КАК УБИВАЛИ ОРФЕЯ Криминальная поэма по мотивам древнегреческой мифологии Нет повести печальнее на свете, чем повесть о сладкоголосом певце Орфее, сыне речного бога Эагра и музы песнопений Каллиопы, и жене его - прекрасной нимфе Эвридике. Бессмертными стихами "Метаморфоз" воспеты его хождения по сумрачному царству Аида, но даже мастерство Овидия не в силах передать чарующие звуки его кифары, усмирившие трехголового пса Кербера и заставившие грозных судей опустить свои бичи - в виде живых змей - воспоминания, коими неустанно стегали они души вновьприбывших. Сама Персефона вступилась за Орфея и попросила своего мужа, грозного Аида, отпустить Эвридику, которая была так молода, что не успела насладиться жизнью и любовью. Но сомнения заставили Орфея оглянуться и в последний момент он вновь потерял свою возлюбленную. Семь дней провел безутешный Орфей на берегу реки Стикс, но на этот раз песни его, способные оживлять камни, не тронули хмурого перевозчика Харона. Тогда Орфей вернулся к себе на родину, во Фракию, где он и провел последние 4 года своей жизни, дав клятву хранить верность жене. Почти все время сидел он на берегу реки Гебры и слезы стекали по рукам его, перебирающим струны кифары, и такая сила любви звучала в его голосе, что скалы кровоточили и сдвигались с мест, чтобы собрать в своих расщелинах дивные звуки. Затихли деревья - ни один лист не дрожал на них, рослые кипарисы никли к земле, широколистные платаны, ели, сосны и дубы слушали Орфея, смолкли лесные птицы и жались друг к дружке в своих гнездах, зачарованные его пением. Дикие звери выходили из своих нор, ящерицы, змеи и прочие гады выползaли на поверхность и внимали волшебной музыке. Но однажды, эта гармония была нарушена воплями, дикими песнопениями и гомерическим хохотом, раздавшимися с противоположного берега реки. То были козлоногие сатиры и манады - свита бога Вакха-Диониса, справлявшая свой праздник. Безумные полуобнаженные женщины-вакханки, приближались к месту, где сидел Орфей, сокрушая все на своем пути увитыми плющом жезлами-тирсами. Они разрывали в клочья попадающихся им на пути животных и мазали себя их кровью, до смерти забивали мужчин, вовлекая в шествие все новых и новых женщин. Одна из менад заметила Орфея и стала выкрикивать в его адрес непристойности. Но певец взял в руки кифару и звуки ее вновь заполонили собой весь берег и даже вопли вакханок потонули в них. Пылающие безумием глаза женщины вдруг увлажнились и лицо ее, искаженное гримасой ненависти, просветлело. Как завороженная, ступила она в воды Гебры и была ей вода ровно по щиколтку, пока она шла, ведомая дивной музыкой, желая приблизиться к тому, чья песня тронула ее сердце. Подойдя, она опустилась на траву у ног Орфея и, когда певец опустил кифару, чтобы передохнуть, осмелилась заговорить с ним: - Кто ты - юноша, чьи пальцы, перебирающие струны, изящны, как ветви оливкового дерева? Отчего так прекрасен ты и светел твой лик, а глаза твои печальны, точно зыбучие пески? - Я — Орфей, певец дивной Фракии, пересекший однажды подземную реку Стикс и побывавший в царстве грозного Аида. Оттого печаль в глазах моих, что вижу перед собой женщину, красотой подобную Афродите, но лишь тоска пребывает в сердце моем. - Как странно ложатся слова твои, точно виноградные плети, сплетаясь друг с дружкой. И речи твои звучат как музыка, и музыка та чиста и звонка, как горный ручей. Но вижу я - ты страдаешь, как будто бежишь от любви или забвения ищешь в звуках кифары своей? - Так давно не ищу в этом мире я радости! Ни любовных утех, ни хмельного забвения... нет! Лишь печаль мне дает вдохновение, боль души моей сладостна и тоска неизбывна вовек. Как в тяжелые воды реки погружаюсь я в музыку и несут меня волны ее и швыряют о берег крутой. Лишь мечта освещает мой путь по бескрайнему сумраку и колышутся струны кифары волна за волной. - Как прекрасна должно быть мечта , ведущая тебя по пути, точно волшебная нить Ариадны, слагающая гармонию слов твоих и музыки! Но разве могут быть страдания желаннее любви? - Так жербий пал... И, волею богов, лишь остается... мне песни петь о той, что для меня светлее света, ярче Солнца... прекраснее всех звезд, сравнима лишь с Луной - небесной спутницей, что следует за мной. Орфей снова ударил по струнам кифары, а женщина слушала его и думала о великой силе любви этого прекрасного юноши. Тем временем ее спутники переправились через реку и шумная вакханалия докатилась до места, где они сидели. Безумные женщины и пьяные сатиры стали кружить вокруг них в неистовом танце, сопровождая его криками и завываниями. Они жаждали крови, но звуки волшебной кифары не позволяли им подобраться близко к Орфею. Они брали с земли тяжелые камни и швыряли их, целясь юноше в голову, но камни падали к ногам его и рассыпались, как бы умоляя о прощении. Они пытались дотянуться до него тирсами, но виноградные плети, обвивающие тирсы, скользили по по телу, не причиняя боли. Женщина, сидевшая у ног Орфея, стала кричать, пытаясь их образумить. Но менады схватили ее за руки и потащили к себе: - Это он!!! Он ненавидит женщин! - вопили они, - Он умрет, или ты умрешь вместе с ним! Женщина сопротивлялась и не хотела идти к ним, но вакханки тащили ее со всей силой. Они продолжали бить поэта плетьми и швырять в него камни, но безуспешно. И вдруг старшая из менад крикнула: - Отпустите ее! Женищну отпустили и она, тяжело дыша, упала к ногам Орфея. - Посмотри, кого ты защищаешь! Разве он хоть раз взглянул на тебя, как на женщину? Она лежала, уткнувшись лицом в землю и молчала. - Он был очарован твоей красотой? Он целовал или приласкал тебя? Женщина застыла в оцепенении, не в силах поднять глаза ни на Орфея, ни на своих подруг. - Он спросил твое имя? Скажи «да» и мы оставим его в покое! При этих словах Орфей стал петь тише, как будто ослаб голосом и руки не слушались его. И тут женщина подняла голову от земли. Глаза ее снова светились красным, а лицо было искажено гримасой злобы и ненависти, но в ней не было решительности, как будто она еще не знала, что делать. Одна из менад вложила ей в руку камень. Камень был холоден, гдадок и полон равнодушия. Он послушно лежал в руке, как влитой, и женщина смотрела на него, как завороженная. - Кидай же! - закричали вакханки, но она все медлила. - Посмотри ему в глаза, - снова сказала старшая, - разве он осмелится посмотреть на тебя? С тяжелым взглядом из подлобья женщина повернула голову в сторону юноши, но тот отвел глаза к небу, как будто хотел увидеть на нем образ своей любимой. Кифара смолкла и женщина бросила камень Орфею в висок... Менады растерзали его прекрасное тело, а душа поэта тотчас отлетела в Аид, где встретилась с возлюбенной Эвридикой, чтобы никогда уже не расставаться. Скалы и реки, деревья и цветы, звери и птицы оплакивали смерть Орфея. Нимфы и Наяды в знак печали распустили волосы и одели темные одежды. Золотую кифару его боги поместили на небо и она превратилась в созвездие Орфея. А голову певца опустили в воды Гебры и, уносимая течением, она продолжала свою тихую прекрасную песню, и вторили ей берега, и Луна провожала ее в печали до самого острова Лесбос, пока не приняли ее к себе Алкей и Сафо. Так, по одной из версий, погиб король поэзии и повелитель муз, сладкоголосый юноша Орфей.
