Берёза серебряный волос украсит алмазной звездой Морозно, ломается голос, снежинка растает слезой, берёза серебряный волос украсит алмазной звездой. Пока отношения шатки, былое с добром отпусти, большие пушистые шапки надели худые кусты. Не всё перепишешь с начала, но можно начать и с конца, и сердце недаром стучало - сойдутся следы у крыльца. У дома сугробов отара - метели пригнали, ушли... и облачком белого пара плохое слетает с души. Задремавшая луна улыбается во сне Все сугробы спеленал к десяти вечерний снег, задремавшая луна улыбается во сне. Грезится весенний день - принесли тепло грачи, убаюкал ветер тень, и зажгла звезда ночник. Суета, усталость, хмарь - три морщинки возле глаз, посмотри - нашёл фонарь у окна большой алмаз. Погрусти, но бровь не хмурь, у судьбы не просим крох... отзвуком житейских бурь остаётся тихий вздох. Худой фонарь у тёмных окон пускает жёлтую слезу Унылый день не станет датой, забудь и зря не морщи лоб, на простыне, ветрами смятой, уснул калачиком сугроб. Раздвинешь шторы - тени в коме, на сером - белые штрихи, ночных воспоминаний промельк тревожит старые грехи. Былое тронешь ненароком, не вороши, что там - внизу, худой фонарь у тёмных окон пускает жёлтую слезу. И сколько от себя ни бегай, найдётся повод для тоски... с берёзой, облаком и снегом роднятся белизной виски. И неба серые лоскутья на чёрных ветках сушит ветер Опять сезонов перепутье, не отличишь от утра вечер, и неба серые лоскутья на чёрных ветках сушит ветер. А там, где были снега пятна, мерцают лужи из металла, твоё молчание понятно - от этой серости устала. Одно уже не повторится, другое - памяти отдали, и петли времени на спицы ложатся ровными рядами. Добавлю в комплименты лести - душа вспорхнёт и вёсны вспомнит... оконным переплётом крестит фонарь тебя и сумрак комнат. Метелям - в память лет По лужам облака плывут, последний снег зачах, и сосны держат синеву на бронзовых плечах. На все лады поют ручьи, что всё в твоих руках, гуляют важные грачи в потёртых сюртуках. Дождям - в жемчужную росу, метелям - в память лет, я, как огонь любви, несу багряных роз букет. Возьмёшь цветы, я, не дыша, услышу - горячо... и сизым голубем душа - на белое плечо. Валерий Мазманян
Мазманян Валерий Григорьевич родился 9 июля 1953 года в семье военнослужащего. В 1975 году закончил Пятигорский государственный педагогический институт иностранных языков. Живёт в Москве. Работает в системе образования. Автор книги «Не спросишь серых журавлей». Вместе с бабочками лето по дворам разносит шмель Блики солнечного света, час, не больше, дождь шумел, вместе с бабочками лето по дворам разносит шмель. Что для счастья надо мало, если хочешь говори, у окна собрали мальвы утром капельки зари. Что с того, что в прядях иней и морщинки возле глаз, солнце зреет сочной дыней в этом августе для нас. Смех и поцелуй горячий, голубь во дворе речист... в тень берёзы ветер прячет первый золочёный лист. И ветерок ночной игрив - целует яблоню в плечо Полнеба сжёг, дотлел закат у голубиного крыла, а там, где плыли облака, звезда кувшинкой зацвела. До блеска ржавую луну начистят веточки берёз, твой взгляд и шёпот нам вернут былые чувства, радость грёз. И ветерок ночной игрив - целует яблоню в плечо, мы время падающих слив порой счастливой наречём. Оставь во-первых, во-вторых - найдётся повод для нытья... и у души нет выходных в круговороте бытия. О чём вздохнёт в саду сирень Услышишь в тишине живой, о чём вздохнёт в саду сирень, как ветер, пёс сторожевой, вспугнёт берёзовую тень. Застынешь у окна босой и жаль ушедшее до слёз, а месяц с золотой косой пришёл на луг цветущих звёзд. Не сетуй - даже не прилёг и не разобрана постель, залётный белый мотылёк поднял на памяти метель. Со мной не сумрак карауль, а ночь и эту благодать... оставит навсегда июль что у души нельзя отнять. А дождь опять нанёс штрихи Судьбу напрасно не кори, что нашу жизнь делить на три - жизнь наяву, на ту, что в снах, на ту, что прожил на словах. Былые вспомнились грехи, а дождь опять нанёс штрихи на вставленный в окно пейзаж, и грусть - порой - и крест, и блажь. Ушла гроза, воскресла тень, вздыхаешь - отцвела сирень, повсюду тополиный пух, и не спалось вчера до двух. И что ты тут ни говори, а жизнь опять делить на три - на ту, что будет, что прошла, на ту, что прожила душа. Валерий Мазманян
Золотыми крупицами липы украшают обыденность лет Попрощались - забыть всё обязан. Под дождей несмолкаемый хор поседел незаметно для глаза одуванчика рыжий вихор. Но на сны не наложено вето, засыпаешь - и в мире ином, и цветущей черёмухи ветка поднимает метель за окном. Все вчерашние лужицы выпил, зарумянился майский рассвет, золотыми крупицами липы украшают обыденность лет. Возвращается прошлое грустью, от себя не пуститься в бега... если речка забудет, где русло, ей напомнят её берега. В саду негаснущим закатом пылают красные тюльпаны Воркуют сизари на крыше один куплет из старой песни, что лепестками майской вишни снежинки белые воскресли. За золотую жилу овод блестящий одуванчик примет, и для тоски найдётся повод, когда твоё услышу имя. Былое и во сне догонит, и память никуда не дену, а месяц уронил с ладони все звёзды в облачную пену. Останется в листочке смятом, что сами наспех растоптали... в саду негаснущим закатом пылают красные тюльпаны. И у окна надела верба наряд расшитый серебром Последний снег склевала морось, пожухлый лист поднял крыло, а чайка, надрывая голос, зовёт весеннее тепло. Молчит душа - откуда вера, что всё закончится добром, и у окна надела верба наряд расшитый серебром. Вздохнёшь - апреля заморочки не понимаешь, хоть убей, а облака стирают точки, что ставит стайка голубей. Но укорять весну не вправе ни ты, ни я за грустный миг... и мать-и-мачеха в канаве хранит в ненастье солнца блик. Берёза у зеркальной лужи примерит новые серёжки Не в первый раз - невзгоды сдюжим, весенних трав увидим стёжки, берёза у зеркальной лужи примерит новые серёжки. А снегу жить всего неделю, об этом знает кустик жалкий, и траур по зиме надели ещё вчера грачи и галки. Вздохнёшь, а месяц улыбнётся - тебе решать, что в жизни вечно, для уточки монетку солнца достанет селезень из речки. Дожди свои разучат гаммы, мы журавлей уставших встретим... истлевший до трухи пергамент осенних листьев кружит ветер. Над чёрным клёном во дворе сияет солнца ореол Следил за сменами времён большой сугроб и весь поник, в зеркальной луже видит клён, как к небу тянется двойник. Погожим утром липкий снег сосна стряхнула с рукава, и долгий сон замёрзших рек встревожит птичий караван. Так было испокон веков - природа после зим грустна, из белой пены облаков выходит новая весна. И пусть седой, и постарел, твоё "люблю", как наш пароль... над чёрным клёном во дворе сияет солнца ореол. И верба снег стряхнёт с плеча Всплакнул сугроб - своё отжил, не сходит чернота с боков, и синеву соткут дожди из серой шерсти облаков. И верба снег стряхнёт с плеча, и серебром украсит кисть, и блеском золота грача обманет прошлогодний лист. С утра читают воробьи теней затейливую вязь, и оба знаем - без любви два сердца потеряют связь. Снега разгонит по лесам капели барабанный стук... и ты шепнёшь - придумал сам обыденный привычный круг. И в синеву опустят вёсла под звон капели тополя В погожий день и небо выше, и ветер от берёз отстал, в тени домов, надеясь выжить, худой сугроб ползёт к кустам. Пока на суету роптали, будил подлесок птичий гвалт, и оставляя след проталин, прошёлся по округе март. Сквозняк развеет сумрак комнат, мы календарь перевернём, и у ограды снега комья сверкнут разбитым хрусталём. И в синеву опустят вёсла под звон капели тополя... ушедшие считаем вёсны и ждём прилёта журавля. И облако белым китом уйдёт в глубину синевы На памяти - небо без звёзд, и сумрачных дней череда, но золотом листья берёз сверкают под корочкой льда. Я воздух глотаю взахлёб и лужу глубокую вброд, где талую воду сугроб ладонями белыми пьёт. Февраль узелками связал две ниточки наших следов, недаром сегодня сизарь воркует с утра про любовь. Оставим с тобой на потом и вздохи, и слово "увы"... и облако белым китом уйдёт в глубину синевы. Валерий Мазманян
Добрый день. Всех благ, солнечных дней, хорошего летнего отдыха и творческих успехов. С уважением Валерий
И летящий от тополя пух мотыльками садится на куст Рядом с облаком голубь парит ни домашний, ни дикий - ничей, а в распущенных косах ракит золотые заколки лучей. Мы уже различаем на слух проскользнувшую в голосе грусть, и летящий от тополя пух мотыльками садится на куст. Ни тебе и ни мне в этот день никакой не вернуться тропой, где упавшую в обморок тень окружили ромашки толпой. Расставание - смена времён, из былого уже говорю... у окна зацветает пион, собирающий в сгусток зарю. На смятом облачном листе сизарь начертит круг Стряхнула вишня с рукава соцветий лепестки, и одуванчик тосковал, что белые виски. И были смех, и вздор речей, и весь июнь копил цвета коротеньких ночей сиреневый люпин. Но оказался я из тех - ни близкий и ни друг, на смятом облачном листе сизарь начертит круг. За нелюбовь не жди суда, прости - пишу клише... вечерней грустью навсегда останешься в душе. Жасмин туманом плыл у окон Июньский вечер звуки прятал, где в сумрак погружались дали, и облака бумагой смятой в закатном пламени сгорали. Берёзы белые колени прикрыли тени кружевами, что этот день отдали лени забыли, не переживали. Жасмин туманом плыл у окон, лилось вино и лились речи... и грусти нераскрытый кокон до осени припрятал вечер. Белит тополиный пух одуванчиков виски Цвет черёмухи снежком предвещает холода, ива молится тишком у заросшего пруда. Ливень нанесёт мазок, зачернит во двор окно, липа золотой песок сыплет лужицам на дно. Обострённый ловит слух сколько в голосе тоски, белит тополиный пух одуванчиков виски. Сдюжил дождь сирени куст, мы - житейскую грозу... вместе с ивой помолюсь на вечернюю звезду. И поклоны бьёт синица, отпуская всем грехи Отцветает куст сирени, одуванчик белый сник, в кружевных накидках тени прогоняют солнца блик. На берёзах пеной мыльной кучевые облака, у стрекоз в зеркальных крыльях отражается река. Ветерку с утра не спится, сарафан измял ольхи, и поклоны бьёт синица, отпуская всем грехи. И слова - такая малость, а волнение в крови... сизари у ног собрались и воркуют о любви. Ронял шиповник в травы по капельке закат Недолго дождик капал, вздыхала зря река, сосна мохнатой лапой прогнала облака. В дремоту впали тени, ветра сморила лень, и в облачке сирени пропал гудящий шмель. Будила чайка криком грозу и спящий гром, хотелось о великом, а слово - о земном. Века меняют нравы, но не разлук обряд... ронял шиповник в травы по капельке закат. Валерий Мазманян
Где время сыплется из рук сухим песком на берегу Когда судьба загонит в круг, на день-другой туда сбегу, где время сыплется из рук сухим песком на берегу. Где блики золотой казной куда-то унесёт река, и в талый воск расплавит зной в июльском небе облака. Увижу этот мир птенцом, пойму, что столько проглядел, и косами закрыв лицо, ветла помолится воде. Волна откроет ветру грудь, поднимут чайки общий крик... и так захочется вернуть не годы, а любовный миг. И звон дождей, и запах лип Качнётся занавески тюль - распишет тень полы под гжель, несёт к окну хмельной июль и запах лип, и звон дождей. А в ряби лужи дрожь берёз и месяц - сломанным кольцом, в копну рябиновых волос уткнулось облако лицом. Встревожат небо сизари, где звёздочка над ивняком, летящая на свет зари, ночным сгорает мотыльком. Что время к осени спешит, напомнит мокрой ветки всхлип... строка из дневника души - и звон дождей, и запах лип. А осень к сердцу кралась, прикинувшись дождём Листочек жёлтый метил ушедший летний миг, и тени рваной сетью ловили солнца блик. И шёл июль со свитой шмелей и мотыльков, роняли в пруд ракиты платочки облаков. Казалось, ближе малость - и словом не солжём, а осень к сердцу кралась, прикинувшись дождём. Не зря сплетали руки при виде нас кусты... и знали цвет разлуки опавший лист и ты. Где ловит руками ветла скользящие блики реки Окрасил июльский закат пол неба, цветущий кипрей, возьмём у судьбы напрокат беспечность на несколько дней. Морщинки забудь и лета, туда все дороги легки, где ловит руками ветла скользящие блики реки. Напьёмся водицы живой, покормим с руки голубей, и тени платок кружевной накинут на плечи тебе. На счастье - минутный тариф, трава скроет наши следы... а в памяти дремлющих ив останемся рябью воды. Валерий Мазманян
