« Город странников». В мире есть две полу-истины: Я есть ничто, а Оно есть всё… Издавна считается, что время – это жизнь существующая, а человек и подобные ему существа, как механизмы для отсчета времени. Не будет времени, и часы сойдут с ума, не зная, бежать им или стоять. Также и человек: дышит и чувствует своё тело, пока живёт в ткани времени. Вырви его из круга Кармы, и перед тобой творец своей судь-бы и судеб многих, оставшихся в забытье… Глава I. Мы все одно, мы все едины, В нас нет ни крови, ни проблем. Нарисовали жизнь – картины, В избытке красок и эмблем… Первая запись. «…Вокруг недавно остывшие вулканы, красно-багровые облака, разрозненные озёрца недавно образовавшейся воды и больше ничего, что как-то может походить на живущее и движущееся… Не радостно нас встречает этот мир. Я решил, что буду описывать всё мною увиденное. Всегда любил историю, а колонизация новой планеты – это исторический факт. Возможно, что о нас будут вспоминать потомки, очень на это наде-юсь… А теперь коротко о программе: Совет поставил целью оживить планету системы Файер-фо, где совсем недавно обнаружилось при-годное гравитационное расположение массы. Подумать только: как планета Внутреннего Ареала так долго оставалась в неведении от острых глаз наших исследователей? Ведь это всего в каких-нибудь девяти хаторах от Главного Сириусианского портала… Но меня больше беспокоит другое: почему вся операция проводится в стро-жайшей секретности? Хотя, в этом немного тайны! Думаю, что дело в непонимании двух домов систем. Как говорят: «Каждому свой путь к Богу, но в конце он всегда одинаков». - Эйн, просьба подняться к старейшинам, – раздалось в голове. «…Ну, мне пора. Наверное, что-то по части кристаллографии, она частенько барахлит»… Зал старейшин находится на 6 уровне корабля, а отсек капитана на 3 уровне, где проживает персонал хранителей из пяти систем. Тут си-риусиане, лирианцы, а также обитатели планет системы Орла, Веги и Плеад… Хочу заметить, что здесь не тесно, все-таки корабль колони-заторским, а таких, на данное измерение, всего три… В обход подъёмнику и на пятый уровень. Жаль, что мы теперь име-ем кристаллические структуры, а иначе я уже давно был бы в залах старейшин… Вот и дверь стиля Актайла, разрисованная мифическими созданиями той эры. - Моё почтение Старейшинам Эллиады,; - А, Эйн, наше почтение, присаживайся. - сказал Ариан, - Знаешь ли ты, что за нами наблюдает Дом Ориона? По некоторым соображени-ям мы решили, что необходимо привести в готовность хранителей. Лишняя предосторожность нам не помешает! Война, разгоревшаяся на Халме, осложняет нашу задачу. Ведь мы колонизируем планету, на которую претендует дом Мистиков! Нельзя допустить, чтобы благие цели Совета были подорваны на начальном этапе! - Я всё сделаю, как вы велели, старейшина. Сколько ещё есть вре-мени на подготовку? - Считанные крупицы времени, - задумчиво и обеспокоено сказал Ариан, - первые десантные корабли Дзеты войдут в систему через несколько «местных» недель… Эйн, это императорский флот, нам нельзя медлить! Необходимо начинать уже сейчас, или им достанется и планета, и Кристалл! - Хорошо Ариан, я сделаю всё, что в моих силах! Моё почтение… «Да-а, - подумал я, - дела идут не в нашу сторону. Если имперский флот начнёт внезапную атаку, то будет очень плохо. Мои опасения подтвердились, хотя я и не ожидал, что на один корабль колонии и три крейсера будет натравлен имперский флот Дзеты! Видимо наша миссия значит для Совета что-то гораздо большее, и для Дома Мис-тиков тоже... И что самое главное - нас не будет выручать флот Си-риуса, который и так занят разделением власти внутри Ариала с Орионом и Дзетой. Да и кому нужны мы, только Верховный Совет Сириуса имеет благие цели. А Тореса волнует только планета. Конеч-но, нам нет дела до раздела Вселенной, это для политиков вполне го-дится, но не для нас…» Я отправился в «зал стратегий»: - Да, можешь не говорить, Эйн, мы все знаем, что нас ждет, - начала Оскар, - группа Изиды уже давно готова. Старейшины хотели, чтобы мы охраняли их корабль до предполагаемого «заложения». Кары в полной готовности, осталось сделать только ход! На Круглом столе, который находился в центре зала, высветилась поверхность планеты, где предполагалась высадка. - За свою группу я тоже могу поручиться! Над головами обеспечат прикрытие группы Света системы Орла, под руководством достопоч-тенного Хила, - Хил взглянул на меня и невольно улыбнулся, - ну а на самой планете будет Камни-Веги, Огни-Лиры и Сириус Водный… - Эйн, ты хочешь нам поднять настроение? – спросила Оскар; - Наверное! Не в каждый же период жизни, мы делаем такое одол-жение будущим потомкам Терры! Я знал, что все понимали, о чём я говорил. - Пожалуй, нам больше нечего обсуждать. - Сказал Хорс - командир Лирианской группы. - Остаётся только ждать и надеяться, что мы ус-пеем. И да хранит нас Бог… На этом официально сбор закончился. Я побрёл в свою каюту. Теперь многое предстояло обдумать и привести к хоть какому-то логическому взвешиванию… Вторая запись. « Присутствие Дзеты беспокоит! Неужели начинается новая война между домами? Когда-то, в эпоху Актайла, свет был единой радугой. Сейчас снова начинается разделение областей света, и это будет означать только одно: пришло время упадка нашей Вселенной и разрыв связей Дома Лиры с Домом Ориона неизбежен! Приведены в готовность все колонисты и группы хранителей. На-верное, старейшины решат оставить Спайк с колонией и оборудова-нием в безопасном месте. Нам же остаётся надеяться только на себя – войско 10 000 хранителей и на силу нашей сущности. Предполагаю, что Дзетам будет многое заранее известно – им читать мысли на рас-стоянии не сложно»… …Погружено всё в страх и хаос, И нет им дела до того, Что нарисованная ярость – Есть лишь предел чего-то одного… «Темная пустошь, уходящая в бездну… Когда я родился на Торе, много радостных дней там пережил, и вре-мя неограниченно текло в руслах широких рек. Тор издавна славился своим расположением у звезды Большого Пса. Когда первые колонии лирианцев исследовали Сириус, то они обна-ружили в нём необычную способность отражать в себе солнца других планет и звёздных систем. Открытие перевернуло понятия о путеше-ствиях в пространстве и сделало возможным перемещаться в различ-ные части Вселенной, всего лишь задавая определённый угол к звезде и нужную скорость корабля… Так Дом Огня начал колонизировать планету за планетой. Появились первые плеаденцы, дзеты, веги, си-риусиане, орлианцы, орионцы и небольшие группы колоний из дру-гих частей Внутреннего Ариала. Разрослась Галактическая Семья, родственниками которой была Андромеда, система D.A.T.. созвездия Лебедя и Большой Медведицы… Сириус стал порталом Галактики, а Тор – перевалочным пунктом многих видов существ и сущностей. Это было время расцвета! Цивилизации развивались удивительно быстро под наставлениями соседних, более старых Галактик… Наверное, эру Актайла можно причислить к Золотой эре Внутренне-го Ариала. Но всё это было давно и уже овеяно мифами и легендами. Во все времена и во всех частях света ничего никогда не стояло на месте: так и триумфальный рассвет Золотой эры плавно перекатился в Кали югу – движение войн и разногласий. Эволюция меняла внешность всех представителей Галактики. Через миллионы лет отличить орионца от плеаденца не составляло никакого труда. Каждый представитель системы выбрал свои путь развития, создал свою Империю и думал по-своему… Первая война началась за 250 тысяч лет до моего появления на То-ре. К этому времени образовались могущественные Дома Лиры и Ориона, под эгидой которых были остальные разрозненные общины и колонии. Этот период погубил под своими крылами множество мир-ных планет и жизней. До сих пор в памяти каждого представителя Галактики всплывают те дни. Хроники Акаши переполнены страда-ниями и болезненными потерями… Конец войны ознаменовал хрупкое перемирие между враждующими сторонами, которое продлилось только несколько сотен тысяч лет… …И вот снова мы стоим на пороге войны. Неужели Империям не хватило пережитого опыта?! Как жаль, что мнение касты хранителей сейчас мало кого интересует! Тёмная пустошь, уходящая в бездну, и не одного корабля Дзеты Се-ти… Всё продуманное может рухнуть в пламя, если наш противник нач-нёт десант с запада Терры. Позиция просчитана до мелочей: круговая оборона этого клочка земли делает его почти неприступным. Но запад – горная местность, место, откуда можно ждать опасность… Эх, сколько бы я отдал энергии, чтобы избежать кровопролития!» *** Ну вот и гости… По небу раскатывался гулкий рокот десантных кораблей, и чёрные тучи железа спускались на Терру. Подобно осиной стае, пожиравшей всё на ходу, эта «туча» - воплощение смерти, и нет беспощаднее тех, кто не понял смысла жизни… В это время ударил залповый огонь пушек турелей, которые наспех соорудили на скалах. Первые ряды чёрного полчища десанта отбро-сило назад, и ещё дорассветная земля осветилась искрами от желез-ных лат солдат Дзеты и трассеров импульсного оружия. От удара заломило в ушах - подключилась артиллерия противника. Такое резкое начало сражения кружило голову. - Ещё немного, и наш черёд, - прокричал я, - пока пусть поработает лирианская артиллерия. Через несколько минут ударили над головами импульсные пушки крейсеров Лиры… Из горловины угловатых носителей Дзеты повалился в небо стан-дартный заслон из кораблей-охотников. На перехвате работала группа Оскар. Несущим жизнь пришлось нести смерть. Я поднял голову и несколько секунд ещё наблюдал за вспышками и зигзагами боя кораблей, но уже за мгновение успел увернуться от вы-стрела десантера! Противник зашёл за уровень защитного поля, и от турелей теперь было мало толку: их опрокидывала волна наступаю-щих и постепенно глушила последние попытки отбиться… Я сконцентрировал силу в правую руку и со всего размаха кинул осколок образовавшегося льда. Дзет упал на спину и больше не под-нимался. Никакие доспехи не выдержат энергии воды… Осколок разбил броню на уровне груди. Удар был смертельным, и из раны текло что-то вязко фиолетовое… Но это обстоятельство явно не было победным, потому что я увидел не существо, а лишь биомас-су в латах… Передо мной лежала идеальная единица армии империи. Раньше я не раз слышал о биороботах, но никогда ещё мне не доводилось встречаться с ними. Их не производили на Сириусе, ибо такие изо-бретения делали в Сети и в последнее время стали производить сами лирианцы. На курсе изучения истории Галактики рассказывали, как создают эти машины. Их кристаллическую структуру выращивают в цехах, а затем берут элементаль и вживляют в корпус железяки! Так появляет-ся безликое и бесполое оружие войны… - Отдых окончен, - заверещал по передачи Хил. - Нас атакуют! Запад стоит неустойчиво, - закричал Хорс, - теперь пусть попотеют в латах, теплится их бестолковой жизни недолго… На западной окраине обороны, где работал Хорс, сейчас было дейст-вительно жарко. Огнянные шары летели бесперебойно, и это ещё дер-жало нас в равновесии. В отравленном воздухе почувствовался концентрат теллурита, мы набирали энергию. Со стороны востока поднялся сильный ветер, и чёрная мгла, окружающая нашу позицию, начала разрываться. Но это помогало не долго… Я видел как вокруг меня горят люди. Куча останков биороботов за-валивала подходы к лощине. На неё карабкались всё новые солдаты и также становились упавшей опорой под ногами следующих. Натиск еле сдерживался… - Хум, пора! – кричал Хорс, - мы не выдержим, пора! Среди беспорядочного боя появились веги. Они с бешеной скоро-стью вклинились в ряды противника! Расходясь во все стороны, про-биваясь и раскидывая десант, как воздушные шарики. Веги сомкнули в кольцо место, где мы находились… - Тар, мани вару! - в один голос проревела группа Хума… Раздался страшный скрежет земной коры! Грунт начал оседать во-круг кольца хранителей, а потом резко поднялся! Образовавшаяся волна земли начала выкидывать и пожирать дзетовое войско! В этот бросок все мы выложили последнюю энергию, и этого наверняка бы-ло достаточно. - Хум! – Попросил я. - Передай Оскар, чтобы они заканчивали с охотниками! Пора! - Почему бы тебе самому не позвать её? – спросил Саквайи. - Мне нужно выполнить последнее задание… - Хорошо Эйн, тогда я передам сам, - он отключился. Закристаллизовав последнего «горемыку», я наконец-то обернулся к центру чаши… Я увидел смерть! …тысячи людей обездвижены. Их тела уже не дышали огнём жиз-ни… «Что мне думать теперь? – спросил я себя - От десяти тысяч великих воинов и чародеев - кучка обессиленных! Это провал, полный провал! Я сел на серый грунт и закрыл лицо руками. «Мы уже не вечны, это провал!» *** Ненавистный бой, продолжавшийся всего несколько часов, зати-хал… Я позвал мысленно всех сущностей водных гладей. Ко мне подошли усталые и раненые, их было около двухсот. Кого-то несли на руках. Я не знал их имён, ибо нас соединяли не имена, а помыслы и вера; уз-нал только нескольких ребят, которые жили на Спайке рядом… - Друзья, - выдавил я, - мы должны закончить начатое! За стенами скал Саквайи находятся ещё отряды десанта, которые не спрячутся больше никогда от взгляда Кармы… Мы сконцентрировали остаток энергий… За перевалом шумела приближающаяся вода, поднятая из всех озёр Терры… …В центре лощины стояли шестнадцать Старейшин. Чистые одея-ния мягко трепетали на ветру, а рокот их речи перекрывал последние крики боя… Они пели Гимн Звёздного Возрождения… Глава II. День оседает, и Солнце Время склоняет на Запад. Глянешь, в избушке оконце, Звёзды торопят назад… Вечернее небо словно слеза, как говорили в старину… Прозрачность пугала иногда громкая музыка, доносившаяся с сельского клуба. И что за мода пошла: не музыка, а какие-то дикие пляски шамана с буб-ном. Её местная шпана любит слушать после третей рюмки, когда едет не спеша, черепицею громыхая… - Я тебе говорил, что ты не туда смотришь… - Да замолкни ты, хватит пялиться в трубу, да и вообще, это глазами не разглядишь. - Не пылай, как горшок в печке! Вот опять начинаешь, разуй очи и закрой рот, а то мух наешься! - Ну ты, умник, дай посмотреть, у меня ж они не кошачьи! Павел протянул оптический инструмент Ваське. - Ухты, и правда, кратеры видно. Трясётся всё, но видно! Ещё линии такие от него белые! А что это за пятна, грязь штоль? - Какая грязь?! Ты чего Незнайку на Луне начитался! Это пыль лун-ная на поверхности, а грязь бывает только на Земле. Там почвы как таковой нет, одна метеорная пыль… фантазёр блин, чему только в школе учат! Павел иногда приезжал домой, в деревню Красный Октябрь. Не из-вестно кто был здесь первым поселенцем. Это мало кого когда-нибудь интересовало. Вокруг не было ничего интересного для фольк-лористов и археологов; деревушка появилась только за счёт просто-рных степей у посёлка да колхоза. В общем, обычная разруха: от хо-зяйства только название, в придачу заросшие лопухами и крапивой скотные дворы с проваленными крышами, но всегда белыми, как на параде, падающими стенами из силикатного камня… Старики доживали свой век, боялись бросать дома. Да и какого жи-тья в городе! Туда уезжали только дети, да и навещали редко. Правда, когда приезжали летом, то дома оживали: верещали люди, бегали ма-ленькие детишки, смеялись и вместе плакали, когда вечером тихо пели русские старинные песни… Староверовы жили у реки, у самой воды. Павел был старшим сыном в семье, учился на пятом курсе Самарского Гуманитарного Институ-та, по специальности филолога. Учился отлично, никогда не жаловал-ся на учёбу. Да и к чему жаловаться, когда любил всем сердцем рус-скую культуру и быт. Вырос он в атмосфере рабочего крестьянина: отец, Михаил Демьяныч, всю жизнь проработал в колхозе шофером и заодно слесарем, пока не началась перестройка. Когда всё разнесли, отец стал вести своё хозяйство: держал две коровы, кур, два поросён-ка и скакуна Серёжку, на котором перевозил всё: от сена и фляг с мо-локом до всякого барахла… Мать, Елизавета Фёдоровна, тоже, как и отец, была местной. Работа-ла в районной больнице хирургом. Лечила не только по специально-сти хирурга, но и просто давала дельные советы больным, из-за чего к дому Староверовых постоянно приходили и приезжали за помощью с других деревень. Деда, по отцовской линии, судили в послевоенные годы. Отец гово-рил, что отправили в ссылку только из-за фамилии, мол если фамилия такая, то и человек такой, и что он сам чудом не пошёл вслед за ним. В доме остались дедовы медали и ордена, которых было немало: всю Великою Отечественную прошёл, бывал в Берлине и видел, Михаил Демьяныч рассказывал, как флаг водружали на Гестапо… Но Демьяна Ивановича Павел никогда своими глазами не узрел, потому как он не вернулся из ссылок, и, возможно, погиб где-нибудь на лесоповалах. Бабка его умерла ещё в 1961 году: сердце не выдержало. Её тоже здесь не миловали. Тогда отцу было 16 лет, но он был уже вполне са-мостоятельным. Женился на Елизавете Фёдоровне через пять лет по-сле смерти матери. Родителям Лизы не нравился Михаил, и они предложили дочери: либо оставайся в деревне, либо поедешь с нами в Москву. В Москве Смирновым предлагали квартиру и работу в престижном ВУЗе… Лиза согласилась поехать с ними, но не для проживания, а для обу-чения в Медицинском Институте. Получив образование, она верну-лась в деревню и вышла замуж за Михаила. *** Павел появился на свет в 1985 году, когда обоим родителям было сорок лет. Зимы тогда были холодные и ненастные. На попутках, с женой и Павлушей, кое-как добрались до деревни. Машину оставили у знакомых, в районе. Счастливые родители насмотреться не могли на пухлого малыша, а тот пялился любознательно и молчал… Елизавета Фёдоровна похлопала его по щекам, и в комнате раздался плач не за что обиженного: - Всё нормально, просто молчун от природы, весь в тебя Миша, - улыбнулась Лиза, - как будто воды в рот набрал. - Не говори много, - наставительно пробурчал Михаил, - тебе надо отдохнуть, ты ещё слаба. Поспи немного, я за ним погляжу. Он укрыл жену пуховым одеялом, взял на руки малыша и пошёл на кухню. Там сел на табуретку и долго наблюдал за сыном, а тот спокойно спал, закутанный в одеяло. Налюбовавшись на своё дитя, он отнёс его в спальню и бережно по-ложил рядом с кроватью, в колыбельку, которою смастерил сам из дерева; подбросил дров в камин и вышел из дому. Ночь успокоила разыгравшуюся метель, и сейчас небо очистилось от туч и разбрызгало по небу звёзды… - Бог в помощь, - вдруг услышал он в нескольких метрах от себя… У крыльца стоял с посохом старик, или даже старец, ибо по статно-му виду своему не был похож на «нонешних» сгорбленных нелёгкой жизнью стариков. - Как вы сюда вошли, - недоуменно спросил Михаил, - моя жена не принимает сейчас никого, да и поздно уже! - Я не за помощью пришёл, хотел на сына вашего взглянуть! - миро-любиво ответил странный старик. - Да кто вы, кто такой? Я вас впервые вижу! – почувствовал отец, что начинает злиться. Он и так себя чувствовал на грани срыва, из-за утомительных ожиданий родов. - Понимаю, я не из местных буду. Так можно мне взглянуть на него? - Нет, конечно, что вы из себя возомнили: являетесь среди ночи и говорите такие вещи?! Идите в другие дома, там примут! - Ладно, будет вам злиться, - глаза старца потеряли блеск, - пойми-те! Ваш сын будет прекрасным и необычным человеком. Он начнёт тянуться ко всему древнему и забытому. Это его рок… - Не старайтесь так сильно, денег вам я всё равно не дам! Ишь, на-шлися знахари, ходят тут всякие! - Мне ведь только краешком глаза на него взглянуть! - Невзирая на оскорбления, продолжал старец. - Уходи! – не понимая почему, Михаил прикрикнул. Он чувствовал уважение к этому человеку, но не мог сопоставить его слова с его внешностью… Старец ничего не сказал. Но словно в ответ поднялся сильный ветер и закрутил, заворожил снег. Всё вокруг покрыла белая пелена, сквозь которую едва можно было увидеть что-либо. Михаил прикрыл глаза руками. С него слетела кое-как нахлобучен-ная ушанка… Порыв ветра продолжался всего несколько секунд. Когда снег уляг-ся, старика с посохом как будто бы и не было. Михаил Демьяныч спустился с лестницы на двор и осмотрел место, где тот стоял… Снег был глубокий и рыхлый, но следов он, к своему удивлению, не обнаружил, хотя сам стоял по пояс в снегу. В смятении, он добрался до ворот: они были закрыты на ставни изнутри и, судя по снегу, не открывались… *** - Сегодня звёзды плохо видно, - сказал Васька, - вот не было бы Лу-ны, щас бы и Млечный путь можно было бы разглядеть! - Здесь хоть и чистый воздух, но от света деревни фонит перед гла-зами! А вот в горах, в Луке, земля чёрная, а небо белое от звёзд… Знаешь почему наши предки любили горы? - На фиг мне это надо! - пробурчал Васька. - Ты о чём-нибудь вообще думаешь? Или только в компьютерные игры резаться умеешь? Эх, валенок… - Сам такой, - обидчиво ответил Васька, но, помолчав, добавил. – Ну и почему любили горы? Сделав паузу, Павел ответил: - Потому что наши предки всегда считали горы священными, ибо те упирались в самое небо и были ближе к Солнцу и звёздам. Слово «го-ра», возможно, писалось раньше, как «гара», что с древнерусского - «движение солнца». А также горы имели огромный сакральный смысл: на них возводились храмы и древние обсерватории… - Погоди, не гони ботву, что такое «сакральный»? Ты по-русски го-вори, ничё не понятно! - Сакральный – значит символический. Ну вот, например, есть Аст-рал – значит мир духов, а сакральность – значит мир символов. - У-у, с тобой далеко уедешь, - пытался шутить Васька, но в это вре-мя хмурил брови, - ну в общем-то немного понятно. Этому вас учат в городе? - Да нет, - засмеялся Павел, - нам просто на лекциях рассказывали про фольклор северных народов, ещё на втором курсе, а я со школы любил легенды и историю Древней Руси! Ну, решил покопаться в ма-териалах и наткнулся на статью Евтушенко «Культ у Ра Руси». Так постепенно зарылся в этой науке и даже получил любопытные ре-зультаты! Оказывается, человеческая цивилизация появилась не в Африке, как это предполагали американские археологи, а на Дальнем Севере России! Сейчас в этом направлении работают многие филоло-ги и топонимики… - А ты что не работаешь с этой темой? Вон как загинаешь! - Я изучаю культуру народов Поволжья, - как-то грустно проговорил он, - также потихоньку читаю историю Волжской Булгарии и жизнь кочевых народов Средней Волги. У нас, на факультете, любят слу-шать сказки и легенды, но как дело доходит до истории, так сразу те-ряют интерес к моим исследованиям. Наверно, это потому, что она слишком тумана и таинственна, а я делаю такие выводы и гипотезы, от которых в недоумении даже Виктор Ильич, наш зав-кафедры… Ладно, холодно уже, пошли в дом. Они вышли из тени дома, которая падала в сад от уличного фонаря, прошли на крыльцо, сняли галоши и направились в сени. Павел заглянул в детскую спальню. Здесь ничего не менялось с того времени, как он успешно сдал экзамены и уехал учиться в город. Ро-дители хотели, чтобы он поступил на профессию электротехника или автомеханика, в крайнем случае, на строительный факультет. Но Па-вел протестовал и ни в какую не хотел поступать в Политех. Когда родители устали бороться с ним, он спокойно отдал документы в Са-марский Гуманитарный Институт и попал в бюджетную группу фи-лологов. Отца и мать успокаивало, по крайней мере, то, что не надо было платить за учёбу: в деревне найти такие деньги можно было, но пришлось бы жить на одном хлебе и воде… В углу стоял компьютер - роскошь в деревне! Это была идея Павла. В базе данных этого ящика он хранил свои любимые книги, семей-ные фотографии и много того, что могло пригодиться даже в деревне. Он подключил его к Сети ещё прошлым летом, и теперь переписы-вался из города. Во всяком случае, так получалось дешевле, чем звон-ки по междугородней связи… - Что скучаешь, - спросила мать, выходя из зала, - может выпьешь, Паш? - Мам, мы с тобой разговаривали на эту тему! Я не пью и никогда не пил! Ты бы мне лучше молочка достала да каравай, я сразу литер его вылакаю, - улыбаясь, проговорил он. - Ох, Пашка, всё у тебя не как у людей! - А! Это те люди, которые спиваются, от которых их жёны и матери не знают куда деваться! И ты мне сама толкаешь зелье, эх… - покру-тил головой Павел и прошёл на кухню, - Отец куда пропал, что-то давненько его не видел, как ушёл со двора, так и следов не сыскать?! - Он к Егору пошёл, дела какие-то решает, - ответила из сеней мать. - Знаю его дела, опять напьётся самогону, и ищи его потом, свищи… - Зря ты так, он от печали пьёт! - Да, всю ночь по деревне веселится и гуляет. Всякий крепкий му-жик позавидовал бы его здоровью. Шестой десяток разменял, а всё по делам хозяйским бегает в припрыжку, - засмеялся Павел, - он ещё ме-ня переживёт! - Старый он, что не говори. Бог здоровьем не обделил, крепкий ко-нечно, но сейчас меньше пьёт. Я его не держу, он сам меру знает, все-гда на своих ногах домой приходил, и хмеля хоть в одном глазу! Неет, есть силы – пусть делает что хочет, головою его Бог тоже не обделял, и она у него всегда на месте стояла! Сын, тем временем напился молока с краюшкой каравая и убирал со стола… Отец зашёл в приподнятом настроении, о чём-то размышлял легонь-ко и, явно, был в «тонусе»: - Сынок, опять за своё! Вроде бы мужик, а всё рот в молоке, - загру-стил Михаил Демьяныч, - ты, когда в дом жену то приведешь, всё сказки рассказываешь людям, как Баян по ушам играешь? А мать го-ворила, что в меня пошёл! - Не до жены, пап! Закончу вот учиться, схожу в армию, а там, гля-дишь, и за внуками будешь бегать, - усмехнулся Павел. - Да тебе, Паш, все негожи, толпами бегают за тобой, а ты как на не-бе летаешь, вниз не смотришь, - упрекнул отец. - Не знаю я, не видел ещё не одной, чтоб для сердца люба была, - взгрустнул он, - тело им надо, а не душу, понимаешь, пап? - А как же не понять, - пробурчал отец, - в наше время такого бес-предела не было! Чтобы по телевизору голые ляжки показывали! По-зорники, забыли, что за страна была, - Михаила потянуло на носталь-гию, - дед твой, когда воевал на фронте, тоже от всех медсестёр отво-рачивался, не любил он женского внимания! Да не устоял перед Ма-рией, влюбился без оглядки… Был такой удел тогда, что на войне воевать надо, а любить после войны… да мало кто сдерживался! Вот они и родили меня в сорок пятом! Но и получилось, как в сказке: от-воевались и сына родили… Потом отстроить этот дом не успели, как отца по этапу погнали, мол: был в Берлине, а значит был за границей - вроде как чпион… Сволочи, даже придраться нормально не могли! Ну и канул он в лепту, до шестьдесят первого письма даже иногда удавалось передать, а потом исчез и больше не появлялся, - он вздох-нул, перебил в себе что-то и спросил, - а ты как там, в городе то? Квартира ещё стоит? - Стоит, куда она денется, правда, иногда пылится. Я в ней не живу практически, всё по архивам да по университету мотаюсь. Вот недав-но в «Самарских рубриках» напечатали мою статью, про северные синташтинские племена, они первыми упоминаются в истории По-волжья, как дальние родственники индоариев, - осёкся, всё же помнил интересы родителей и его личные помыслы, - заплатили немного, но хватило, чтобы за квартплату отдать деньги, а остальное на мелкие расходы. - Тебе деньги нужны? Может, возьмешь немного? – спросил отец. - Да ладно, пап, перестань, я себе на жизнь неплохо зарабатываю, - ответил сын, - мне вот травы надо на зиму набрать, а то заварить не-чего дома! - Вася в этом году собрал много, - вклинилась в разговор мать, - мо-жешь взять себе. - Мне много не надо - так посмаковать с мёдом зимой не плохо, гос-тёй попоить чаем. У меня друзья чай этот пьют: за уши не отде-рёшь… Кстати, вам привет передавали, благодарили за варение и мёд. - Ладно, пусть едят, друзья у тебя редкие, но хорошие. Ты вот что скажи, говорят у тебя с начальством проблемы? - Догадываюсь, кто говорит, - лихим словом вспомнил Ваську, - у нас просто разные взгляды на ведение курсовых работ. Виктор Ильич вообще говорил, что мне жить легче было бы на историческом фа-культете. Я его не стал переубеждать, знаю, что у них там твориться неладная, - ещё раз вспомнил этого озорника, - но мы уже помири-лись, так что сейчас живём дружно! Ему пришлось соврать. Ильич волосы чуть не драл на своей голове от такого перемирия. - Ну ладно, утро вечера мудренее, пошли спать! Ты рано же встаешь в городе? - Да, деревенская закалка помогает, - усмехнулся Павел, - пап, спро-сить хотел: ты своего деда видел когда-нибудь? - Ну и спросил! Отец рассказывал, что этот старый чёрт в Россий-ской Империи служил сержантом в гренадёрском полку. А фамилия, наверно, упиралась она в период «раскола» церкви, как говорил дед твой, а больше я о нём ничего не знаю. Романом Александровичем звали… царствие ему Небесное, и отцу моему тоже… Павел залез на печь, в зале, где всегда любил спать в детстве. Устро-ился поудобнее и постарался заснуть… Но в голове крутились мысли и образы, от которых совсем не хоте-лось спать. Он повернулся, лёг на спину, подложил под голову руки и стал думать. Вспомнился отрывок из Вед, где говорилось о русской доле и русской мере… Павел представил огромную гладкую и из хру-сталя выложенную гору, на которой сидел Сокол и охранял деревце, росшее из пики горы. Снизу копошились какие-то бесформенные фи-гуры и пытались залезть на неё, но одни падали, других сбрасывал Сокол… Потом перед глазами вставали знакомые лица, которые он раньше не мог видеть. Он начинал вспоминать, напрягал память, и они мгновен-но исчезали, но появлялись тогда, когда он расслаблялся. И вот, в последние минуты между сном и бодрствованием, он уви-дел лицо той, о которой думал многие годы… … он вспомнил её, узнал, но не хватило сил назвать имя, ибо мыш-ление расслабилось, и он заснул… *** Проснулся Павел, как говорят, с петухами. Мать выгоняла коров из конюшни, отец как всегда стучал молотком в кузни. Она была его гордостью, потому что в деревне кузнецы и кузни существовали только до войны, а после, в 53 годы, когда скончался Сталин и в стра-не правил Триумвират, надобности в них не было. Михаил Демьяныч сам учился ковать сталь, подбирать металлы и правильно их остужать. Почти всю мебель в доме он тоже сделал сам, и в деревне его знали, как мастера «на все руки». Солнце ослепило Павла. Он немного постоял в тени, чтобы глаза привыкли к свету, и вышел на Солнце: - Здравствуй Ра! – он поднял правую руку и сейчас купался в лучах звезды… Так приветствовали Солнце древние Русичи, и эта традиция сохра-нилась до сих пор в старинных деревушках, где умели связать «веру отцов» и христианство Византии в единое Православие. Как-то, изучая язык и культуру северных народов, Павел разобрал по слогам – «П Ра Во Славие». Получилось: «во славу первому све-ту». Возможно, ранние христиане древней Руси и не собирались пе-редавать в этом слове такой смысл, но они поневоле писали его на языке руссов, в котором оно имело большой смысл и несло в себе ис-конную культуру. Не потому ли миссионеры назвали нас язычниками, когда не умели общаться с нашими предками? «Языцами» их обозва-ли волхвы, ибо не понимали их речи и считали иностранцами «замор-скими»… - Молочка возьмёшь? – спросила мать, возвращаясь во двор, - пар-ное ещё. - Да, конечно возьму, только литра два, - подумал он, - а то скиснет-ся за несколько дней, я редко кислоё ем. Михаил вышел из кузнецы, снял просторную рубаху и выжал из неё пот на траву: - Полей-ка мне, Лиз, - попросил он, - тебя провожу, - посмотрел на Павла. - Вот ты от работы отрываешься, - упрекнул Павел, - я ж не шейх какой-нибудь, чтобы меня с церемониями провожали! - Несёшь ты чепуху какую-то! Ты мне сын, что я тебя выгонять дол-жен, как Серёжку с телегой?! – говорил, и в это же время мыл, на-гнувшись, лицо, - полей на спину, дорогая! Разогнувшись и вытершись поданным женой полотенцем, он доба-вил строго: - Пошли в дом, разговор будет… Мать взяла из его рук полотенце, повесила на верёвку, которой был обтянут весь двор, и сказала: - Пойду я к Светке! Она говорит, что у неё Сенька захворал. Она не хотела мешать мужчинам. Такие меры мать предпринимала, на памяти Павла, крайне редко, только тогда, когда случалось что-то значительное в семье. Павел побрёл задумчиво вслед за отцом. «И что он мне такое ска-жет», - подумал он… Михаил Демьяныч посадил сына на кресло в зале, сказал: «Сиди здесь», - а сам прошёл в спальню, где они спали с женой, побрякал посудой, поскрипел дверцами шкафчика и вышел к Павлу, неся в ру-ке свёрток ткани. - Я знаю, ты в этом году больше не навестишь нас, - начал в качестве вступления он, - тебе уже двадцать лет, и ты уже взрослый и вполне самостоятельный человек, - сделал паузу для значительности произ-несённого, - и мы с мамой подумали, что пора тебе передать то, что передал мне в своё время твой дед! Он расстегнул на потускневшем лоскуте красного атласа небольшой ремешок, который скреплял свёрток, и осторожно развернул ткань. Под ней оказалась вытянутая, продолговатая шкатулка военного вре-мени, судя по гравировке. Отец открыл шкатулку и бережно достал ещё один свёрток, но сде-ланный из бархата: - Разверни его, - приказал он сыну. Павел, чувствуя значимость момента, также осторожно развернул лоскуток… - Вот это да! – воскликнул он, держа на руках охотничий клинок, - судя по дате на клинке, этой вещице около тысячи лет! - Гравировку сделал правнук первого Староверова, - чувствуя гор-дость за предмет, ответил Михаил, - так что этой вещице не тысяча лет, а тысяча двести, примерно. Он существовал ещё до крещения Руси! – воскликнул он, чуть не подпрыгнув. - Но ты же говорил, что едва помнил своего деда? А теперь расска-зываешь настолько древние вещи, что складывается впечатление, будто бы ты прекрасно помнишь всю фамильную ветвь? Да, и ты ещё говорил, что фамилия наша от «раскола» пошла?! - Ну, это, как бы сказать, - смущаясь, почесал затылок отец, - я ду-мал, что ты… не готов знать такие вещи… А когда лёг спать, в об-щем… передумал, - он, явно, волновался. - Да не это важно, - сейчас начал подскакивать Павел, - значит, фа-милия несёт в себе какой-то иной, более старинный смысл, - его глаза загорелись. - Возможно, - вздохнул отец, чувствуя, что пронесло, - ну в этом ты разберешься, я мало что понимаю в истории, - и добавил, - когда твой дед был молод, Роман Александрович, его отец, передал ему это ору-жие перед самым своим расстрелом… Мой отец не успел передать по наследству нож. Когда мне было 19 лет, я получил его от матери. И я почувствовал, что пора тебе отдавать! - Но ты же ведь не хочешь сказать, что с тобой тоже что-то случится! – недоуменно воскликнул Павел. - Как я понял, все, кто передавал эту реликвию, в последующем случае умирали! - Нет, ты меня не до конца понял, - начал объяснять отец, - не всегда было так! Это только в последние годы нас гоняли и репрессировала советская власть! Раньше всё было по-другому! Отец передавал сво-ему сыну фамильную ценность, когда тот уходил из дома или был вполне самостоятельным. Ты уже свободен и независим, мы построи-ли тебе квартиру в городе. У тебя есть дом, но нет жены! Возможно, что ты будешь предусмотрителен, я знаю, и выберешь себе достой-ную жену! Они помолчали… - Значит всё это, - он развёл руками, словно хотел обхватить дом из-нутри, - есть семейная традиция, род которой старше рода Романо-вых? – он ещё не мог придти в себя от полученной информации. – Невероятно! Я бы не поверил, если бы мне это говорил другой чело-век! – он разглядывал клинок. - Наверно мы и титул какой-нибудь имели? - пьянея от своих мыслей, говорил Павел. - Да, князьями были наши предки, - как-то просто ответил отец, - в этой шкатулке, на дне, лежит листок, на котором наша фамильная ветвь вплоть до тебя! Посмотришь потом, по дороге. А это, - он ука-зал на нож, - храни соколиным глазом! Ни дай Бог, украдут или поте-ряешь! Я с тебя спрошу! - Хорошо, - не сразу ответил он, - но у меня появилось столько во-просов! - Послушай меня внимательно! Никому не слова, понял! …Клинок этот, по приданию, нашел в горах Урала Феофан Староверов, наш предок. Ты приглядись к нему: таких же в то время не делали, - вдруг начал разбираться в науках отец, - это не дамацкая сталь или варяж-ская, да и по форме не принадлежит к какой-либо известной концес-сий! А гнётся, и ничего ему не делается! Михаил Демьяныч взял клинок и согнул его. Причём тот мгновенно выпрямлялся, когда отпускала его рука человека. - На что ты намекаешь, пап? - Эт ты сам должен знать на что, ты же разбираешься в древности, не я. – усмехнулся он. - Да и рассказал я тебе всё, что знал из семейных легенд… *** - Охотничий клинок неизвестного происхождения, созданный воз-можно гораздо раньше крещения Руси, - мыслил вслух Павел, - кня-жеская фамилия Староверовых, гораздо древнее «раскола» церкви! Да, чувствую, что ближайшие несколько месяцев я буду бредить этой историей. А мама знает? - Знает, но умеет молчать. И ты молчи! Я вот молчал все эти годы, и ничего со мной не случилось! - Постараюсь! - Уж постарайся. - попросил отец. – Эх, а ведь прав был старик! Вот и помянул его слово! - Какой старик, - насторожённо спросил Павел, - это о котором ты рассказывал? Разве он с тобой говорил? - Было дело, - почувствовал, что взболтнул лишнее, и, уходя от те-мы, добавил, - пошли за стол. Вон и мать идёт. Михаил Демьяныч отправился на кухню и сейчас стряпал на стол, как не в чём не бывало. Павел осторожно вложил реликвию в ножны, которые оказались на дне шкатулки, под листом, спрятал во внутренний карман куртки, а шкатулку бережно запеленывал в атлас и убрал в свой рюкзак. Зашла Елизавета Фёдоровна: - Сенька Крамов, Светкин сын, заболел ангиной! Мест в районе не найдут, да и хлопотно! Так что придётся лечить его здесь! Миш, съездить надо бы в район, сегодня выходной, Оксана Валерьевна до-ма! Заодно Пашу подбросим до автовокзала… - Дорогая, давай хотя бы поедим! Ты вся в заботах о близких и зна-комых, но о себе уже давно не задумываешься, - покорил Михаил, - а, между прочим, в наши года нельзя так! - Да знаю, что нельзя, да куда денешься! Не могу сидеть, сложа ру-ки, когда люди страдают! Они доели суп с грибами, попили горячего чая с варением и собра-лись в дорогу. Павел открыл двери гаража и отошёл к сараю, давая тем самым отцу вывести машину на двор. Старый москвич Михаил Демьяныч приобрёл у председателя колхо-за. Борис Никчемный разъезжал на машине по делам хозяйственным, но когда грянул развал Советского Союза, то разбогател, по каким-то до селе «странным обстоятельствам», и купил себе новый жигулёнок шестой модели. Эту же телегу продал по дешёвке отцу. Но «золотых дел мастер» довёл, что называется, её до «ума» и теперь на ней можно было полетать с ветерком… Павел отправился на огород, где нашёл Ваську, беспощадно пожи-рающего осенние яблоки: - Поедешь с нами в район? Или домовничать будешь? Васька дожевал яблоко, бросил огрызок в крапиву и сказал: - Нет, не поеду, чего я там забыл! А папа с мамой едут? - Едут. Мама хочет позвать своего знакомого врача, Сеньку лечить собираются. - Говорил я ему не лазить в воду! Самарка холодная, как лёд, а этот дурень решил моржа показать, - с ухмылкой покрутил пальцем у вис-ка, - вот пусть теперь отдыхает от школы! - А ты что же не полез, не знай, тебя пробило на учёбу?! - Да причём здесь учёба, - воскликнул Васька, - я просто плавки за-был дома, - вдруг проснулся, - ты только мамке не говори! Она же мне такого Мамая покажет! И так разрешили хоть на час в комп по-играть! - Ладно не скажу, считай, что ты спасён волею судьбы, - усмехнулся Павел, - можешь резаться в комп, как уедем. Но только уроки выучи, а то я твой дневник погляжу! – он показал кулак. – Я тебе там Халву вторую принёс, смотри, с ума не сойди! - Ура! - Закричал Васька, и стал танцевать под деревом - Вторая Халва! Да это же легенда… это же, это же жизнь целая! Вот пацаны обзавидуются! - мечтательно заблестел глазами. - Не позавидуют, если химию не исправишь и русский язык! Бу-дешь, как Гордон Свободный Человек, если четверть не завалишь! Пошли, проводишь нас… Навстречу шла мать: - Ах, вот вы где! Паш, давай быстрее, отец машину уже разогрел, сейчас поедем! А ты негодник, - она указала на Ваську, - получишь ещё своё, когда приедем! Ишь, вздумал из сарая гвозди носить! Я те-бе такого Мамая покажу, не сладко будет жить! Она погрозила кулаком Ваське, отчего тот проглотил ком в горле и больше не разговаривал до самой машины: - Если нас долго не будет, то достанешь картошку из холодильника и разогреешь, - она поправила воротник Васькиной куртки, - и ещё сходи к Зинаиде Павловне и возьми у неё трёхчирковую банку мёда, она знает. Всё понял! И не забудь закрыть дом, а то твой компьютер унесут! - Ладно, - пробурчал он. Васька перёшёл в девятый класс, и можно было его уже считать взрослым для деревенского быта. Поэтому родители доверяли ему дом, но при этом запирали остальные помещения на случай грабежа. В деревне никто не воровал, кроме Брысого, а тот уже второй год си-дел где-то в Области… Павел уселся на заднем сиденье и сейчас рассматривал листок. Ветвь была всеобъемлюща как по вертикали, то есть прямой родо-словной, так и по горизонтали. Оказалось, что в семье на протяжении столетий рождались первыми всегда сыновья, а уже потом разнообра-зие брало верх в выборе пола. Первым был Феофан, как и говорил отец. У него была жена Ольга и двое сыновей – Матфей и Кирилл. Далее ветвь разбегалась в стороны по листку формата А4: - Они все жили на Урале? – спросил Павел, зная, что отец видит его исследования. - Да, вплоть до Никиты Староверова, который жил в 14 веке. Его сын, Иван Никитич, поселился в Старой Самаре. Потом наши предки жили где-то в Луке, кажется в горных поселениях. Далее я знаю толь-ко их имена, потому что где они жили потом, не знала ни моя покой-ная матушка, ни мой дед Роман Александрович, - рассказывал он, не отрываясь от дороги глазами, - причём они только намекали, что большая часть семьи переехала в Москву, но кто-то остался. Вот сре-ди этих оставшихся был мой пра-пра-пра-пра… - А что за горные поселения они имели в виду, ты не знаешь? - Ис-кал зацепки Павел. - Может быть это Ширяевская гряда или Гаврило-ва поляна, насколько я знаю по раскопкам, эти места стары? - Не знаю, возможно, - он замолчал. *** Павел вышел из автобуса в Самаре, когда было около пяти часов вечера. Он поймал такси и поехал домой. Зашёл на пятый этаж хрущёвки и открыл дверь в квартиру. Всё было по-прежнему: на столе, в зале, лежали вырезанные статьи газет, на полках стояли покрытые пылью книги древних языков, ар-хеологии, фольклора, краеведения, топографии и топонимики, в углу, около шкафа, лежали тоже книги, но в сфере астрономии, электроме-ханики и физики. Весь этот противоречивый набор знаний умещался на трёх полках стеллажей, в комнате зала… Он прошёл на кухню, положил в шкафчик траву, поставил чайник на плету и достал из куртки нож. Оружие было похоже на кортик: лезвие широкое, заточенное с двух сторон, как меч, длина его ровно двадцать сантиметров; рукоять в два раза короче лезвия, расписанная по серебру орнаментом и узорами с вкраплёнными в него нефритовыми камнями, выполненными в форме шестиконечных звёзд. Заканчивалась ручка вырезкой в форме головы сокола с глазами, выполненными из изумруда… Павел кое-как смог сдержаться, чтобы не сказать отцу, что этот кор-тик по своему виду принадлежит только одной культуре – древнебо-рейской. Это было бесспорным доказательством, ибо рисунок на руч-ке представлял собой сцену из жизни борейцев: люди шли по улицам города, напоминающего найденный в горах Урала Аркаим, а в центре города, к которому вели все дороги, стояла высокая пирамида с бью-щим лучом из вершины… Мурашки пробежали по коже Павла, когда он разгадал суть этого рисунка… Это была, несомненно, знаменитая страна Северных Вет-ров или, как её называли историки Греции, Гиперборея… Глава III. …Что не подвластно искушенью, Что выше пламенных речей, Что выше музы, упоенья, Что не опишешь, к сожаленью, Но можешь чувствовать ярчей… По сваям моста мелькнула тень. Никто не обратил на неё внимания, а может, и не заметил пробегающее тёмноё пятно. Но каждый иду-щий пешеход или понурившийся и нахохлившийся рыбак почувство-вали секундный порыв северного ветра, когда пару минут назад по-следнее дуновение было с юга… Один рыбак поднял голову, осмотрелся, выругался на ненастную погоду и продолжил своё нехитрое дело. Сегодня клёв шёл туго: одна мелочь и ничего крупного. Как вымерли. Хотя погода была «самое то» для рыбалки, и поток от платины бурлил размеренно, а в таком движении рыба «попадалась» до самого октября… Рыбак ещё раз вы-ругался в сердцах и начал собирать снасти. А течение машин сейчас не прекращалось ни днём, ни ночью. После того, как отремонтировали ГЭС, здесь стало ездить гораздо больше машин. Синоптики прогнозировали ненастную осень. «Бабье лето», похоже, не состоялось: непрекращающиеся дожди, холодный северный ветер и низкое давление… Тень проскользнула через дорогу и исчезла в темном переулке дач-ных участков… Некоторые огороды зарастали без хозяйской руки: над ними оседали промышленные отходы в виде смога, и поэтому благоразумные дач-ники бросали участки, дабы самим не травиться выращенной пищей. Со скоростью человеческого шага что-то продолжало свой путь строго на северо-запад. Оно переместилось по дачным дорогам, затем вышло, промелькнув через автостраду, к жилым кварталам. За оста-новкой городского транспорта оно остановилось в тени, тем самым, растворившись в черноте, недосягаемой уличными огнями. Вокруг быстро темнело, был десятый час вечера. Из прилежащего квартала выбралась парочка молодых людей. Они подошли к остановке, о чём-то размерено разговаривая, затем забра-лись в подошедшую маршрутку и уехали. Прошло минут сорок… По дороге мчались машины с включенными фарами, визжали колёсами и уносились в темноту. Ветер стих, и осенние деревья от света фонарей и квартир превращались в растения сказочной страны. Они тихо перешёптывались красочной листвой и казались недоступными для понимания и оттого ещё более загадоч-ными. Из-за поворота появился троллейбус. Он вяло полз до остановки, как человек, которого разбудил утренний будильник и заставлял идти на работу… Открылись створки дверей и на улицу стала выбираться старушка. Пока она медленно спускалась по ступеням, тень про-скользнула в задние створки дверей и остановилась в самом углу транспорта, у окон противоположных двери. Троллейбус тронулся с места и продолжил ленивое движение. Впереди был весь город… На сиденье сидела кондуктор: женщина преклонных лет, - она ко-пошилась в своей сумочке и готовилась встречать пассажиров. Кроме неё в салоне было несколько рыбаков с того моста, где прогуливался ветер. Троллейбус тем временем подполз к следующей остановке, открыл створки и начал «собирать людей». На лестничную площадку подни-мались пассажиры, разговаривали о чём-то своём и рассаживались на свободные места. Но некоторые вставали рядом с тенью, почти на-ступая на её контуры… Неизвестно, как никто и не взглянул на человека в старомодном ба-лахоне с капюшоном, который стоял на том месте, где недавно ещё тускнела тень… - Оплачиваем проезд, кто вошёл, - завещала кондуктор и встала с места, - ага, вижу, вижу… спасибо, что у нас здесь, - зашумели моне-ты в её руках, - хорошо, хорошо… Она добралась до места, где стоял человек в темно-зеленом балахо-не. Лицо его было прикрыто мантией одежды. - Что у нас здесь? Человек молча подал в руки кондуктора сотню. Она взяла деньги и собиралась отдать сдачу… уже протянула руку… Но на месте, где стоял странный пассажир, обнаружилась только освещённая светом площадка и пробегающие тени за окнами… - Вы видели, - начала кондуктор, - куда он исчез… Чертовщина ка-кая-то! - Она изумленно обращалась к пассажирам. - Ну, вы видели или тоже показалось? Проезжающие растерянно косились на кондуктора, не понимая, что от них хотят. Женщина ещё раз взглянула на то место, где всё случилось, поймала насмешливые взгляды людей и сплюнула в сторону: - Ну, чего только не привидеться, - она усмехнулась сама над собой, - пора на пенсию идти, а то ночные рейсы из меня дурочку сделают: всё что-то мерещится. – Она ещё раз покосилась на то место и соби-ралась уже возвращаться на своё сиденье… И в это время открылись створки троллейбуса перед очередной ос-тановкой. Всех пассажиров, в том числе и контролёра, стоявших у двери, щедро окатило холодным ветром. Несколько человек шарах-нулось от двери, поспевая на более прогретые места, к центру трол-лейбуса. А кондуктор, окончательно разбитая случившимися собы-тиями, наконец-то уселась на своё кресло, покрытое розовой одеял-кой. Она тяжело вздохнула и перевела дух, после чего принялась рыться в сумочке, в которую положила сотню незнакомца. «Уж если не было ничего, - подумала она, - то и купюры не будет! Это же пер-вая за рейс!» Женщина отыскала пальцами в сумочке что-то объём-ноё… Она достала на свет маленькую книжечку в кожаном переплёте. К её удивлению это был Православный Молитвенник. *** В просторном зале не было конца стеллажам и книгам, расставлен-ным на них. Их ряды углублялись в темноту, и помещение было по-хоже на знаменитые пещерные лабиринты, в которых жил Минотавр. - И что я здесь ищу? – Взялся за голову Павел. – Меньше надо было слушать этого Кулибина! Что здесь есть того, чего нет в Самарской Областной библиотеке?! Он сидел за столом библиотекаря, которая сейчас проверяла замки на дверях и включала сигнализацию: - Я уже ухожу, Павел Михайлович, - проговорила она, звучно стуча каблуками по полу пустого зала, - вообще-то мы закрываемся в шесть часов, а на моих часах уже одиннадцать! Думаю, что вы припоздни-лись! - Да, да, извините, Ольга Фёдоровна, что задержал, - начал оправды-ваться Павел, - за эти три дня, которые я провёл у вас в библиотеке, я ещё не отыскал то, что мне нужно! - А что же вы ищите? – спросила она. – Думаю, это того стоит? - Да, безусловно, стоит, - ответил Павел, - и если я это найду, то счи-таю, что потратил время и деньги на проезд не зря, - он улыбнулся, отыскал свой рюкзак, сложил словари санскрита и стал убираться на столе, - ещё раз извините за столь долгое задержание вас! - Ничего страшного, Павел, - она улыбнулась, - приходите к нам по-раньше завтра! Возможно, что вы найдёте эту статью, - она ещё раз улыбнулась, - пойдёмте, я вас провожу! Павел сложил стопы газет и книг у края стола и пошёл за библиоте-карем. Они спустились на первый этаж. Ольга Фёдоровна отдала ключи сторожу и пошла с самарским гостем на выход. - Вам куда? – Спросила она, когда они вышли на улицу. - Я остановился у друга, в 10 квартале, - ответил он, - а вам куда? - О, а мне в 6 квартал. - Вас проводить? - Нет, не нужно, - она воскликнула, - я, бывает, и сама задерживаюсь в библиотеке допоздна! Но мои привыкли! Так что не беспокойтесь, мне не далеко! - Хорошо, тогда мне в другую сторону, до свидания! - До свидания! – ответила библиотекарь. Они расстались на выходе, у здания. Павел направился к фонтану, который сейчас не работал. Слушал шаги женщины, пока они не растворились в ночных звуках города. Он посмотрел на собор, освещённый фонарями со всех сторон, и не-сколько минут любовался, как очарованный странник, на ночноё ве-ликолепие здания. Вдруг в его голове мелькнула нелепая мысль: «А что, если здесь ос-таться на ночь! Посидеть на лавочке, полюбоваться на собор…» Он внял своему зову, перешёл мост, ближе к собору, нашёл неосвещён-ную лавочку напротив расписных ворот сооружения и уселся на неё. Несмотря на холодный день, ночь была тёплая и безветренная. Тучи отражали от города свет, и создавалось ощущение замкнутости горо-да, его конечности и определённости… С такими мыслями Павел углубился в мир своих фантазий и пере-стал замечать всё вокруг, кроме храма и золотых его куполов… Прошло около часа. За это время перед глазами прошла какая-то подвыпившая компания, но не заметила его присутствия. Он уже не обращал внимания ни на что и только слушал дуновение ветерка… Павел внезапно пришёл в чувство, когда ветер невероятно усилился. Он оторвал взгляд от собора и осмотрелся. Пару минут назад не один лист не двигался на деревьях, но теперь листья срывало и крутило по асфальту. Он насторожился, внимательно вглядываясь в темноту, и одновременно удивляясь своей настороженности. Взгляд его пробе-жал по темному месту на лавочке и он невольно отпрыгнул… - Нельзя же так… пугать, - ещё не придя в себя, обратился он к че-ловеку в балахоне, - всё-таки… уже поздно и, Бог знает, кто только не ходит в это время! В ответ, человек поднялся и молча подошёл к Павлу. - Неужели ты стал так боязлив, Рам? – спросил женский голос из-под капюшона. – Я тебя не узнаю! - Кто вы? – Единственное, что смог сейчас сказать Павел. - Ты знаешь, кто я! – она опрокинула капюшон плаща… Он действительно знал, кто она: пепельно-белые волосы, ниспа-дающие на плечи, большие голубые глаза, которые и в темноте не теряли свой блеск, изящные губы и прямой, острый нос. Павел ещё раз отшатнулся назад. Слишком много мыслей сейчас бежало в голове, и он пьянел и терял ориентацию от них… - Оскар…, - он болезненным взглядом всматривался в лицо девушки. - Ну вот, я же говорила, что ты меня знаешь, - она улыбнулась, - только теперь меня зовут Лара. - Почему-то я всю жизнь верил, что ты не просто моя фантазия, - он уселся на лавочку и тяжело вздохнул, - в последнее время я перестал удивляться чему-либо. Слишком много совпадений и слишком мало случайностей, - он взглянул на её лицо и закрыл глаза. Сейчас он сно-ва терял нить реальности… Он почувствовал прикосновение к щеке. Её пальцы были мягкими и тёплыми, оставили на коже ощущение жара. Как будто, по его лицу плыла не ладонь, а искрящийся кусочек угля, только что вынутого из костра. - Мы ещё встретимся, Эйн, - прошептала она еле слышно, - возвра-щайся в Город Битв! То, что ты искал, уже найдено… От этих слов Павел мгновенно проснулся и открыл глаза… Но, как и час назад, он увидел перед собой только пустой тротуар и пики куполов. Подавленное состояние после неудачных поисков в библиотеке улетучилось. Он ощутил тепло и спокойствие, о котором мечтал вот уже последние две недели. Но в душе началось какое-то жжение, медленно перерастающее в боль. Он посидел ещё несколько минут на лавочке, потом встал и направился домой к другу. Он понимал, что не имеет смысла сейчас гнаться за тенью, которая уходила вдоль ограды собора. Ему давали время на размышления и воспоминания, и поэтому он спокойно отпускал взором идущую де-вушку в темно-зелёном балахоне. Да, сейчас он чётко видел её очер-тания в мантии. Видел то, что не видели «слепые» люди мира Терры. *** Павел возвращался в Город Битв. Под этим словом он понимал пе-ревод с санскрита названия города Самара. В местном поверье суще-ствовала легенда о противостоянии двух мест в Самарском крае: «Крепости пяти Лун» и «Храма Зелёной Луны», где жили девять ма-гов. По сведениям некоторых наблюдателей, иногда, летом, в пас-мурном небе, можно было увидеть в окрестностях Самары «Крепость пяти Лун», а у «Южных Ворот», что недалеко от Ширяева – «Храм Зелёной Луны»… Он достал из рюкзака статью Геннадия Прыткина, «Хранители пу-тей», и в пятый раз перечитал написанное. Лара говорила правду о том, что он уже нашёл то, что искал: эта статья служила закладкой в одной из краеведческих книг библиотеки. Она была сложена втрое и, как по началу казалось, не имела ничего ценного. И что воистину странно, папку с тольяттинскими газетами за 86 год так и не нашли… Подаренная книга знакомого библиотекаря была хранителем этой вырезки из газеты, тиражом в 1,5 тысячи экземпляров, уже 17 лет. В статье Прыткина Павел отыскал несколько фраз, к которым он проявил особый интерес: длительная череда наблюдений НЛО в рай-оне Яблоневого Оврага и Ширяева, появление плазменных фигур «волхвов» на территории Солнечной поляны, видения Миражей, «зо-ны риска», «потери времени» и «портальные дыры» в другие точки Земли – всё это говорилось о Самарской Луке… При въезде в Самару он уже был готов бежать в свою квартиру. Правда, вовремя вспомнил, что этой командировкой обязан Виктору Ильичу, который, хоть и страшно занудливый и придирчивый, однако честный и правильный человек… Павел пересел в маршрутку и поехал в Институт… Он поднялся на второй этаж и направился к Кафедре Филологии, постучал в дверь и через несколько секунд вошёл. В кабинете стоял компьютер, «зарастающий» в комнатных растени-ях и кактусах. Рядом с компьютерным столом находился ещё один стол, на котором лежала коробка с печеньем, стояли стаканы, и кипя-тился чайник: - А, Староверов, входите, - проговорил зав-кафедры, наливая чай в стакан, - ну как поездка? Нашли книгу, которую я просил вас привез-ти? - Здравствуйте, Владимир Ильич, тоже рад вас видеть, - отбился Па-вел, - да, нашёл, - он положил на стол книгу и коробку конфет, - это к чаю. - Мм, это то, что мне было нужно, - Ильич повертел книгу в руках, не обращая внимания на конфеты, - как поживает Ольга Фёдоровна? - Жива – здорова, привет передавала, - улыбнулся Павел, - звала вас в гости! - Это хорошо, что меня не забывают, - зав-кафедры помолчал и спросил, - как твои исследования? - Стараемся, - пионерской выдержкой ответил Павел. - Читал, читал, - в своём духе пробормотал Ильич. Он дёрнул ящик шкафа и бросил на стол газету, тыкая в неё пальцем, - где доказатель-ства, Староверов?! Покажи мне этих «Хранителей древних знаний арийской культуры»! Что за бред такой, и почему ты так самоуверен! - Я делал выводы на основе имеющихся фактов в архиве, - пытался отражал атаку Павел, - да и сколько случаев было, когда видели люди своими глазами волхвов… - Кого? Веришь ты всякой чепухе! – вспылил Ильич. – Ты не ма-ленький, чтобы я тебе наставления читал, - он быстро отходил, - про-сто пойми: преждевременно быть в чём-то уверенным не столько плохо, сколько опасно… Ты написал эту статью, не задумываясь, что она может вызвать в обществе! И кидать камни будут в первую оче-редь в тебя! - Да, я понимаю, - замялся тот от резкого изменённого отношения Ильича, - я ищу доказательства и хочу найти с помощью этой статьи людей, сведущих в этой теме! Поймите, Владимир Ильич, я не стрем-люсь взрывать общество, я лишь зазываю нужных мне людей! - Но не тот способ ты выбрал, - примиряющим тоном проговорил зав-кафедры, - слишком много огласки! Дай Бог, если читатели при-мут эту статью за сумасбродство «жёлтой прессы»! Работай без по-мощников со стороны, а остальным не верь, если хочешь докопаться до истины! Это тебе дельный совет от человека, который не раз «ло-мал ноги» на таких ступеньках, - перед Павлом сейчас сидел не за-нудный Ильич, а «пропитанный» горьким опытом современной жиз-ни человек, - и брось ты такие дела делать в открытую! Хочешь сла-вы… - Нет, только этого мне не хватало, - перебил он Владимира Ильича, - вы правильно сказали – я ищу истину, но не славу… - Тогда слушай сюда, - он помолчал, - значит, если ты так ищешь правду и «прёшь», как ледокол «Ленин», и тебе всё нипочем, то мо-жешь отправляться в свободное плавание, - он достал лист бумаги и ручку, - плыви под мою ответственность! Павел насторожился, думая, что Ильич пишет заявление об отчисле-нии, но, взглянув в бланк, всё понял. - Отнесёшь в деканат, поставишь необходимые печати и подписи, - он отдал в руки Павла бумагу, - я также подал прошение на причис-ление тебя к кафедре истории. Пойдёшь в аспирантуру? – с ухмылкой спросил Владимир Ильич. - Я даже и не думал, - почесал затылок Павел и, улыбаясь, добавил, - спасибо, что боритесь за студенчество! - Ну, это ты рано благодаришь! Пока не за что, - довольный собой, говорил Ильич, - мне со всего есть выгода! Оформишь должным об-разом всё, что наковырял! Но только без мистики, - предупредил он, - в твоих работах есть зерно истины, но и мусора полно! Всё, жду тебя в апреле с законченными результатами! До свидания Павел Михайло-вич! Павел спорить не стал. Он попрощался со своим «начальником» и вышел из здания института. Глава IV Здесь всё понятно лишь душою, С великой памятью Отцов. Здесь предки восседают пред тобою, И Атлантида вновь страна жрецов. Елизавета Фёдоровна накрывала на стол. К восьми гнали коров, и она торопилась покормить всю семью к этому времени. Михаил Демьяныч с Васькой покрывали сарай новым шифером, ко-торый отец привёз из района несколько дней назад
Михаил Демьяныч с Васькой покрывали сарай новым шифером, ко-торый отец привёз из района несколько дней назад. На улице был солнечный день, но ветреный и по-осеннему холодный. - Подай гвозди, Василий, - отец протянул руку, стоя в фуфайке на лестнице. - Здесь только восмидесятки остались! – Копаясь в ящике, сказал Васька. - Давай восмидесятки, мы их с той стороны загнём! Вот дурья голо-ва! Забыл купить гвозди! – Воскликнул Михаил Демьяныч. – А ты то хоть, Василий Михайлович, на дело гвозди стащил?! – Усмехнув-шись, спросил Отец. – Ну, чего замолчал, тебя ведь спрашивают! - Да, я это, - покраснел, - это я… - Что я! Дырка от кренделя, - засмеялся отец, - небось, опять что-то изобретал? Что в этот раз! - Я… дом на дереве делал, - чистосердечно признался Васька, - гвоздей много надо было… - Эх, ты, что же не сказал то, - упрекнул его отец, взирая на него с высоты лестницы, - я же в твои года тоже мастерил! Что ж тут сек-ретного?! Не пойму! Их разговор остановила подошедшая Елизавета Фёдоровна: - Хватит, Миш, мы уже говорили с ним на эту тему! В следующий раз он скажет, если захочет что-либо взять! Да, Вася?! - Угу, - пробубнил Васька. - Бросайте работать, пойдёмте есть! Они зашли в дом, помыли руки и сели за стол… Готовясь к еде, Михаил потянулся за хлебом, но отдёрнул руку, ус-лышав сигнал машины у дома. Он отодвинул шторку: - Это ещё к чему! Васька было собрался бежать на улицу, но отец одёрнул его: - Сиди, нечего тебе там делать! Он встал, надел фуфайку, вышел во двор, кое-как нацепил калоши, не спеша, подошёл к двери забора, отварил её и внимательно изучил «гостей». У дома стояла чёрная Волга. Пассажиры тоже были во всём чёрном, только белые рубашки выделялись на фоне галстуков. Лица у приез-жих были также одинаковы, как и их одеяния. Михаил Демьяныч настороженно посмотрел на номера машины: они были московские, - это взволновало ещё больше. В его память ворвалась картина из прошлого: когда забирали отца. - Михаил Демьяныч Староверов? – Спросил один из «чёрных», кото-рый был старше по возрасту, и от остальных отличался чертами руко-водителя. - Чем могу служить? – как можно твёрже спросил он. - Мы хотели бы задать вам несколько вопросов! – Протянул «чёр-ный», показывая корочки майора ФСБ на имя Петренко Александра Борисовича. - Ну, тогда прошу в дом! – Михаилу становилось не по себе. В голове всё гудело от мыслей. Он начинал подозревать, что это касается Пав-ла и реликвии, которую он ему передал… «Гости» прошли в зал. Елизавета Фёдоровна с Васькой закрылись в спальне, дабы не мешать разговору отца с феэсбешниками… - Скажите, ваш сын, Павел Михайлович Староверов, здесь? – Сразу перешёл к делу Петренко. - Нет, - отрицательно покачал головой отец, - а в чём собственно де-ло? - Дело, - начал потягивать майор, - дело в том, что он нам нужен для выяснения некоторых вопросов, которые могут помочь следствию! Понимаете, на территории Самарского заповедника пропала группа архиологов! А Павел Михайлович, по нашим данным, должен был идти в составе этой группы! Так, когда вы его последний раз видели? - Э…это было всего неделю назад! Он приезжал к нам на несколько дней! И потом он уехал в Самару! ...А почему с этим делом разбира-ется ФСБ? – Михаил Демьяныч задал вопрос, который стал им одоле-вать. - Дело в том, - начал майор, видимо, с любимой фразы, - дело в том, что, возможно, это было похищение! Как вы знаете, угроза террориз-ма в последнее время стала очень актуальной! Любые события, не объясняемые криминалистами, как обычное воровство, убийство или взрыв по бытовым причинам, сразу принято считать терроризмом! А эта тема непосредственно является проблемой «номер один» для го-сударственной безопасности страны! - Хорошо, тогда чем же может помочь вам мой сын? Михаил Демьяныч прищурил глаз. «Уж больно разговорчив», - по-думал он. Но эта мысль пролетела в его голове очень быстро и не нашла должного внимания. - Он не был отмечен на туристической базе, - выстрелил майор, - каждый турист должен пройти через регистрацию, которая необхо-дима охране заповедника для того, чтобы отслеживать маршрут пере-движения группы и в чрезвычайном случае предоставить этой группе помощь! Павла Михайловича не отметили, следовательно: либо он не был в группе, либо его решение не регистрироваться было им заранее продумано! Но одно наверняка точно: он официально мог находиться только в походе! Мы проверяли его квартиру, узнавали в деканате СГУ. Нам сказали, что видели его последний раз три дня назад, когда он заезжал в университет после командировки! И его здесь тоже нет… - Подождите! – Вспылил отец. – Что вы этим хотите сказать! Что мой сын намеренно участвует в каком-то заговоре… - Мы рассматриваем всё варианты, - ответил Петренко, - такое по-ведение заставляет нас подозревать его! Они несколько минут молчали. Затем майор добавил: - Поверьте, это вынужденные меры! Нам необходимо точно знать мотивы его действий! Поэтому мы его разыскиваем! – Петренко встал с кресла, которое любезно предоставил хозяин. – Если вам станет что-нибудь известно о вашем сыне, то позвоните по этому номеру, - он протянул визитку, - также и мы сообщим вам о нём, если разыщем его первыми! Договорились?! - Хорошо, - односвязно протянул отец. - Не смею вас больше задерживать, - отрапортовал майор и вышел, сопровождаемый хозяином… В Волгу сели все «чёрные». Машина резко развернулась и направи-лась в сторону выездной дороги, шатаясь по неровной земляной ко-лее… - Знала я, что не к добру! – Заявила Елизавета Фёдоровна своему мужу. – Миш, те люди, которые приехали с майором… они весь двор излазили, заглянули даже в огород! Что они ищут?! – с больным серд-цем спрашивала мать. Михаил молча стоял на лестнице дома и смотрел вдаль убегающего солнца... Далеко была видна степь, шумели тополя и вётлы у реки, тихо журчала святящаяся Самарка, отражающая в себе красное пламя заката. - Возможно, снова началось… *** - Всё же не стоит делать поспешных выводов! Мы ещё не знаем кто он! А вдруг, этот парень просто из любопытства… - Размышлял Саш-ка Кулибин. - Да какое любопытство может быть у человека, который выворачи-вает наизнанку чужие рюкзаки, наблюдает и ходит за всеми по пятам! – Негодовал Павел. – Он следит за нами, причём делает это намерен-но и иногда открыто! Создается такое впечатление, что это не просто гид, а какой-то шпион! Они стояли на вершине холма, поросшего кустарником. Раститель-ность делала его не слишком заметным в лесу. Друзья специально отошли на несколько километров от лагеря, дабы не быть услышан-ными кем-то и заодно пронаблюдать действие «гида», который про-являл особый интерес к ним обоим. - Допустим, что он шпион! – Воскликнул Кулибин. – Но что, скажи, этому шпиону у нас вышпионивать! - Ну, и словечки у тебя, - улыбнулся Павел, - я тоже над этим заду-мывался. В принципе, мы не отрыли пока ничего сверхинтересного! Не думаю, что его особенно увлекают ракушки Пермского периода! Скорее он наблюдает за участниками группы и очень интересуется нашими с тобой исследованиями! - Да брось ты, Пав, кому интересны байки об инопланетянах и их летающих блюдцах, - он подставил два пальца к голове, скосил глаза, изображая «жуткого» инопланетянина. - Но вспомни хотя бы мою статью в газете! Если меня Ильич чуть не удушил, то что говорить о реакции людей! Возможно, что кто-то не посчитал мои исследования «бредом сивой кобылы»! - Но тогда, согласись, этот кто-то – крупная рыба! Если имеет связи везде, куда твоя нога только не ступает! Это не обычный любопыт-ный! - Это тоже возможно, - задумался Павел, - я ещё недели три назад заметил, что за мной наблюдают, но не придавал этому значения… Новый подход к истории некоторых дяденек смущает! - Всё, пошли в лагерь, а то тревогу забьют! Сначала я пойду, а ты за мной следом, как принято, - усмехнулся Санька. - Есть сер, - подбрасывая ладонь к виску, сказал Павел, - только я немного задержусь, скажешь там, чтобы не бегали! Хорошо?! - Лады, только до ночи приходи, а то поболтать не с кем! Эти исто-рики скучные ребята, сами себе на уме! - Удачи! Павел проводил взглядом спускающегося с холма Александра и по-шёл в противоположную сторону, в самую гущу леса, где уже не бы-ло никаких дорог и троп… Он не рассказал даже самому близкому другу о тех событиях, кото-рые произошли в его жизни за последние месяцы. Появление девуш-ки в балахоне, тайна семейной реликвии, слежка за ним – всё это за-ставляло его взвешивать каждый шаг, оценивать всякое действие. Он размеренной походкой направился в сторону Каменной Чаши, на северо-запад. На его поясе побрякивал в ножнах клинок. Павел спе-циально взял с его собой, толкаемый каким-то внутренним чутьём. Он понимал, что, возможно, уже не будет возвращаться с этим драго-ценным предметом в город, как и со своим дневником, в котором он разгадывал древние послания Вед на глиняных табличках, описывал детально разобранные им переводы с санскрита. И не стоило доверять всем, кого он знал. Ильич всё-таки о чем-то умалчивал: зав-кафедры наверняка понимал больше об исследованиях Павла, чем тот об этом ему говорил. И ещё, этот странный человек, который повстречался ему в архиве СГУ: он предлагал ему работать над изучением древней Руси в группе, который тот, якобы, возглавляет… но и тогда Павла что-то остановило, какое-то чувство недоверия. Прав был Ильич, го-воря, что если хочешь чего-то достигнуть, то не накладывай этот куш на другого, неси его сам, до конца, пока не раскопаешь зерно правды! «Лара, откуда она пришла? – Думал Павел. – Если она может появ-ляться и исчезать по желанию, значит и места, где есть хода в их мир, тоже заблокированы какой-то «пеленою»! И почему я считаю, что это отдельный мир? Неужели они не могут скрываться среди обычных людей! Они такие же непонятные и неуловимые, как мои сны! Это ещё один тупик моего размышления, не больше…» Он не обращал внимания куда идёт, и вскоре действительно пришёл в тупик: впереди находилась скала, которую можно было бы внести в категорию 4-а по сложности подъёма. Справа и слева - заросшие мхом менее крутые подъёмы. Это место напоминало русло высохше-го ручья, которое начиналось с родника, бьющего где-то из-под кам-ня. Староверов поднял голову и осмотрел пик скалы. Было около трёх часов дня, когда он расстался с Александром. Теперь же солнце спря-талось за ближайшую гору, и скала освещалась только у макушки. «Быть того не может, - подумал Павел, - это около шести часов про-шло! А я ведь шёл всего минут двадцать!» Он взглянул на часы сотового телефона. Оказалось, что он идёт уже второй день! «Что это такое, - взволнованно подумал он, - значит временные скачки – это не шутка?!» Павел пробежался взглядом по горам и не смог узнать местности. Компас, который он носил с собой, показал, что он шёл ровно на за-пад от Гавриловой Поляны, где в нескольких километрах от поселе-ния был устроен лагерь… Староверов попытался вскарабкаться на правый от скалы холм, но это получилось не совсем удачно… Он спустился обратно, в овраг, и включил налобный фонарь. В нём пробудилась жажда исследователя… На первый взгляд, этот овраг выглядел так же, как и все остальные овраги Самарского заповедника: обваленные камни, покрытые мхом, несколько деревцев, которые не прижились в данных условиях, влаж-ная почва… Но и были замечательные черты этого места: здесь буйно росла крапива и какая-то вытянутая ярко-зелёная трава, под ногами попадались не только обычные обвальные камни, но и обточенные, похожие на береговую гальку, камешки, и ещё здесь наблюдалось чьё-то присутствие! Староверов снял с шапки фонарик, взял его в руки и осветил ниж-нюю часть скалы, которую прятала за своей густотой растительно-стью крапива: - Оба на! – Воскликнул он, увидев лаз в скалу. – Я не помню, чтобы видел такую… Он остановил своё рассуждение, потому что на его плечи, как из ведра, полилась вода! Совсем обычная вода… - И водопада не помню, - говорил, вспоминая легендарные водопа-ды Луки, - это же надо… ха, ха, - засмеялся Павел… - Есть, здесь есть, - он обошёл водопад и протиснулся в лаз, медлен-но освещая его изнутри, - а это должно быть осока, - говорил он сам себе, шевеля ногой траву, - никогда не думал, что она может здесь расти… Павел зашёл в пещеру… Первая галерея была вытянута странным образом вверх, и в ширину имела всего несколько метров. Не вникая в подробности, эту «дыру» можно было бы смело назвать гротом, но за камнем, располагающим-ся в дальнем углу пещеры, Павел нашёл маленький лаз, в который он с удовольствием протиснулся, протягивая вперёд руки. Лаз был мок-рым, в небольших углублениях стояла вода. Но экстремальные усло-вия никогда не останавливали его. …Он прополз порядочное расстояние, около двадцати метров, и уже собирался возвращаться, думая, что это ещё один тупик, но, освятив фонариком срез стены, понял, что лаз обрывается вниз. Он внимательно изучил колодец и сделал вывод, что спуститься вполне реально, так как угол колодца не под девяносто градусов, а скорее накреняется под лаз, по которому он лезет. Ценой небольших усилий, Павел развернулся в малом гроте, кото-рый, казалось, специально был сделан для этого разворота, и понем-ногу стал продвигаться вниз, упираясь берцами в стенки туннеля. Он спустился всего на несколько метров, как вдруг понял, что начи-нает скользить! Фонарик зацепился за выступающий камень и погас... Он ещё некоторое время скатывался вниз в кромешной тьме, пока не почувствовал, что тоннель расширяется… В трезвость привела вода, снова вода! Но в этот раз Павел почувст-вовал, что тонет в ней. Он изо всех сил стал работать руками и нога-ми, пытаясь выплыть на наверх. Страх перед неминуемой смертью многозначительно заглушался желанием жить. Павел грёб на поверх-ность озера что есть мочи, но в полной темноте это не так уж просто было сделать. Ещё немного, вот уже руки чувствуют воздух… Он зацепился за выступающий камень и, собрав остатки сил, забро-сил ногу на «берег» подземного бассейна. Тело пробивал озноб. Он снял ботинки, вылил из них воду, затем начал раздеваться и выжимать одежду. Судороги не прекращались. Необходимо было согреть тело любыми способами. Ситуация была критической: в таком состоянии не возможно было долго сохранять тепло. Но на его удачу, температура в пещере была выше, чем на по-верхности. Староверов дрожащими руками доставал из карманов всё, что с со-бой нёс. Он потерял не только фонарик: из кармана исчезли два ко-робка спичек, складной нож и дневник. Как будто проснувшись, он схватился за пояс! Клинок висел на месте. «А, чёрт с ним, - подумал он о дневнике, - и так всё помню!» Посидев несколько минут, Павел надел выжитые носки, штаны, бо-тинки, накинул футболку и начал ощупывать грот, в котором сидел. Затем осторожно встал в полный рост и поднял руку, чтобы найти потолок. Но рука уперлась в пустоту… «Отлично, - подумал он, - сейчас самоё главное – не стоять на месте, нужно идти, искать ходы!» От движения тело согрелось, и дрожь пропала. Он надел шапку и, вытянув вперед руки, стал медленно шагать… Под ногами не попадалось ни одного камня, как будто поверхность пола была отшлифована и идеально ровна. Руки не находили стен на протяжении нескольких десятков шагов, да и высота грота не изменя-лась: сверху по-прежнему не было потолка. Он прошёл достаточно большое расстояние, прежде чем почувство-вал пальцами каменную преграду. Потом отодвинулся вправо и опре-делил, что стена уходит куда-то в сторону, от него. Долго не думая, Староверов продолжил своё движение, как он ду-мал, вглубь грота. Но, отстранив правую руку, вновь ощутил стену, которая шла параллельно первой стене. «Значит это ход! Что ж, мне не из чего выбирать...» *** Кулибин обходил гору, за которым располагался лагерь. Он не торо-пился: в лагере всё равно делать было нечего. Павел и Александр присоединились к группе студентов историче-ского факультета только для того, чтобы самим не проводить раскоп-ки на месте Городища. Они обладали этим правом, как и студенты истории; имели опыт в данной области и не первый раз выезжали с группами археологов такого типа. Но их больше интересовали не за-хоронения или места стоянок Бронзового века, сколько необычные находки. Правда, такие находки попадались очень редко… Александр вышел по просёлочной дороге и уже собирался в «от-крытую» пройти по полю, как неожиданно увидел два военных вер-толета и людей, оцепивших лагерь. Он бросился к ближайшему кусту и притаился, наблюдая за происходящим… Лагерь сворачивали. Люди, одетые в камуфляжные робы, собирали всех археологов, которых было всего то восемь человек, включая ру-ководителя группы, Алексея Даниловича; «садили» их в кабину ма-шины. Видимого сопротивления археологи не оказывали. «Гида» ни-где не было по близости. Первоё о чём подумал Александр: «этот гид замешан в…» …Его оглушил удар. В глазах потемнело. *** Тоннель не сужался и был похож на штольню, очень протяжённую штольню. Павел доверялся только пальцам, потому что глаза в этой темноте не помогали: хоть их открывай, хоть закрывай. Он старался не терять контроль над мыслями, дабы не сойти с ума: пробыл здесь уже около суток. Несколько раз он наблюдал светящиеся точки, голу-боватые дымки. Эти явления Павел объяснил себе, как игру вообра-жения или галлюцинации. Но, продвинувшись ещё на две сотни мет-ров, понял, что это не галлюцинации, потому что видения не могут освещать тоннеля, а эти «фантазии» светились сами по себе и «озаря-ли» путь. Впереди пещера разбивалась на три прохода… Павел собирался обследовать проходы, как неожиданно его ослепил белый шар, появившийся перед ним! Он отстранился к краю стены и прикрыл глаза ладонью. Страха не было: он уже давно исчез, - это состояние немного приту-пляло чувствительность и восприимчивость. Но, не смотря на это, остался в памяти «закон», который гласил, что стоит, а что не стоит делать в опасных ситуациях. Правда, этот «закон», как и любой иной, можно было обойти… Шар остановился около Староверова. Он пульсировал с переменной частотой, как будто дышал! Павел постепенно привык к яркому све-ту, отвёл ладони вниз, на что горящий «мяч» немедленно отреагиро-вал, отлетев к противоположной стене от человека…Некоторое время шар не приближался. Староверов поднял правую ладонь, как бы приветствуя приятеля. «Мяч» потускнел, а потом стал зелёным. Это означало, что шар вос-принял его дружелюбно… - Хорошо, - сказал Павел, - ты можешь меня вывести! «Мяч» снова потускнел и стал белым. Затем он отлетел на несколько метров и остановился, ожидая человека… Староверов встал на ноги и средним шагом пошёл за ним. Святящийся объект выбрал путь по правому проходу. Он не оста-навливался, но двигался не слишком быстро, давая человеку идти спокойно. Пещера поднималась вверх… Павел непрерывно наблюдал за «маленьким солнцем». И также на себе он ощущал внимание шара. Это такое чувство, как будто бы тебе смотрят в затылок, и ты невольно оборачиваешься… Впереди проход постепенно превращался в пещерный лаз, схожий с тем, с которым Староверов встретился в начале пути: стены станови-лись неровными, потолок постоянно терял свою высоту, ширина про-хода сужалась… Где-то у потолка заиграли блики света. Это горел костёр. В лицо Павлу подул свежий прохладный ветер. От запаха костра закрутило желудок: он не ел около трёх дней… Шар остановился. Староверов подошёл к нему: - Меня пока не зовут, как я понял, обитатели этих скал?! В ответ шар потускнел, покраснел и растворился в темноте лаза… Павел никак не ожидал такой реакции шара: он заметался, ища гла-зами уже привычный яркий свет. Но только далёкие блики костра ос-вещали потолок. Он постоял ещё несколько минут, вздохнул и побрёл на источник света. Подошёл к стене и посмотрел наверх, куда шёл лаз, затем заце-пился за камень, выступающий из стены, ногой отыскал ещё один вы-ступ, и так постепенно выбрался на поверхность. В небольшом гроте горел костёр. Около него сидел старик, букваль-но держа руки в пламени. Он не заметил появления Павла, потому что проход, откуда тот вылез, загромождала куча камней. Человек не торопясь, достал рюкзак. Но когда он поднёс его к свету, Староверов понял, что это обычный платок, в котором сложена еда. Старик поморщился, посмотрел в его сторону: - Бог в помощь! Садись, странник, небось, проголодался! Павел медленно вышел на свет костра и сел по-турецки с другого края грота: - Кто вы? – Спросил он, впечатлённый спокойствием старика. - Я, - старик поднял глаза от костра и улыбнулся, - я путешествен-ник! Такой же, как и ты, путешественник! Староверов не торопился говорить. Он чувствовал себя отстранен-ным от жизни людей: там, в пещере, он впервые осознал, что такое настоящая тьма. Там он очень долго оставался один. - Ешь, - старик протянул ему раскрытый платок, в котором лежал ржаной хлеб, фляжка с родниковой водой, копченое сало и две луко-вицы, - это конечно не консервы или «бич – пакеты», которыми кор-мятся туристы! – улыбнулся старик. - Но, как мне кажется, эта еда не менее питательна! - Спасибо, - ответил Павел, принимая на колени платок. Пока он ел, старик говорил: - Да, удивляюсь я этим временам! – Палкой переворачивал угли костра. - Человечество растёт и развивается… А толку пока от этого мало, - он несколько минут молчал, - в самом человеке ничего не из-менилось совсем! За последние тысячелетия люди научились только выживать и сживать тех, кто им якобы мешает. Согласись! - Он обра-тился к жующему Староверову, который смотрел на деда большими глазами. - Люди, живущие в городах, в этих коробах! Они даже не знают что делать, если вдруг отключат воду или свет! Ха-ха, конец цивилизации можно устроить гораздо проще, чем об этом думают многие, - он тихо смеялся, почёсывая бороду, - из людей сделали по-требителей, которые полностью зависят от целости системы, в кото-рую их аккуратно поместили! …Этот дед говорил как философ, как человек, который преподаёт в лекционных залах, где количество студентов ограничивается лишь количеством свободных мест: - Хорошо, если вы начали разговор об этом! Но не все же так зависят от этой системы?! – Наконец-то проживав, воскликнул Павел. – Можно, например, жить в деревне, вести своё хозяйство… и там че-ловек не так замкнут в круге задач, который он сам себе же и ставит! - Да, несомненно, всегда бывают исключения! Но необходимо стро-го понимать, что исключения никогда не превысят числа, из которого они исключаются! И их количество, несомненно, очень мало… - С этим я конечно полностью согласен, - воскликнул ещё раз Павел, доедая кусок хлеба, - но ведь человек выбирает сам! Он хозяин своей судьбы! И не важно где он живёт: всё всегда зависит от него! Даже в век технологий есть люди, которые при любых обстоятельствах вы-берут правильный путь! Путешествие, например, как способ позна-ния! - Правильно! – Подтвердил старик. – Но вот сравни! Чего может до-биться человек, если он живёт в мегаполисе, где необходимо каждый день платить за свою жизнь! Разве он попытается отыскать в этом рациональное зерно, если всегда занят только тем, что стремится вы-жить?! Разве этот человек обернётся и посмотрит на окружающий хаос общества! И теперь возьми такого же человека, который живёт в провинциальном городке или деревне, где уровень коммуникации и технологии низок, где книга – это источник знаний, а прогулка на свежем воздухе, в лесу – это обыденность, где он задумывается над теми вещами, которые его развивают и целенаправляют! - Что вы этим хотите сказать? - Не понимая мысли, спросил Павел. - На этом не слишком умном примере я хотел пояснить, что не все-гда только человек волен творить свою судьбу! Есть силы, которые ему в этом помогают! Согласись: ты не был бы таким, какой ты есть, если бы, например, появился на свет где-нибудь, в Москве, а не в обычной деревне! - Ладно, мне надоело играть! – Устало ответил Павел. – С меня хва-тило проверок в пещере! А над тем, что вы сейчас говорили, я заду-мывался не раз! - Очень похвально и дерзко! - Старик встал и подошёл к Староверо-ву, который тоже встал, - я тебя не проверял вовсе! Просто мне стало интересно: изменило ли тебя что-нибудь за последнее время… - Ответе, где Оскар? - Спросил Павел, вполне понимая, что этот ста-рик не просто так сидит в пещерном гроте, где-то в горах. - Ты всегда торопишься! – воскликнул дед. – Я говорил Ларе, чтобы она не встречалась с тобой! Но, видимо, она ослушалась! И вообще, это не серьезно: как можно вспомнить за такое короткоё время своё прошлоё, живя среди тёмных, в городе Битв! - Это, наверно, мой дар, - ответил Павел, задумываясь, - я сам не по-нимаю, как можно так быстро вспомнить то, что блокируют при рож-дении... и как понимаю, имею честь говорить с Хорсом?! - Ха, ха, - засмеялся дед, - вижу память к тебе приходит каждую се-кунду! Право, я поражаюсь твоим способностям, хотя меня очень тя-жело удивить! - У меня появилось много вопросов? - Если ты успел заметить – мы не торопимся! – Хорс пальцем указал на вход в грот. – И, конечно, стоит обратить внимание также на то, что отсюда можно уйти только через подземный лаз! Павел подошёл к краю грота, посмотрел вниз и, выдохнув, отшагнул назад: грот выходил на обрыв, который круто падал во тьму осенней ночи. Где-то шумела вода, ударяясь об скалистые берега. На небе скопились дождевые тучи, предвещающие пасмурное утро… *** Александр пробудился от вибрации и шума пропеллеров. Ужасно болела голова. Он открыл глаза и несколько минут пытался сконцен-трироваться, но вокруг всё плыло. В вертолёте сидели археологи. У дверей расположились два солдата с оружием в руках. Они о чём-то разговаривали, иногда поднимая взгляд на пассажиров. К Кулибину подполз Алексей Данилович и помог приподняться: - Вот, что делается, - склонившись над его ухом, говорил старший археолог, - как ты?! - Ничего, только пить охота! – Глотая слюну, ответил тот… Один из солдат резко одёрнулся и бросил к ногам Александра фляж-ку: - Пей! Александр, косясь на солдата, медленно взял фляжку и приложил горлышко к губам. Вода отрезвила его окончательно. Он осмотрел кабину воздушного транспорта: на небольшой лавке, напротив двери выхода, сидели два парня и девушка, которые учились на третьем курсе исторического. Рядом с ним сидел уже знакомый Алексей Да-нилович с понурым лицом. Лица молодых не отличались торжествен-ностью: они были задумчивыми и хмурыми. Остальных четверых студентов, видимо, транспортировали на другом вертолёте. - Скажите, куда мы летим?! – Обратился к охранникам Алексей Да-нилович. Непонятно было: какого чина и звания эти люди. Они не имели знаков отличая. Один из солдат, который бросил фляжку Кулибину, пробежал взгля-дом Некрасова и отрезал: - Куда надо, туда и летим! Другой солдат, поправив автомат, добавил. – Не суетитесь, сядьте на своё место! Продигустируйте пжалуйста, кому хватило терпения прочитать)
