Юнг и другие говорят...

У некоторых людей в бессознательном сам дьявол, например, худшая часть их личности.
Тогда поблизости есть человек, который представляет этого дьявола, и бессознательные люди крайне благодарны такому человеку за принятие роли дьявола...

Когда мой брат, дядя, тетя или кто-то еще служит для меня дьяволом, я могу жить в мире, а бессознательное выражает себя достаточно.

Потому что бессознательному безразлично, кем оно выражается, главное, чтобы была такая возможность, главное, чтобы оно жило; бессознательному почти безразлично, на себя я злюсь или на другого человека.

Бессознательное - это вечная игра природы, которая строит и разрушает.
Каждую осень природа убивает все, что создала за год, а весной творит снова.
Но даже в природном бессознательном есть раздражающий фактор, и это зародыш индивидуальности, зародыш Самости, словно искра света, вызывающая к жизни сознание.

И когда человек становится осознанным, он стремится к единению с искрой света, всегда совершая то, что не согласуется с его природой.

Он все больше мешает природе, как своей собственной, так и природе в целом.
Он натягивает на природу смирительную рубашку.

Посмотрите на прямые линии, протянутые через природу: железные дороги, трассы, вырубленные леса, вспаханные поля, определенные растения, которые культивируют в определенных местах.
Природа к такому никогда бы не пришла.

Но то, что есть на поверхности земли, скрывается и в душе осознанного человека - все эти знаки цивилизации, вещи, сотворенные против природы.

Вполне естественно, что бессознательному не нравится такое вторжение сознания, и оно яростно сопротивляется.

Карл Густав Юнг "Семинары Visions"

 

В начале своей карьеры Юнг сделал вполне определенное заявление о своем понимании психе: «Центральным базисным элементом нашей личности является аффективность.
Мысли и поведение являются, так сказать, только симптомами аффективности» (Jung, C. W., 3, par. 78).
Из этого утверждения следует, что отправной точкой психологии Юнга является, прежде всего, аффект, несмотря на тот факт, что поздние юнгианские авторы в своих работах много внимания уделяют «духовным» и ментальным функциям – особенно поискам «смысла» – отклоняясь, таким образом, в сторону от аффективных оснований подхода Юнга.
Юнг считал, что аффект является центральным организующим принципом психической жизни, так как он связывает воедино разнородные ментальные элементы (ощущения, идеи, воспоминания, суждения), наделяя каждый из этих элементов общей для всех «чувственной окраской».
В том случае, если жизненное событие сопровождается сильным аффектом, как, например, при инфантильной психической травме, все ассоциированные с этим событием ментальные элементы и элементы восприятия этого переживания будут аккумулированы вокруг аффекта, образуя, таким образом, чувственно окрашенный комплекс (см.: Jung, 1907, par. 82).
Чувственно окрашенные комплексы являются базовыми единицами психе и в силу того, что человеческие аффекты обладают качеством универсальности, эти комплексы склонны в наиболее регрессивных проявлениях принимать определенные «архаические», «типические» – отсюда «архетипические» – формы.
По терминологии известных современных юнгианских теоретиков, у комплексов различают личностную «оболочку» и архетипическое «ядро».
Архетипическое ядро придает комплексу его типичный, универсальный характер, например, комплекс «неполноценности/власти», «родительский комплекс», различные сексуальные комплексы (Эдипа, Электры) и т. д.
Дональд Калшед
Внутренний мир травмы.
Архетипические защиты личностного духа

 

Роль комплекса в том, что мы назвали системой самосохранения и в функционировании ее внутренних объектов защитника/преследователя, становится ясной, когда мы принимаем во внимание то, что, согласно Юнгу, комплексы обладают универсальной тенденцией выражать себя в образах живых существ (личностей), динамически взаимодействуя с Эго в сновидениях и в другом фантазийном материале.
Естественные символообразующие функции психе (в том случае, если их развитие проходило нормально в условиях «достаточно хороших» родительских отношений) автоматически персонифицируют аффект в форме узнаваемых образов.
Каждый комплекс представляет собой неразрывное единство динамического энергетического фактора, являющегося производным от базовой сферы влечений и соматического (аффект), и формообразующего, организующего, структурирующего фактора, делающего комплекс доступным сознанию в виде ментальной репрезентации (образ).
Таким образом, каждый комплекс является «аффектом‑образом» или, как однажды назвал его Юнг, «образ персонифицированного аффекта».
Комплексы служат источником «персонажей» наших снов, «голосов», звучащих в наших головах, образов видений, появляющихся в стрессовых ситуациях, «вторичных личностей» при неврозах, даймонов, приведений и духов, которые населяют и освящают так называемую примитивную душу.
Комплексы оказывают более или менее тревожащее влияние на Эго в зависимости от степени их «автономности», в свою очередь, зависящей от силы аффекта комплекса (см.: Jung, 1913:1352), а также от того, является ли аффект переносимым или нет. Если комплекс берет свое начало в тяжелой или ранней психической травме, то аффектом, лежащим в его основе, будет тревога.
Такая тревога оказывает диссоциативный эффект на Эго, потому что она нарушает гомеостатический баланс телесных ощущений, которые определяют связность Эго.
В самых крайних случаях Эго может быть полностью замещено или «ассимилировано» вторичным комплексом, что приводит к состояниям «одержимости» этим комплексом, в которых от Эго остается только «аффективное Эго», фрагмент первоначального Эго.
Юнг обозначил следующие позиции на континууме патогенности комплексов:
Некоторые комплексы образуются за счет переживания боли или страдания в личной истории индивида, переживаний эмоциональной природы, которые оставляют после себя долго не заживающие раны в психике.
Негативные переживания такого рода часто разрушают ценные качества индивида.
Все это приводит к образованию бессознательных комплексов личностной природы.
Множество автономных комплексов возникают таким образом. Однако есть и другие, приходящие совсем из другого источника… из коллективного бессознательного.
В самом их основании лежит иррациональное содержание, о котором индивид никогда прежде не догадывался…
Насколько я могу судить, эти переживания имеют место… когда с индивидом случается нечто настолько разрушающее его, что ломается вся прежняя система его жизненных установок.
Дональд Калшед
Внутренний мир травмы.
Архетипические защиты личностного духа

 

В центре отцовско‑дочернего комплекса находится отец‑бог, которому она поклоняется и в то же время ненавидит его, потому что на каком‑то уровне она знает, что он соблазняет ее и тем самым уводит от ее собственной жизни.
Не имеет большого значения, обожает ли она его или ненавидит, так как в любом случае она привязана к нему, не обладая необходимой энергией для поиска ответа на вопрос, кто она на самом деле.
До тех пор, пока она фантазирует о своей любви, она идентифицируется с позитивной стороной своего отца‑бога; однако, если ее фантазии терпят крах, то у нее отсутствует Эго, которое могло бы поддержать ее, и она соскальзывает к противоположному полюсу и переживает внутренний распад, попав в полную власть к богу, который теперь стал враждебен к ней.
Мэрион Вудман

 

Очевидно, что в регрессии происходит постепенная десексуализация либидо, так как оно шаг за шагом отходит к досексуальной стадии развития самого раннего младенчества.
Однако и эта позиция не является завершающей в регрессионном движении, и либидо, так сказать, продолжает нисхождение до внутриутробного, пренатального состояния и, покидая сферу личностной психологии, вторгается в коллективную психе, которую можно уподобить чреву кита, внутри которого перед взором Ионы раскрываются «тайны» («репрезентации содержаний коллективного уровня»).
Таким образом, либидо достигает изначального состояния, в котором, подобно Тесею и Пирифою, совершавшим путешествие в подземный мир, может основательно застрять.
Однако оно может также вырваться из материнского лона и вернуться на поверхность с обновленным жизненным потенциалом.
Карл Густав Юнг

 

Особые обстоятельства, которые вызывают у человека кризис среднего возраста, столь же многочисленны, сколь много может быть песчинок на морском пляже.
Но уникальными их можно назвать ровно настолько, насколько одна песчинка отличается от другой.
Действительно, они всегда связаны с индивидуальной психологией человека и его конкретной жизненной ситуацией. Но наряду с этими особенностями существуют общие паттерны мышления и поведения, которые ощущаются и выражаются универсально с тех пор, как появилось человечество.
Осознание этих паттернов (Юнг называл их архетипами) открывает человеку видение повседневной реальности.
Знание архетипов и архетипических паттернов становится неким подобием психологического шаблона, который можно наложить на любую конкретную ситуацию.
Оно является бесценным инструментом для юнгианского аналитика.
Знание – это одно, но настоящее исцеление совершается не в голове; оно происходит в процессе осознания чувственных переживаний.
Юнг писал: «Чувство всегда связывает человека с реальностью и смыслом символического содержания, а те, в свою очередь, налагают определенные стандарты этических ограничений на его поведение, из которых всегда могут выделиться только эстетизм и интеллектуализм».
Именно поэтому аналитический процесс оказывается бесплодным, если он проходит только на интеллектуальном уровне, а потому главным образом включает в себя только самоанализ:
«Пока анализ проходит только на интеллектуальном уровне, ничего не происходит, вы можете обсуждать все что угодно, это не имеет никакого значения, но если вы зацепите нечто, скрытое под поверхностью, то возникнет мысль в форме ощущения и будет оставаться перед вашим взглядом, как любой объект…
Когда вы таким образом ощущаете предмет, то в каждый момент времени считаете, что он действительно существует».

Такие «мысли в форме ощущения» способствуют трансформации человека, так как являются нуминозными и непреодолимыми.
Они приводят человека к более сбалансированной точке зрения на свою сущность– человек не слишком хорош (позитивная инфляция), но и не совсем плох (негативная инфляция); он представляет собой гомогенную амальгаму (однородную смесь) элементов добра и зла.
Признаком интегрированной личности является осознание и принятие этого факта.
Процессу ассимиляции бессознательного материала всегда сопутствует внутренняя работа.
Она требует дисциплины и сосредоточенной концентрации, а также сознания, восприимчивого ко всему нуминозному.
Дэрил Шарп.
Коизис среднего возраста.
Записки о выживании

 

Человек, который страдает неврозом и знает, что он невротик, больше личностно развит по сравнению с человеком, который этого не осознает.
Человек, который знает, что крайне обременяет окружающих, больше личностно развит по сравнению с человеком, который сохраняет безмятежное невежество в отношении своей сущности.
Карл Густав Юнг. Письма

 

Юнг не разработал систематического метода психотерапии, но он описал четыре характерные стадии аналитического процесса: исповедь, объяснение, обучение и трансформация.
На первой стадии вы рассказываете о том, что накопилось у вас на душе; на второй вы осознаете бессознательный материал; на третьей вы осознаете себя как социальное существо; и на четвертой вы изменяетесь – становитесь больше по сравнению с тем, кем вы всегда хотели стать. Приблизительно так можно описать прогрессию процесса, который Юнг называл процессом индивидуации.
«Только тот, кто действительно является самим собой, – пишет Юнг, – обладает исцеляющей силой».
Если бы меня попросили выбрать одно высказывание Юнга, которое подкрепляет мою установку как аналитика, я выбрал бы именно это.
В нем раскрывается целый процесс.
Человек, который по существу является самим собой, может раскрыться только благодаря способности удерживать напряжение противоположностей, пока не появляется третье– tertium non datur, то самое третье, которое исключается логически, – и неожиданно проявляется.
Это «третье»– трансцендентная функция, она не всегда выражается драматически.
Каждый раз многое зависит от конкретных обстоятельств.
Но с трансцендентной функцией всегда связана творческая интервенция и руководящая роль Самости, архетипа целостности, который в модели деятельности психики, созданной Юнгом, представляет собой регулирующий центр личности.
Изменение возможно. Оно требует времени и сил; кроме того, оно включает в себя необходимость что‑то принести в жертву. Но изменение может совершиться.
Дэрил Шарп.
Кризис среднего возраста.
Записки о выживании

 

Юнг письма

Современное человечество мечтает о межзвездных сообщениях.
Если бы мы могли связаться с населением другой звезды, то нашли бы средство узнать что-то важное о себе.
Между прочим, мы живем в такое время, когда homo homini lupus угрожает стать ужасающей реальностью, и когда мы отчаянно нуждаемся знать нечто вне себя.
Научная фантастика о путешествии к луне или на Венеру и Марс, а также легенды о летающих тарелках — это следствия нашей смутно ощущаемой, но, тем не менее, сильной нужды обрести новую физическую, равно как и духовную основу по ту сторону настоящего осознанного мира.
Философы и психологи XIX и XX столетий пытались обеспечить terra nova в нас, то есть, бессознательное.
Это действительно открытие, которые может дать нам новое направление во многих аспектах.
Тогда как наша фантастика о марсианах и венерианцах основана на чистых домыслах, бессознательное в пределах досягаемости человеческого опыта.
Оно почти осязаемо и, тем самым, более или менее нам знакомо, но, с другой стороны, это странное существование, которое трудно понять.
Если полагать, что названное мной архетипами — это поддающаяся проверке гипотеза, то мы сталкиваемся с автономной animalia, наделенной неким сознанием и собственной психической жизнью, которую можно наблюдать, по крайней мере, частично, не только в живых людях, но и в историческом течении многих столетий. Неважно, как мы их называем, богами, демонами или иллюзиями, они существуют, действуют и заново рождаются в каждом поколении.
Они обладают невероятным влиянием на индивидуальную, равно как и коллективную жизнь, и, несмотря на знакомые черты, они любопытным образом нечеловеческие.
В последней характеристике и заключается причина, почему их называли богами и демонами в прошлом, а в нашу «научную» эру понимают как психические проявления инстинктов в той мере, в какой они представляют привычные и повсеместно встречающиеся установки и мыслеформы. Это основные формы, но не проявленные, персонифицированные или иначе конкретизированные образы.
Они обладают высокой степенью автономности, которая не исчезает, когда проявленные образы меняются.
Когда, например, вера в бога Вотана исчезает, и никто больше о нем не думает, явление, первоначально названное Вотаном, остается; не меняется ничего, кроме названия, что на большом масштабе продемонстрировал национал-социализм.
Коллективное движение состоит из миллионов отдельных индивидуумов, каждый из которых проявляет симптомы вотанизма и тем самым доказывает, что Вотан в действительности не умирал и сохранил свою первоначальную жизненность и автономию. Наше сознание только воображает, что утратило своих богов; в действительности боги еще здесь, и нужны только некоторые условия, чтобы вернуть их в полную силу.
Эти условия — ситуация, в которой необходимо новое направление и адаптация.
Если этот вопрос не понимают ясно и не дают должного ответа, вступает архетип, выражающий эту ситуацию и возвращает реакцию, которая всегда характеризовала такие времена, в данном случае Вотана.
Поскольку только некоторые способны слушать и принимать добрый совет, крайне маловероятно, чтобы хоть кто-нибудь обратил внимание на предупреждающий глас о том, что Вотан вернулся.
Они скорее очертя голову понесутся в ловушку.

Из письма Карла Густава Юнга Мигелю Серрано, 14 сентября 1960 г.

 

Большинство людей боятся тишины; поэтому всякий раз, когда вечная болтовня на разного рода сборищах прекращается, они вынуждены что-то говорить, делать, и начинают ерзать, свистеть, напевать, кашлять, шептать. Потребность в шуме почти ненасытна, хотя временами становится невыносимой. Тем не менее, лучше так, чем иначе. "Мертвая тишина" - говорящая фраза! Тишина кажется нам подозрительной. Почему? В ней скрываются призраки? Едва ли.

Истинный страх кроется в том, что в безмолвии может подняться из собственных глубин - все то, что удерживалось шумом.

Карл Густав Юнг

 

Весь смысл греха в том, чтобы нести его.
Какой прок от греха, если вы можете его отбросить?
Если вы глубоко осознаете свой грех, вы должны нести его, жить с ним, ведь это вы и есть.
Иначе вы отвергаете своего брата, свою Тень, несовершенное существо в вас, которое за вами следует и делает все, что для вас отвратительно, все то, на что вы не отваживаетесь или чего стесняетесь.
Он совершает грех, если этого ближнего отвергнуть, он будет выдавлен в коллективное бессознательное и вызовет там возмущения.
Ибо это против природы, вы должны быть в контакте со своей тенью, вы должны сказать: “Да, ты брат мой, я должен тебя принять”.
Отвергать Тень — это ошибка. Если поступать так, из тьмы коллективного бессознательного возникнет реакция в форме некоторой персонификации.
Набожный человек скажет в сердце: “Нет, только не это!”, оттолкнет Тень и останется доволен.
Затем его разум будет наполняться странными картинами, сексуальными фантазиями из бездны; чем более набожен человек, тем более порочные вещи выпадут на его долю.
Он вроде св. Антония, и у такого набожного человека возникнут ужасные видения.
Возможно, ему на ум придет женщина; это приход Анимы, обычно в виде обнаженной женщины, ужасающе натуральной.
Это природа, разрушает табу, это месть коллективного бессознательного.
Коллективное бессознательное реально, так что когда появляются Анима или Анимус, и они реальны.
И каждый может быть коллективным бессознательным для другого; люди будут вести себя как демоны, восставшие из бездны — “homo homini lupus est”, человек человеку волк, идея оборотня.
Даже когда вы думаете, что одни и можете делать, что вздумается, если вы отрицаете свою Тень, последует реакция разума, который всегда присутствует, он принадлежит человеку возрастом в миллион лет внутри вас.
Вы никогда не одиноки, потому что глаза столетий наблюдают за вами; вы внезапно понимаете, что рядом с вами присутствует Старец, и ощущаете историческую ответственность перед столетиями.
Как только вы делаете что-то поперек векового плана, тем самым вы грешите против вечных законов, против обыкновенной истины, и это никуда не годится.
Словно вы съели что-то неподходящее для органов пищеварения.
Так что вы не можете делать, что вам вздумается, думать, что вам вздумается, потому что это может задеть то осознание, которому миллион лет; оно отреагирует самым внезапным образом.
Оно может отреагировать по-разному, и, возможно, вы не почувствуете непосредственного воздействия, но чем больше вы осознаете бессознательное, тем сильнее в вас развито интуитивное ощущение нарушения законов, тем острее вы ощущаете, что касаетесь грани, за которую нельзя переходить.
Стоит вам нарушить ее, вы получите ответную реакцию, непосредственную или косвенную; если вы поступили неправильно, вы ощутите мощную реакцию, идущую через вас же, а может вы споткнетесь и ушибете голову.
Вы думаете, что это случайность, не помня о том, что поступили неправильно или у вас была дурная мысль.
Это просто, но есть и гораздо более сложный путь; ответная реакция может достигнуть вас через ваших ближних, через волны в вашем окружении.
Реакция не только в вас, она во всей группе.
Вы, может, и не отреагируете, но кто-то рядом или в непосредственной близости, кто-то близкий и дорогой вам, может, ваши дети, отреагирует; но так вы получите должное, потому что вы нарушили.
Или расплатой могут быть тяжелые обстоятельства.
Ибо коллективное бессознательное — это не психологическая функция в вашей голове, это теневая сторона самого объекта.
Насколько наша сознательная личность является частью видимого мира, настолько наша теневая сторона — это тело в коллективном бессознательном, это неведомое в вещах.
Так что через Тень вас может настигнуть что угодно.
Не все реакции достигают вас в форме психологических эффектов, иногда как видимые действия других людей или обстоятельства.
Карл Густав Юнг "Анализ сновидений"

 

Практически в любой форме человеческого общества присутствует вера в существование некой персонификации сил зла.
Если же мы отрицаем реальность образов коллективного бессознательного, то мы неизбежно спроецируем эти силы на окружающих нас людей или интроецируем их.
Именно поэтому я считаю, что для нас жизненно важно помнить, что анимус — это фигура из бессознательного, несмотря на то, что мы можем считать его частью своей личности.
В другом семинаре Юнг отметил, что, как только женщина начинает контролировать своего анимуса или мужчина — свою аниму, они начинают противостоять стадному чувству, заложенному в человечестве.
Изначально человек был совершенно бессознательным существом, нам и по сей день присуще это состояние.
Когда мы пытаемся освободиться от одержимости анимой или анимусом, мы сталкиваемся с совершенно другим порядком вещей, превращаясь в угрозу для старых устоев.
Если одна овца отбивается от стада, то остальные начнут относиться к ней как к волку и будут ожидать с её стороны нападения.
Более того, как только вы избавитесь от дьявола, против вас одновременно восстанут все демоны мира.
Если мужчина пытается научиться контролировать свою аниму, он незамедлительно будет подвергнут суровым испытаниям. Все демоны мира попытаются вселиться в его аниму, чтобы вернуть заблудшую овцу в лоно матери-природы.
Та же участь постигнет женщину: любой демон, пребывающий на расстоянии сотни миль от неё, сочтёт своим долгом заполучить в своё распоряжение её анимуса.
Полагаю, что любая женщина, приложившая серьёзные усилия, чтобы наладить отношения со своим анимусом, подтвердит справедливость моих слов.
В равной степени это относится и к мужчине с его анимой.
С одной стороны, люди, окружающие такую женщину, восхищаются её умением удерживать свою позицию и находится вне схватки.
Но, с другой стороны, их не будет покидать ощущение, что происходит нечто противоестественное для самой природы.
По этой причине такая женщина будет зачастую подвергаться неожиданным нападениям, по существу очень иррациональным.
Барбара Ханна. Анимус и эрос

 

Когда женщины одержимы анимусом, они любят вести двойную игру с мужчиной.
Во-первых, они жестоко атакуют, как правило злобно и едко, и когда мужчины нападают в ответ, они становятся деликатными, путаются, будто дети, жестокости мужчины, даже если сами напали первыми.
Я называю это гангстерским анимусом.
Он ставит маленькую девочку перед собой в качестве щита, так что никто не может выстрелить в самого бандита.
Женщины с гангстерским анимусом являются, с одной стороны, неуверенными, обидчивыми маленькими девочками, с которой мужчина не смеет сказать "кыш!", с другой стороны, они как жестокие звери, которые злобно нападают.
Они жалуются, что мужчина не слушает их, а потом упрекают его в агрессивных замечаниях.
Обычно мужчина чувствует себя очень неловко, потому что женские слезы заставляют его чувствовать себя виноватым.
Но это уловка.
Женщина как раз и пыталась заставить мужчину чувствовать себя виноватым, и поэтому он чувствует себя виноватым, чувствует себя жестоким монстром, заставившим женщину плакать.
Мужчина чувствует себя неуютно, и реагирует неуместным образом, потому что чувствует себя загнанным в угол.

Мария-Луиза фон Франц.
Путь сновидения

 

Тимур, можно попробовать конечно пофантазировать. Но есть нюансы, автор долго работала в направлении - аналитической психологии, и ее высказывания отражают её взгляд. Мне кажется столкновение с архитипическим образом когда человек не готов к взаимодействию с ним и приводит к неудачному итогу. Успех столкновения с архитипическими образами когда человек не готов, по моим наблюдениям явление редкое.

 

...как много ночей, так и дней, и один день может быть долог, как все другие вместе взятые в течении года. Даже счастливая жизнь не может быть без толики темноты, и слово «счастливый» потеряет смысл, не будучи сбалансированным печалью.

Конечно, понятно, что мы ищем счастья и избегаем несчастных и неприятных моментов, несмотря на то, что случай учит нас, что такое отношение не разумно, потому что побеждает в конце концов следующая идея: чем более сознательно мы ищем счастье, тем более вероятность, что мы не найдем его.

Поэтому гораздо лучше принимать вещи такими, как они есть, с терпением и хладнокровием. В конце концов, может быть, как раз в то время в сумке Фортуны найдется для Вас что-то хорошее, счастливое или приятное из ее актуальных или случайных даров.

Карл Густав Юнг

 

Сад, обнаруженный сновидцем на дне моря - это, конечно, также сокровище, бывшее первым мотивом сновидения, сокровище, погребенное в море.
Это тоже хорошо известный мифологический мотив.
Это драгоценный камень, который трудно достать; часто он в животе кита или дракона, или в пещере, где живет дракон, или это сокровище, охраняемое змеей; или его защищают проклятья или колдовство.
Сокровище появляется в самых разных формах.
Только герой может обрести это сокровище, обычно означающее жизненную энергию, или то, что технически называется психической энергией, либидо.
Ее исчезновение - это древняя первобытная утрата души.
Душа была утрачена или украдена, похищена или закопана в землю, или ушла, так что ее следует найти.
Когда человек теряет душу, он не живет; он страдает от слабости, возможно, чувствует себя больным, ощущает, что нужно вернуть утраченную часть души, потерянную душу, а это и есть сокровище.
Это очень распространенное психологическое состояние; если ему удастся вернуть это утраченное сокровище или душу, или потерянный фрагмент личности, тогда он достигнет целостности, и целостность - это Самость, состоящая из сознания и бессознательного, великое сокровище, представленное бесценной жемчужиной, алмазом, золотом, золотым сосудом и так далее.
Обнаружение утраченного сокровища означает величайшее открытие, которое может сделать человек, ведь обнаружив его, он находит целостность своей жизни и существования.
Так что сокровище, выраженное символом, часто называется городом, крепостью, садом, иногда прекрасным садом, чудесным, заколдованным садом.
Это temenos, священное, ограниченное пространство, в которм обитают боги. Обычно в центре temenos оказывается либо ьог, икона бога, либо, как на восточных мандалах, Шива, бог-творец, бог жизни, разрушитель жизни, со своей Шакти, той, что создает майю, иллюзию мира.
Кроме того, в центре мандалы может находиться Будда, Амитабха или Авалокитешвара, или же один из учителей Махаяны, почитаемых, чудесных, животворящих личностей данной религии.
Карл Густав Юнг. Из семинаров на о. Бейли. 1936 год