто-ришься ты. Ведь завтра утром ты станешь другим. Разогретый за день асфальт греет ноги через тонкие по-дошвы. Усталые цветы закрывают свои бутоны. В застывшем мареве теплого воздуха плавают листья деревьев. Когда же будет дождь? Сколько еще все это терпеть? Пустой двор на окраине земли. Молчаливые, усмехающиеся окна вокруг. На сизом небе - расправляющая плечи Луна. Нужно идти. Не стоит долго задерживаться на одном месте. Обрастать корнями. Заводить друзей. Брать на себя обязательства. Чувствовать себя должником перед ними. Быть преданным – все равно, что быть преданным. Как стать счастливым? Не желать того, чего у тебя нет. Как стать свободным? Не иметь того, чего бы ты не мог бро-сить в течение часа. Оказывается, быть свободным и счастли-вым очень дешево. Собирали урожай в чужих садах, говоря, что помога-ют им. Держа руки на горле, проповедовали о свободе. Же-лезными руками обнимали не принадлежащее им.
11 ИЮНЯ Утром я проснулся на крыше двенадцатиэтажного до-ма. Кости ужасно болели от сна на жестком рубероиде. Мыш-цы задеревенели от утреннего холодка. Но все равно я пред-почитаю такой сон нарам. Дальнейший план действий не вырисовывался. Нужно было что-нибудь решить с завтраком, а потом приступать к поискам. Меня почему-то очень тянуло навестить вторую де-вушку. Точнее ее родственников. Что бы узнать ее адрес, нужно было нагрянуть к первой. По дороге я купил полусъедобный «Сникерс». Жуя его, я рассуждал, как построить разговор. Давить, конечно, нельзя. Но и выкручиваться бесполезно. Судя по их поведению на похоронах, без особых причин рассказывать они ничего не будут. Кто-то им хорошо объяснил, что длинный язык - луч-шее средство от долголетия. Странно, но дверь мне открыли. Если бы мне пришлось вести объяснения через нее, перспективы найти общий язык сильно сократились. А так я вступил на порог. Выставить ме-ня уже стало проблематично. - Добрый день, - поздоровался я с ее матерью. – Я друг Вашей дочери. Она взглянула мне в лицо. - Проходите. Я разулся и зашел в комнату. В ней больше никого не было. Присел за стол. Она села напротив. - Почему я Вас не разу не видела? - Я был на похоронах, но не подошел к Вам. С моей точки зрения сочувствие хорошо, когда его не слишком мно-го. - Может быть, Вы и правы, - согласилась она. – Я не-много приболела, поэтому не пошла на работу. Как давно Вы знакомы с моей дочерью? - С пятого июня этого года, - не стал врать я. Она замолчала. Видимо пыталась сложить два и два. - Да, - прервал я ее молчание. – Я познакомился с ней на этом дурацком пароходе. Когда мы плыли в Ульяновск. - Вы убили мою дочь! Зачем Вы пришли сюда? - Если бы я ее убил, то не пришел бы. А пришел я по-тому что, как и Вы, очень хочу узнать, кто это сделал. - Я не верю Вам. - Не ужели я похож на подонка, который, убив дочь, может заявиться и прямо посмотреть в глаза ее матери? Она взглянула мне в глаза. А я увидел ее. Карие. Пол-ные такой невыразимой печали, что мне стало ее жалко. Я впервые понял, что смерть действительно пришла в этот дом. До этого меня больше волновали собственные проблемы, но сейчас я разделил боль ее утраты. И почувствовал, как в угол-ках моих глаз наворачиваются слезы. Мне пришлось отвести глаза, что бы скрыть их. Но она все-таки заметила. - Вы действительно были с ней на пароходе? - Да. - Что же там произошло? - Я не знаю. - Как же так? - Мы познакомились, когда плыли в Ульяновск. Вечер до шлюзов провели вместе. Потом проводили их по каюты. Договорились встретиться утром. Но утром они не пришли. Мы решили, что они проспали. Она внимательно слушала меня. Не перебивала. Было видно, что ей очень хотелось узнать о последних часах своей дочери. Но, к сожалению, я не мог рассказать ничего конкрет-ного. - Вечером мы ходили к ним, но ни кто не открыл. Это все что я знаю. - Неужели Вы ничего не видели? - Лучше б уж видел. Судя по всему меня с другом по-дозревают, что это мы … Я не знал, как назвать то, что случилось. Замолчал. - Мне хочется верить, что это не Вы, молодой человек. Но тогда кто? Ведь Вы были там. Я покачал головой. - Я думал, может быть, Вы мне расскажете что-нибудь, что натолкнет меня на разгадку. Я ведь очень не долго знал ее. А про ее подругу я вообще ничего не слышал. Как ее звали? Она нахмурилась. - Я не хочу говорить об этой … Последнее слово было очень эмоциональным. - Это она затащила ее в поездку. Пришла, сказала, что есть бесплатная путевка. Предложила поехать. - Пожалуйста, расскажите про нее поподробнее. Ведь если это была ее идея, то и разгадка может лежать где-то ря-дом с ней. - Вы действительно хотите найти ее убийцу? - Я не остановлюсь, пока он не будет наказан. - Вы это делаете ради моей девочки? Я опустил глаза. Я слишком мало знал про ее дочь, что бы совершать подобные шаги. Но для нее явно было очень важно, что бы кто-нибудь сказал, что любил ее дочь. - Ради нее. И ради себя. Я не хочу, что бы Вы думали, что свою последнюю ночь она провела со своим убийцей. При этих словах взгляд ее изменился. Кажется, она по-няла, что я недосказал. - Я не знаю, что бы было, если бы этого всего не случи-лось. Но в тот вечер мы были счастливы. Счастливы как нико-гда. - Если это правда, то Вы обязаны найти этого человека. - А Вы должны мне помочь. Она встала. Подошла к серванту. Вынула записную книжку. Полистала. Отдала мне. - Это адрес и телефон ее подруги. - Это ее записная книжка? - Да. Я запомнил страницу и положил книжку в карман. - И еще. К Вам заходили следователи? - Да. - Они установили время смерти? - Приблизительно. - Это случилось днем или ночью? - Они умерли за два часа до прихода в порт. От потери крови. Им ввели наркотик, а потом надрезали вены. Она не выдержала и расплакалась. Я поднялся со стула и направился к двери. - Я не знал. Простите меня. Она подняла на меня глаза. - Ты убьешь их? Я промолчал. Посмотрел на нее и промолчал. Только закрыл и открыл глаза. - Вот и хорошо, - тихо-тихо прошептала она. Я поднялся на чердак. Привычно прошелся по крыше до соседнего подъезда. Если за квартирой ведется наблюде-ние, пусть думают что я еще там. Если нет – осторожность все равно не повредит. Перед тем как спуститься вниз, я осмотрел окрестно-сти. Подозрительных и бесцельно шатающихся типчиков бы-ло не видно. Я прислонился к каменной стенке, окружающей крышу. Сигарета сама собой оказалась во рту. Омерзительный дым наполнил рот. Окутал гланды. Заставил закашляться. Я попытался затянуться еще раз. Клин клином вышибают. Ост-рая резь в желудке мгновенно заставила меня согнуться попо-лам. Несъеденный завтрак вывалился из меня прозрачными ошметками слизи. Окурок вывалился из руки. Он тлел, подог-реваемый жадным летним солнцем. Сизый дымок поднимался вверх. Он съедал белую тонкую бумагу. Его жизнь – порож-дение чужой смерти. Мне нужно было бежать. Я знал это. Я ждал, что скоро появится те, кто хочет предъявить мне счет. У меня было несколько минут, что бы уйти с крыши. Пройти проходным двором и влиться в беско-нечный поток людей, который стал бы для меня наилучшим укрытием. Но у меня не было сил. Я не мог сделать и шагу. Острая боль держала меня наверху. Головокружение. Сла-бость. И движение ее рук. Движение, на которое я обратил внимание только сейчас. Когда стало слишком поздно. Почему ты промолчала тогда? Да и как ты могла дове-риться первому встречному … Я знал из-за чего все это произошло. Знал с самого на-чала. Теперь оставалось выяснить, кто это сделал. Глотая и сплевывая жгучую слюну, я пополз к выходу. Я должен был добраться до своей цели. Иначе все ни к чему. Все бессмыс-ленно. Жизнь – дурацкая шутка. Теперь я должен был бороть-ся с теми кто охотился за мной, для того что бы они победили. В лифте я немного пришел в себя. Выходя из подъезда наткнулся на какого-то мужика. Спрятал правую руку за по-лой куртки. Мы смотрели друг другу в глаза. Он оценивал свои шансы. Я знал, что откровенно блефую. Но он сдался. Сделал вид, что возвращается домой. Я сделал вид, что спешу. Выиграл полторы минуты. Влетел в метро. Еле засунув пятачок, проскочил поруч-ни и стал спускаться вниз. На перроне уже стоял поезд. Пара секунд промедления решили бы дело, но у них их не было. Я вскочил в вагон, и двери закрылись, зажав в своих крепких тисках куртку. Поезд тронулся. Тот кто шел за мной не успел. Они свяжутся со следующей станцией и встретят меня там. Или вновь не успеют. Потому что я там не выйду. Про-скочу, спрятавшись в толпе. А на кольцевой ищи меня, свищи. Там три пересадки. Только они тоже знали о подобной возможности. И предусмотрели ее. На следующей станции два десятка человек мерно прогуливались вдоль разгружавшихся вагонов. А перед тем как закрылись двери, они, словно по команде, вошли внутрь. Я видел человека, который пришел за мной. Сначала он не заметил меня. Почесал нос. Постарался пролезть через толпу. Удалось это ему не сразу. Он прибли-жался ко мне. Бежать было некуда. В общем-то следовало ожидать, что меня поймают. Жаль что сейчас, жаль что так рано. Заметив меня он остановился. Напрягся, готовый к схватке. Я посмотрел в его глаза. Страха в них не было. Толь-ко решимость идти до конца. Я же кивнул на свободное место рядом с собой. Он удивился. Потом посмотрел по сторонам. Понял, что создавать панику, а потом драться в толпе будет страшно неудобно. Присел рядом. Помолчали. Он полез в карман и достал удостоверение. - Краснов моя фамилия, - представился. - Старший сле-дователь угро. Бегать будем или поговорим? - Мою фамилию ты уже знаешь. А бежать вроде как не-куда. - Это ты правильно заметил. Добегался. - Не того гоняешь, старшой. - Ой ли? Если б за тобой никакой беды не было, ты три дня весь розыск не напрягал. - Лучше работать надо. А то из-за какого-то пацана столько времени тратите. Видать нравиться по башке полу-чать. - Да уж. Начальство нас не хвалит. - Так это я не к твоему коллеге доской приложился? - Наглый ты. Не люблю я таких. Но моим парням от те-бя не доставалось. - Оп-с. Конкуренты выходит. Интересненько. - Какие еще конкуренты? - Говорю же, это не я девок сделал. Мы с ними вечером пятого расстались. А их утром седьмого порешили. - Откуда знаешь? - Мать ее сказала. - Ты и с ней знаком? - Познакомился, пока от вас убегал. - А нам она ничего не сказала. - Потому, что вы не там ищите. А она хочет чтобы на-стоящего нашли. Я нашел. - Что же ты ей такого сказал, что она тебе поверила? В первый раз ведь видела. - Я ей в глаза посмотрел. Он убрал удостоверение в карман. - А ты, старшой, сможешь ей в глаза посмотреть, когда меня посадишь? - Кто их убил? - Убрали их на обратном пути. По-тихому убрали, что-бы шум не поднимать. И не сразу. Что бы у них время было рассказать кое о чем. Вот и думай. Значит знали девчонки что-то, что им знать ненужно было. Или было у них такое, что другим нужно очень сильно. А что, про это мне не ведомо. Может ты скажешь? - Гладко пишешь. Пойдем-ка со мной. В кабинете мне сподручнее общаться. - Тебе сподручнее. А мне еще в одно место сходить на-до. Я тебе и так полдела раскрыл. Так что дерзай дальше без меня. А я пошел. - У меня в кармане «Макаров». - И что? Стрелять в толпе будешь? Думаешь за раненых граждан тебе премию выпишут? Он ухватил меня за рукав. - Ну вот что. Шутки кончились. Пойдешь со мной и ни-каких отмазок. - С Братом дашь встретиться? На очной? - Брата твоего мы пока не вяли. Но как возьмем – обя-зательно. - Не говори гоп, пока не перепрыгнешь, - посоветовал я. – Лучше давай сходим в гости к одному человеку. Я тут его адресок надыбал. - Мне спокойнее будет, если ты у меня погостишь. А его мы к тебе пригласим. - Боюсь не придет. - К нам придет. Я покачал головой. - Ее три дня как похоронили. - Твою …, шутки шутишь? - Говорю тебе. Если девок убрали за то, что узнали лишнего, значит искать у них нужно. У той, которой я был, ничего нет. Значит у второй. - Был я у ее родителей. Ничего особенного. - А в общагу к ней ты не заходил? - Какую общагу? Она же местная. - Местная. А комнату в общежитии имела. - Зачем? - Тебе сколько лет, Краснов? Неужели не понял? Он почесал бороду. - Комната в общежитии говоришь? Интересно погля-деть на ее соседку. А не сбежишь? - На всю жизнь обещать не буду. Но пока с соседкой не поговорим – буду рядом ходить как привязанный. - Черт с тобой. Но смотри: дернешься – пристрелю при попытке к бегству. Охотник я хороший. - Не люблю когда убивают зверей. - Это почему же? - Они же без оружия, - пожал я плечами. – Стыдно. - Так, моралист, на следующей выходим. И я тебя пре-дупредил. - Ты тока как придем удостоверением не размахивай. Я сам обо всем договорюсь. - Думаешь лучше меня допрашивать умеешь? - Мне быстрее поверят. - Ладно. Проверим. Мы поднялись из метро. Час пик еще не настал и людей на станции было не так много. Пока шли до общежития поку-рили. - Тебе ничего в этой истории странным не показалось? – спросил я у него. - Нет. Чего же здесь странного? У нас каких только случаев не было. Вот в том месяце один мой коллега убийство расследовал. Нашли труп посреди белого поля. В макушке дыра. Стали разбираться. Оказывается аккурат в то время, когда этот тип из гостей возвращался метеоритный дождь был. Вот его звездным камнем и накрыло. А ты говоришь странно. - Дам-с, - я почесал в затылке. - Правда, неделю назад взяли мы другого субъекта. Он на краже бутылки водки из сельского магазина попался. Вы-яснилось, что тот тип с ним в тот вечер пил. Что-то там не поделили. Этот его молотком и жахнул. - А что же метеориты? - Метеоритам-то ничего. А вот следователя с работы поперли. Что б, значит, поменьше в небеса смотрел. - Поучительная история, - согласился я. - Так что ты давай, расследуй. А то признаешься, а меня потом звездочек лишат. - Вижу за тобой большое будущее, капитан. Если никто не остановит. Мы подошли к серому пятиэтажному зданию. Молча поднялись по грязной лестнице. Зашли в один из прогалов коридора. Я постучал в грязножелтую дверь, но ответа не ус-лышал. За стеной работало радио, но шагов слышно не было. Посмотрел на Краснова. Он скрылся за поворотом стены, а я постучал в соседнюю дверь. Мне открыла девушка лет двадцатитрех, в коротеньком домашнем халате с полосатым полотенцем на голове. - Слушай, - обратился я. – Соседка твоя дома? - Не знаю, - пожала она плечами. – Но сегодня я ее не видела. - А вчера? – я посмотрел ей в глаза, улыбнулся. – Мне очень нужно знать. - Вечером она была дома. - Одна? - Ты ее парень что ли? Проверяешь? Я склонил голову на бок. - Нет. Я ей доверяю. Просто беспокоюсь, ты же знаешь что с ее соседкой произошло. Та сразу закивала головой. - Ужас. К Лариске вчера следователь приезжал, долго они беседовали. - Почему ты решила что это следователь? - А он и ко мне заходил, пока ее ждал. Документы по-казывал. Майор какой-то. - О чем спрашивал этот майор? - Да почти не о чем. Фотографии рассматривал. Исто-рии рассказывал. Советовал с чужими не разговаривать. После этих слов она хитро улыбнулась. - Я не чужой, - обнадежил я и еще раз постучал в дверь. За ней все также тихо слышалось радио. - Краснов! – закричал я. – Зови коменданта! Девчонка даже отшатнулась от меня. Краснов вышел из-за угла и посмотрел на меня опешившими глазами. - Ты чего? - Ты вчера здесь был? - Нет конечно. - Тогда что за следователь здесь шлялся? - Не знаю. Из наших никого не было, мне бы сказали. - А сколько по-твоему молодая девица может слушать «Ленинский университет миллионов»? - Может ее дома нет? - Тогда бы тапочки перед дверью стояли. Соседка едва заметно кивнула, подтверждая мою до-гадку. Следователь сплюнул. - Ломай дверь. Повторения я дожидаться не стал. Со всей силы пнул в замок. В ДСПшной двери появились трещины. После второго пинка она раскрылась, и мы заглянули внутрь. Соседка тут же выскочила из комнаты и захлопнула дверь к себе. - Так, понятова мы лишились. - Сказал же – зови коменданта. - Тьфу ты, - снова выругался старшой. – Еще одна мок-руха мне прилипла. Ты, парень, притягиваешь их что ли? - Ну эту красавицу ты мне не повесишь. Я ее первый раз вижу. - Знаю. А жаль, - он ехидно ухмыльнулся. – Я бы тебя с удовольствием засадил. Что б не умничал. - В следующий раз, - пообещал я. - Ладно. Я за комендантом, а ты здесь посторожи. Он выскользнул за дверь, а я решил пока осмотреться. Посреди комнаты, привязанная к стулу сидела мерт-венно-бледная девушка. Кровь вокруг стула уже запеклась. На венах неестественно вывернутой руки явственно были видны проколы от шприца. На койке были разбросаны фотографии и отснятые пленки. Рядом валялась раскрытая сумочка. Ее со-держимое было высыпано на стол, рядом с пустой пепельни-цей. Косметика, ключи, документы, деньги. Не грабить он приходил, это точно. - Какого же черта тебе здесь было нужно? - Вот именно, - услышал я за спиной голос своего спут-ника. Он стоял на пороге. Рядом возвышалась мадам неопре-деленного возраста. Судя по всему именно она и была комен-дантом этого общежития. На ее лице собралась невыразимая маска, в которой читалось сострадание к этой истерзанной девушке и сожаление, что ее нашли именно здесь, в ее заведе-нии. - Сейчас приедет группа. Так что ничего не трогай. - Все что нужно я уже увидел. - Что именно? - То, чего здесь нет. - Хорош загадки загадывать! – видно было, что Краснов начинает нервничать. - Он пленку искал. И не нашел. Иначе бы не стал ее допрашивать с пристрастием. Если бы вы на пароходе внима-тельнее посмотрели, давно бы догадались, что он ищет. Следователь почесал затылок. - А ведь верно. Там фотоаппарат валялся. Без пленки. - Твою мать! – теперь ругался уже я. – Мне срочно нужно уйти. - Куда еще? Забыл, что ты под арестом? - Дурак ты, старший следователь. У меня на эту девуш-ку алиби. Соседка видела, что это не я был. - А может это твой дружок сюда заходил? - Я тебе дружка подарю. А он тебе скажет как меня зав-тра найти. А сегодня отпусти меня. Не пожалеешь. Я тебе преступника на блюдечке доставлю. Он с сомнением покачал головой. - Решай скорее. Когда твоя команда приедет все будет гораздо сложнее. А тот уйдет. - Вместе поедем. - Нет. Тебе здесь нужно быть. Брата найдешь у его тет-ки. Не скучай! Он продолжал качать головой, даже когда я вышел из комнаты и стал спускаться вниз. «Если в фотоаппарате не бы-ло пленки, и тот не смог ее забрать, то где-то она должна быть до сих пор, - рассуждал я. – А до сих пор она может быть только в одном месте». И я пошел к себе домой, предполагая, что там меня уже с нетерпением ждут. Когда я добрался до дома уже стемнело. Дверь без меня открывали. Чужой запах в квартире услужливо подсказал, что он здесь. Решился прийти один. Видимо напарник все еще не в форме. Я же решил не играть в прятки. - Привет! – сказал я с порога. – Можешь не прятаться. - Я на кухне, - услышал я в ответ, почти без акцента. Прошел по длинному коридору. Раньше умели строить значительные квартиры. Он сидел у окна за столом. - Вот, решил чайку попить, пока хозяин гуляет. - Не стесняйся, - кивнул я. – Мне воды для гостей не жалко. - Я чай пью – садись и ты чай пей. Я мясо ем – садись и ты чай пей? – вспомнил он старый анекдот. Приятно поговорить с человеком у которого есть чув-ство юмора. Даже если он перед этим убил несколько человек. Я налил себе, присел напротив него. - Давно ждешь? Он кивнул. - Думаешь она у меня? - А ты догадливый мальчик. Теперь кивнул я. - Искал? - Искал, - подтвердил он, затем, немного помолчав, до-бавил. - Не нашел. - Не там искал. - Тебе лучше знать. Это же твой дом. - Зачем она тебе? - Это моя вещь. - Что на ней? - Зачем тебе знать, - поморщился он. – Ты же хочешь жить? - Не так долго, как ты думаешь. Он улыбнулся. - В детстве все болеют максимализмом. Но потом вы-ясняется, что в пятьдесят также интересно, как в двадцать пять. - Не знаю. Мне не было двадцать пять. - А мне было. Чертовски приятное время. Хочешь про-верить? - Пойдем искать? Или покурим? - Я не курю. - Знаю. Форму бережешь. - Меня от вашего табака тошнит. - Привередливый. Спешишь? - Пока нет. - Тогда покурю я. Дымок сигареты поднимался к потолку. Я смотрел на него и оценивал свои силы. Среднего роста. Ничем не приме-чательный, малозаметный субъект. На улице такого не заме-тишь пока на ногу не наступишь. Но под курткой явно трени-рованное тело, готовое к бою. Он знает, что сила на его сто-роне. И не сомневается, что получит то, зачем сюда пришел. - Мне жаль, что ты вляпался в эту игру, - произнес он. - Не сам. - Знаю. Даже лучше чем ты знаю. - Так уж и лучше. Он включил радио. Передавали очередной съезд народ-ных депутатов. - Как ты относишься к военным переворотам? - Не люблю. - А здесь он возможен? - Что б сделать переворот, нужно сначала найти людей, которые готовы исполнять приказы. А где ты видел таких лю-дей? - Видел. - Много? Мой вопрос остался без ответа. Я затушил бычок. Кив-нул ему и пошел в комнату. Он поднялся за мной. - В сумке смотрел? Он ухмыльнулся, мол, ты за кого меня принимаешь? Я же нагнулся и вытащил из-за дивана куртку, в которой я был на корабле. Случайно она туда завалилась. Я встряхнул ее и кассета с пленкой упала на диван. Он нагнулся, что бы поднять. Я ударил его локтем по затылку. Видимо он почувствовал мое движение и удар прошел-ся вскользь. А мои шансы выжить резко упали. Несколько секунд меня хватало только на то, что бы парировать его удары. Впрочем, это становилось все более проблематичным, так как после пинка в грудь я отлетел в угол комнаты. Тело предпочло бы больше не подниматься, но я настоял на своем, предварительно швырнув в него стул. Он подпрыгнул, что бы приземлиться на моей голове, но я успел увернуться и сделал подсечку. На татами он навер-ное устоял бы, но в комнате места не хватило. Он зацепился за шкаф и рухнул вниз. Я навалился на него сверху. Мы покати-лись по полу. Дело принимало дурной оборот. «Все-таки он профи», - решил я, получив несколько ударов под ребра. И зарычал от обиды. И тут все произошло как во сне. Он на секунду чуть от-вернул голову, и я увидел его шею. Не думая ни о чем, я впил-ся в нее зубами. Рванул в бок. Почувствовал кровь на зубах. Его хватка начала ослабевать. Из разорванной вены пульси-рую бил темный фонтанчик. Его удивленный взгляд помут-нел. Я понял что противник мертв. Сначала я пошел в ванну. Я умывался холодной водой, а меня рвало, как после недельной пьянки. Потом я все-таки дополз до холодильника и влил в себя несколько глотков вод-ки. Универсальное лекарство наконец-то принесло облегче-ние. Итак. Я нашел из-за чего начался весь сыр-бор. Это плюс. На мне повис еще один труп. Это, скажу я вам, огром-ный минус. Да, еще Брат за решеткой. Вложил я его по самые гланды. Делать нечего. Нужно искать второго. Только он с меня все подозрения снимет. Но сейчас сил на это у меня больше нет. Не судите меня строго. Сами на улице поночуйте – узнаете. Отхлебнул я еще горячительного и уснул прямо на стуле. Утро вечера мудренее.
12 ИЮНЯ Мне конечно нравятся звонки от друзей. Но не по ут-рам. Я едва смог распрямить затекшую шею и дотянуться до трубки. - Алло? – прохрипел в нее, но никто не ответил. АОН определил номер. Положил трубку на место. Зво-нок раздался снова. Номер уже другой. - Ты дома? – услышал я ее голос, мне показалось слегка удивленный. - Да. - Я зайду через полчаса. - Ты рискуешь меня не застать. - Ты не хочешь меня видеть? Разлюбил? - Нет. Просто срочные дела вырывают меня из дома. - А где ты был вчера? - Знаешь. Я обязательно расскажу тебе об этом. Но по-том. Когда все закончиться. - Надеюсь ты не изменяешь мне? Я вспомнил последние несколько дней и заверил ее, что при всем желании у меня вряд ли хватило бы на это сил. - Я так и знала. Все время отговорки. Я почувствовал запах страха. Он просачивался потом моих подмышек. Отзывался жестким сиденьем стула. Требо-вал исчезнуть, раствориться в толпе. Нужно было срочно пре-рвать разговор. Но она тянула его, будто ей действительно было интересно. Нет, этих женщин не поймешь. То считают тебя страшно скучным, то стремятся с тобой поговорить обо всем на свете. И всегда все не вовремя. - Слушай. Черт с ним, с делом. Заходи, - предложил я. Возможно она после этого меня возненавидит. Но уб-раться отсюда я должен прямо сейчас. - Ты меня дождешься? - Заметано. - Я сейчас приеду. Она наконец-то положила трубку, а я бросился к двери. На лестничной клетке никого не было. Считайте меня шизоф-реником. Но домой я все равно не вернусь. Я спустился по лестнице. Перешел двор и занял позицию в подъезде дома напротив. От сюда мой подъезд как на ладони. Так что если кто захочет меня навестить – милости просим. Ждать пришлось не долго. Минут через пятнадцать подъехала серая «Волга». Остановилась в сторонке. Пара лиц непонятной наружности прошли в мой подъезд. Потом подъе-хала «вытрезвиловка». В ее широкий кузов ввалили моего вчерашнего визитера. Молодцы, хоть прибрались в квартире. Ладно. У меня дела почище ваших. Мне еще выкручиваться надо. Длинный забор ухмыльнулся мне своими плакатами, когда я перелезал через него. Будь я помоложе – пририсовал бы им усы, но мне сейчас не до этого. За забором был очень удобный пустырь. Когда-то на нем хотели построить очень большой дом, но дело застопори-лось, а потом началась перестройка, и людям и вовсе не до стройки стало. Перестраиваться не успевали. Так что все на уровне фундамента и осталось. В одном из его уголков я и устроился. Нужно было проверить содержимое вражеского бумажника. Деньги меня мало интересовали. Тем более, что рублей было мало, а баксов, хоть и много, но разменять негде. А вот визитки не оказалось. Сразу видно – человек не из высшего общества. Или есть ему что скрывать. Пришлось потрошить бумажник чуть ли не по швам. А это что за бумажечка с теле-фончиком? На сигаретной фольге был записан явно местный номер. Вот только где такой аппарат стоит? И чей он? Хорошо, что я умудрился сегодняшнюю ночь дома провести. Внешность у меня теперь немного попрезентабель-нее, чем у бомжа. Так что шанс есть. Кстати, а где у нас эта АТС находиться? На улице жара +30. В помещении – не меньше, хоть и тень, вроде бы. Зато в кабинете веет свежестью. Милая штука – кондиционер. За столом не менее милая девушка. Сидит, по клавишам отечественного компьютера щелкает. С такими приятно разговаривать. Хорошо бы еще, чтобы сообразитель-ной оказалась. Сейчас и проверим. Подошел к ней, жду когда обратит на меня внимание. Только все ее сознание занято ра-ботой. Увы. - Девушка, - спрашиваю. – Вы знаете, что такое любовь с первого взгляда или мне подойти еще раз? Подняла на меня глаза, наконец. Улыбнулась. - Что Вы хотели. - Прежде всего - узнать Ваши планы на вечер. - А если я занята? - Тогда телефончик. Она чуть поворачивает свой телефон, на его лицевой стороне видны цифры. - Из-за этого не стоило тратить время и приходить. Он в любом справочнике есть, - улыбается она. - Но тогда бы я не увидел столь замечательной улыбки. К нам начинают прислушиваться ее соседки. Она крас-неет, правда едва-едва. Да на загоревшей коже это почти и не заметно. - Ты поболтать сюда зашел или все-таки дело есть? - Мне по номеру телефона нужно узнать адрес. - Таких справок не даем. - Да этот телефон в любом справочнике есть! – воскли-цаю я и называю ее телефон. Принимая игру она поворачивается к компьютеру и че-рез минуту называет мне адрес АТС, в которой мы находимся. - А вот такой? – спрашиваю я про телефон найденный в бумажнике. Теперь уж ей самой интересно, что это за телефон я от-капал. Она ищет и его. - Хитрый ты, - улыбается она, пока на листочке пишет адрес. – Этого в справочниках нет. - Жаль, что вечер у тебя занят. Может быть как-нибудь в следующий раз? – произношу я и меняю записку в ее руках на двадцать бакинских. Она смотрит на них и качает головой. - Лучше бы у тебя сегодня был свободный вечер. Мне не понять Вас, девушки, никогда не понять. - У меня еще будет такой вечер, - обещаю я. Уже на улице читаю то, что она написала. Адрес меня озадачивает. Я знаю этот район. Самострой. Там черт ногу сломит, а другую вывихнет. Телефонизацией там и не пахло никогда. Интересное кино. Но стоит проверить. Сменив пару автобусов добрался до места ...
